Секрет для соловья - Холт Виктория (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
Я придумывала разные причины, которые могут помешать ей купить приглянувшийся коттедж. В то же время я прекрасно понимала, что надеяться на это – значит думать только о себе и совсем не думать об Амелии: ведь я знала, как ей хочется уехать из Минстера и начать новую собственную жизнь.
Вопреки моим надеждам, все шло по намеченному Амелией плану – теперешняя владелица дома готовилась к отъезду, а в мае следующего года моя подруга надеялась переехать в коттедж.
В разговорах со мной Обри высказывал мысль о том, что все это к лучшему. Он знал, что мы с Амелией очень подружились, но, по его мнению, две хозяйки в доме – это ни к чему хорошему не приведет. Сейчас я не придаю этому значения из-за своего состояния, говорил мне муж. – Но вот посмотришь – через некоторое время начнутся мелкие ссоры и размолвки. Каждая будет считать себя хозяйкой в Минстере. Уж мне ли не знать женщин! – заключил он со смехом.
– Да нет, ничего подобного не случится, – возражала я ему. – Если ты действительно считаешь, что мы с Амелией способны поссориться, значит, ты не знаешь ни ее, ни меня.
– Тебя я знаю отлично, моя любовь! – с улыбкой парировал Обри.
При этих словах меня пронзила мысль – а насколько хорошо я знаю тебя, Обри?
Долгожданное время приближалось.
Наступил март. Как всегда, он ворвался подобно льву и ушел, как ягненок. Апреля – месяца дождей и цветов – я ждала с особым нетерпением. Именно тогда мне суждено было дать жизнь моему ребенку.
Как-то Обри сказал мне:
– Я собираюсь послать за няней Бенсон.
– Это что, твоя старая няня?
– Да.
– Но она, должно быть, уже очень старая.
– Конечно, старая, но не слишком.
– Я думаю, мы могли бы подобрать кого-нибудь помоложе.
– Ни в коем случае! Небеса разверзнутся, если младенца, родившегося в Минстере, вырастит не няня Бенсон!
– Ну что ж, тогда я должна взглянуть на нее. Обри рассмеялся.
– Ты не только посмотришь на нее, моя дорогая, но и примешь ее в услужение. Она вырастила и Стивена, и меня, и всегда говорила, что вынянчит и наших детей, когда они появятся.
– А сколько ей было лет, когда она была твоей няней?
– Немного. Кажется, ей исполнилось тридцать пять, когда она ушла от нас.
– Значит, сейчас ей по меньшей мере шестьдесят.
– Возможно. Но она вечно молода!
– А как давно ты видел ее в последний раз?
– Около года тому назад. Она иногда заходила навестить нас. Няню очень опечалила болезнь Стивена, хотя, по-моему, я, а не он всегда был ее любимцем.
Меня не слишком обрадовала эта идея насчет няни Бенсон, но я видела, что Обри очень к ней привязан, и решила не перечить. В конце концов, если она так предана семье, как говорит мой муж, из нее получится отличная няня для моего малыша.
После разговора с Обри я поделилась своими мыслями с Амелией.
– Ах да, няня Бенсон, – вспомнила она. – Ну как же, она иногда заходила к нам. Стивен всегда говорил, что она будет опять у нас служить, когда я…
Почувствовав неловкость, я поспешила перевести разговор на другую тему:
– Да, она долго служила в этой семье. По-моему, это очень хорошо опять взять ее к нам.
Итак, вопрос о няне Бенсон был решен.
Она приехала за неделю до родов. Выглядела она как типичная няня, и мои опасения несколько развеялись. Даже если ей сейчас шестьдесят лет, на вид этого никогда не скажешь.
Словоохотливая старушка сразу же стала относиться ко мне как к родной, и с удовольствием угощала подробными рассказами о детстве «своих мальчиков», как она выражалась, то есть Обри и Стивена.
Я подумала, что в силу возраста методы ее воспитания могут оказаться несколько старомодными, но так как Обри настаивал на том, чтобы именно няня Бенсон водворилась в детской, я решила, что, на худой конец, мы можем нанять еще одну няню, помоложе. Уж здесь я выберу сама. Но вообще-то я не собиралась уделять столько внимания подбору слуг, так как надеялась ухаживать за своим ребенком в основном сама.
