Прекрасная партия - Бронтэ Элен (серии книг читать бесплатно TXT, FB2) 📗
— Расскажите нам об Италии, мистер Элингтон, — наконец не выдержала Сьюзен.
Джентльмен, невозмутимо отложил столовые приборы, расправил салфетку и только после этого поднял глаза на девушку напротив:
— Какой в этом смысл, мисс Шелтон? Ни один рассказ не поможет составить впечатление об этой необыкновенной стране у тех, кто там не побывал.
— Все зависит от желания рассказчика, — возразила Сьюзен. — Обычно вернувшиеся домой путешественники делятся своими впечатлениями с теми, кто не может по тем или иным причинам позволить себе увидеть дальние края. А некоторые, заботясь о просвещении своих сограждан, даже издают книги о своих путешествиях.
— И что описывают эти люди своим восторженным слушателям? — пренебрежительно отозвался мистер Элингтон. — Всегда одно и то же — какое в Италии жаркое солнце, голубое небо, оливковые деревья и кьянти. В лучшем случае, еще упоминают развалины Колизея и папский дворец. Только очень малообразованные или чрезмерно экзальтированные особы могут разглядеть в подобных рассказах плоды просветительской работы.
Миссис Элингтон и Джулия с недоумением слушали эти смелые высказывания, но мисс Шелтон почувствовала раздражение. Ей показалось, что пол экзальтированной особой он имеет в виду ее.
— Что ж, если вам претят подобные истории, не уподобляйтесь таким рассказчикам, мистер Элингтон, — насмешливо бросила она. — Образованный человек с обширным кругозором всегда сумеет рассказать что-нибудь действительно интересное, не опускаясь до банальностей.
— Что ж, я в меру своего красноречия готов удовлетворить ваше любопытство, мисс Шелтон, если вы зададите вопрос в более конкретной форме. Что именно вы желаете знать об Италии? Боюсь, я плохо разбираюсь в чудесах итальянской моды.
— Вместо слова «любопытство» я бы предпочла «любознательность», — ответила на укол Сьюзен. — Что касается моих интересов, они никоим образом не ограничены модой. Я бы хотела знать, как живут итальянцы, восхищаются ли они своими памятниками и знаменитыми полотнами, или привычный вид всего этого великолепия сделал их нечувствительными к прекрасному. Мне почему-то кажется, что иностранцы гораздо больше превозносят эту страну, чем ее жители.
— Итальянцы — шумный, неопрятный народ, мисс Шелтон. Их аристократия гордится своим происхождением от цезарей, но не создает ничего нового, предпочитая похваляться потемневшими от иремени картинами великих мастеров и полуразрушенными дворцами предков.
— Неужели тебе не понравилось в Италии, Джеймс? — вмешалась пораженная речами брата Джулия.
— Если бы я мог выбирать, я бы предпочел Италию без итальянцев, — резко ответил джентльмен. — Созерцать все это великолепие было бы гораздо приятнее в тишине и уединении. Бесконечные уличные свары между домохозяйками, драки нищих и текущие на голову помои сильно портят впечатление от дворцов и статуй.
Сьюзен поняла, что еще немного — и она не удержится от горячего спора с мистером Элингтоном, в котором наверняка потерпит поражение, слишком уж уверен в себе и нетерпим к мнению других оказался молодой человек.
Воспользовавшись тем, что она не любит медовые лепешки, Сьюзен попросила разрешения встать из-за стола и оставила семейство Элингтон беседовать об Италии или о чем им будет угодно.
После обеда Сьюзен обычно отвечала на письма или писала приглашения. Как только она удалилась, миссис Элингтон поспешила продолжить живописание достоинств юной леди, преследуя сразу две цели — отвлечь внимание Джеймса от расходных книг и создать как можно более привлекательный образ мисс Шелтон. На этот раз была очередь ее родных, точнее, тех из них, кто имел вес в глазах миссис Элингтон.
Узнав о существовании у Шелтонов таких родственников, как лорд Ченсуорт и леди Уайтбери, Джеймс отреагировал прямо противоположно ожиданиям миссис Элингтон. Его мачеха хотела возвысить Сьюзен в глазах молодого джентльмена, но необдуманно приписала девушке чрезмерную гордость, которую сама испытывала от общения с родовитыми семействами. К вечеру первого дня пребывания в доме на Бредфорд-сквер мистер Элингтон составил себе определенное мнение о каждой из трех дам, но если Джулия и ее мать вызвали у него умеренную симпатию пополам со снисхождением к их явным слабостям, то Сьюзен показалась ему ловкой особой, пользующейся благорасположением и средствами его семьи для собственной выгоды.
Это убеждение укрепилось в нем, когда на следующее утро он услышал, как Сьюзен решительно отказывает Джулии в помощи выбрать вечерний туалет для поездки в театр под предлогом необходимости прогулки в парке. А если бы он еще узнал, что в этой прогулке мисс Шелтон сопровождает джентльмен, случайно или намеренно оказавшийся в это же время на одной из аллей, его мнение о благонравии мисс Сьюзен еще ухудшилось бы.
Ничего не подозревающая о заговоре, центром которого она являлась, Сьюзен с непритворным удивлением поздоровалась с мистером Хейвудом, внезапно вышедшим ей навстречу из боковой аллеи, и молодые люди двинулись дальше вместе с такой естественностью, как будто гуляли подобным образом на протяжении многих дней.
Разговор зашел о книгах и предстоящих новогодних развлечениях. Сьюзен не считала зазорным для себя посоветоваться с мистером Генри, какие приглашения им лучше принять, а какие — проигнорировать. Джентльмен был впечатлен тем фактом, что у наших дам, так недавно явившихся в столицу, уже есть на выбор по несколько приглашении на каждый вечер вплоть до начала января. Выяснив, что они встретятся в половине перечисленных ею мест, мистер Хейвуд тут же взял с нее обещание потанцевать с ним хотя бы по два танца на каждом балу, после чего Сьюзен сочла необходимым сообщить о приезде мистера Элингтона.
— Старина Джеймс приехал? Вероятно, ваша тетушка чрезвычайно этому рада! — отреагировал, как и положено, мистер Хейвуд.
— Вы ведь знакомы с мистером Элингтоном, кажется, вы как-то говорили об этом?
— О да. Моя матушка всегда была дружна с миссис Баркли и еще более — с ее сестрой, миссис Прескотт, у которой чаще всего проживал Джеймс. Во времена счастливого детства мы нередко играли вместе и немало досаждали нашим учителям. Правда, у Джеймса детские годы были не особенно беззаботными, его постоянно третировали миссис Прескотт, миссис Баркли и еще какие-то тетушки. Бедняга, ему приходилось всегда думать, что стоит говорить, а о чем лучше умолчать. Причем второе он выбирал гораздо чаще.
Сьюзен улыбнулась про себя при мысли, что оба молодых человека несут в себе отпечаток убеждений женщин, их воспитавших, и бессмысленно обвинять их в некоторых несуразностях в поведении. Она стала понимать, почему мистер Элингтон говори i так сдержанно, как ранее поняла со слов Марджери, почему мистер Хейвуд так навязчиво любезен, но не могла решить, какая из этих крайностей ей менее неприятна. После некоторого размышления она все же склонилась в пользу мистера Генри — после откровенного разговора он отбросил свои ухищрения и стал в обращении с ней вести себя естественно, превратившись в весьма приятного собеседника. Серьезность мистера Элингтона, граничащая с угрюмостью и подозрительностью, не могла понравиться живой остроумной девушке. Она согласна была относиться к нему как к брату, но предпочитала проводить время в другой компании.
Леди и джентльмен нашли немало интересных тем для разговоров, и до конца прогулки мистер Элингтон не удостоился более двух или трех упоминаний. Мистер Хейвуд проводил Сьюзен до поворота на Бредфорд-сквер и распрощался, пообещав непременно навестить старого друга, желательно в отсутствие его мачехи и сестры.
Леди оценила эту откровенность, делающую ее едва ли не сообщницей в заговоре против плана помолвки мистера Хейвуда и Джулии, разработанного миссис Элингтон и миссис Баркли.
Вечер в театре прошел, как Сьюзен и ожидала, — мистер Элингтон невозмутимо смотрел спектакль, не принимая участия в обсуждении сидящих в соседних ложах, их нарядов и титулов, без которого не мыслила выхода в свет миссис Элингтон. Сама Сьюзен с удовольствием обозрела толпу разодетых зрителей, радуясь тому, что среди них уже достаточно знакомых, которые кивали и улыбались в ответ на ее кивки и улыбки. Джулия в полном восторге шепотом пересказывала брату, с кем из присутствующих она познакомилась на балу у графа Рейли, с кем танцевала и о чем говорила. Джеймс вежливо кивал, не проявляя особого интереса, но его сестре и этого было достаточно. Более требовательная Сьюзен находила его неимоверно скучным, с удовольствием предвкушая, как за завтрашним обедом будет сидеть рядом с Марджери и перешептываться, глядя на попытки миссис Баркли получить у племянника отчет о времени, проведенном за границей, и как он будет говорить ей об итальянских помоях. Если бы еще мистер Хейвуд сел рядом с юными леди — их радость была бы полной, остроумные замечания и шутки этого юноши выгодно оттеняли бы его на фоне размеренных, тяжеловесных речей Джеймса и наверняка вызвали много улыбок у обеих дам.