Наступил долгожданный день. Мои страдания начались рано утром, а уже к вечеру я родила прекрасного здорового мальчика.
Никогда я не была так счастлива, как в ту минуту, когда, в изнеможении откинувшись на подушки, обняла своего сына, которого бережно положили рядом со мной.
Он был похож на девяностолетнего старичка с красным, сморщенным личиком, но мне казался самым прекрасным существом на всей земле.
С этой минуты в нем сосредоточилась вся моя жизнь.
Я отдавала ребенку все свое время и старалась быть с ним как можно больше. Мне хотелось все для него делать самой. Только теперь я поняла, что значит любить кого-нибудь всем сердцем, беззаветно. Когда малыш плакал, я умирала от страха – мне казалось, что с ним что-то случилось, когда он гукал от удовольствия, я была на верху блаженства. Просыпаясь по утрам, я немедленно бежала к его колыбели, чтобы удостовериться, что он жив и здоров. Когда мне начало казаться, что сын узнает меня, моей радости не было предела.
Мы собирались назвать его Джулианом – именно этим именем часто нарекали мужчин семьи Сент-Клер.
Обри объяснял мне:
– Когда-нибудь все поместье будет принадлежать нашему сыну. Мы должны сделать из него настоящего Сент-Клера.
Обри, разумеется, был страшно горд и счастлив, что у него появился сын и наследник, но особого интереса к мальчику не проявлял. Когда я клала ребенка на руки мужу, он держал его очень неловко, а Джулиан выражал свое недовольство тем, что начинал громко плакать. Когда я забирала ребенка, он явно этому радовался.
Амелия собиралась покинуть нас сразу после крещения. Мне было очень грустно думать об этом, но ребенок поглощал все мои мысли, а все прочее теперь почти не интересовало.
Крестины состоялись в конце мая. Маленький Джулиан вел себя превосходно и отлично смотрелся в крестильной рубашечке Сент-Клеров, которую няня Бенсон выстирала собственноручно, рассказывая мне при этом массу связанных с нею историй.
Она удобно устроилась в нашем доме.
– В моей старой комнатке, – как сказала она сама.
Там была спиртовка, на которой няня постоянно готовила себе чай. Она была горячей поклонницей этого напитка, и, как я догадывалась, частенько сдабривала его виски. «Капелька старой доброй Шотландии» – так она это называла.
– Нет ничего лучше, чтобы взбодриться, – говорила няня.
Ладить с ней было легко, так как она почти ни во что не вмешивалась. Няня Бенсон, без сомнения, ценила жизненные удобства и была слишком стара, чтобы целиком взять на себя заботы о младенце, но ей доставляло такое наслаждение опять очутиться в детской Сент-Клеров, что у меня не хватало духа сказать, что ее присутствие здесь вовсе не обязательно. И не просто не обязательно – мне вообще не хотелось, чтобы рядом с моим ребенком был кто-то, кроме меня. Сын должен был безраздельно принадлежать мне!
Я совершенно не отдавала себе отчета в том, как мало вижусь с Обри. Он часто наносил визиты своим друзьям и по нескольку дней не жил в Минстере. Я не скучала без мужа – теперь моя жизнь сосредоточилась в моем сыне.
Пришло время, назначенное Амелией для отъезда.
Накануне вечером она пришла ко мне в комнату, чтобы попрощаться – ни она, ни я не хотели переносить эту тягостную процедуру на утро.
Было уже поздно. Джулиан спал. Как я подозревала, спала и няня Бенсон. Она частенько дремала по вечерам после того, как отдавала должное огромному количеству чая и «капельке старой доброй Шотландии».
– Завтра рано утром я уеду, – сказала Амелия.
– Я буду очень скучать без тебя, – с грустью отозвалась я.
– Вряд ли. У тебя ведь есть сын… и Обри.
– Да.
Амелия резко прервала наступившее молчание.
– Меня кое-что очень беспокоит, поэтому я давно собиралась рассказать тебе про это. Поверь, очень трудно говорить об этом, но я считаю, что это мой долг.
– В чем дело, Амелия?
– Это касается… Обри.
– И что же?
Она закусила губу.
– Временами Стивен очень беспокоился о нем. Были кое-какие… неприятности.
