Невозможное счастье - Езерская Елена (лучшие книги .TXT) 📗
— Вот именно — мое, — подтвердил Долгорукий. — И никто, кроме меня, не в силах его решить. Если, конечно, уже не поздно.
— Но почему должно быть поздно? — растерялся доктор Штерн.
— Это долгая история, — покачал головой Долгорукий. — Но прошу вас, позовите кого-нибудь из слуг, пусть помогут мне одеться для выхода.
— А вот это уже слишком! — воскликнул доктор Штерн.
— Предоставьте мне самому определять, что для меня довольно, а что нет! — отрезал князь Петр.
— Как скажете, Петр Михайлович, — обиженно произнес доктор Штерн.
— Простите меня, — вдруг опомнился Долгорукий. — И благодарю вас за помощь…
Штерн с грустью посмотрел на него и, ничего не ответив, ушел.
— И куда это вы собрались, уважаемый супруг мой? — надменно спросила Долгорукая, едва князь Петр появился в гостиной. — Вам предписан был полный покой и усиленное питание.
— Доктор Штерн изменил свои рекомендации, — на ходу бросил ей князь Петр, направляясь в кабинет. — А я не изменил своих планов.
— Вы по-прежнему собираетесь меня убивать? — гадко усмехнулась Долгорукая.
— Нет, я собираюсь довести до конца дело о признании Полины своей незаконнорожденной дочерью Анастасией и определить ее место в завещании, — решительно заявил ей князь Петр.
— Похоже, доктор Штерн поставил не тот диагноз, — Долгорукая презрительно сощурилась. — Вам не сердце надо лечить, а голову! И делать это безотлагательно, прямо сейчас!
— Прямо сейчас, как вы изволили выразиться, сударыня, — зло парировал князь Петр, — я намерен отправиться к барону Корфу и добиться от него освобождения моей дочери.
— Боюсь, вы уже опоздали, батюшка, — раздался от двери плачущий голос Полины.
Она стояла перед ним такая прекрасная, здоровая, румяная от мороза.
— Девочка моя! — ахнул князь, бросаясь к Полине и заключая ее в объятия. — Что случилось, почему ты так говоришь?
— Барон Корф уезжает, — зарыдала Полина. — Он велел заложить карету и упаковать все вещи…
— Корф бежит? — вздрогнул князь Петр. — Негодный лжец! Он обещал мне… Впрочем, он уже не раз доказывал, что не умеет держать свое слово. Успокойся, дорогая, я тотчас отправлюсь за ним и остановлю его. А ты располагайся здесь и чувствуй себя, как дома. Я распоряжусь, чтобы тебе отвели комнату.
— Неслыханная наглость! — вскричала Долгорукая.
— А вашего мнения, мадам, никто не спрашивает, — осадил ее князь Петр и увел Полину за собой. — Идем, родная, я позабочусь о тебе…
— Анна, где ты? — встревоженно спросил Корф, входя в библиотеку.
Прости, я задержалась, — грустно улыбнулась она. — Хотела проститься с любимыми книгами. Здесь столько воспоминании — о детстве, о дядюшке… Мне так жаль покидать все это!..
— К сожалению, князь Петр не оставил нам иного выхода, — пожал плечами Корф. — Я сделал все, что мог. Он обещал дать ответ до вечера вчерашнего дня, но даже им установленное время прошло. Думаю, что княгиня как-то сумела повернуть его в свою сторону. И я не хочу, чтобы он снова принялся угрожать нам и нашему счастью.
— Что же такое со всеми нами случилось? — Анна была готова расплакаться, но Корф нежно обнял ее.
— Родная, поверь мне, побег — лучший выход из создавшегося положения, — примирительным тоном сказал он Анне. — Мы уедем далеко-далеко, обвенчаемся и станем жить, не думая о чужих проблемах и не создавая их самим себе. Мы начнем новую жизнь, и она будет замечательной.
— Но дядюшка так хотел, чтобы мы все вместе жили в нашем доме, здесь, в Двугорском! — воскликнула Анна.
— Увы, — развел руками Корф. — Не все в жизни бывает точно так, как мы задумываем. Но мы в силах попытаться приблизиться к своей мечте. Пусть даже и в другом месте.
— Хорошо, — согласилась Анна и утерла слезы. — Едем, если нет другого способа развязать этот узел… Оставим родной дом, друзей и попробуем заново создать то, что теряем…
— Уверен, у нас все получится, — кивнул Корф. — Мы — вместе! А это — главное условие нашего счастья.
— Пора, барин, — сказал Никита, входя в библиотеку. — Карета готова, вещи уложены.
— Спасибо, — сказал Корф. — Да, я оставил на столе в кабинете распоряжения для тебя на первое время. Пожалуйста, постарайся следовать им.
— Разумеется, барин…
— Никита, Никита, — покачал головой Корф. — Я давно уже не барин тебе. Ты свободен и можешь просто звать меня по имени-отчеству, как и положено управляющему. Ну, вот и все, идем, Анна!
— А не слишком ли быстро и как далеко вы собрались? — послышался знакомый, раздраженный голос.
В библиотеку, сильно припадая на больную ногу и с вызовом стуча тростью об пол, вошел князь Долгорукий.
— Вы опоздали, Петр Михайлович, — холодно сказал Корф, взяв Анну под руку. — Мы уезжаем.
— Уж не в свадебное ли путешествие? — со злостью поинтересовался князь Петр.
— Это вас не касается, — ответил Корф. — Позвольте нам пройти.
— Нет, не позволю! Вы бежите, не выполнив своих обещаний. Вы — лжец и плут! — вскричал, не помня себя, Долгорукий.
— Не вам судить меня, — стараясь сохранить спокойствие, сказал Корф. — Я ждал до окончания вами же установленного срока, но более не намерен сидеть взаперти, как будто я — приговоренный к казни. Я не совершил ничего предосудительного и хочу, наконец, жить независимо от ваших претензий и угроз.
— Значит, хотите жить? — недобро рассмеялся князь Петр. — Тогда вам придется доказать это, отвоевав право на жизнь в единоборстве со мной.
— Я не стану стреляться с вами, князь, — устало сказал Корф.
— Тогда вы женитесь на Лизе!
— О, нет! — простонала Анна и покачнулась. — Все опять начинается сначала…
— Успокойся, дорогая, — поддержал ее Корф. — Все будет так, как мы решили. И, если князь Петр не остынет, то я сам охлажу его чрезмерный родительский пыл.
— Что вы можете знать об отцовских чувствах?! — побагровел Долгорукий. — Вы, никогда не любивший и не уважавший своего отца?! Вы своим поведением медленно убивали его, обрекая на крестные муки! Вы бесконечно тянули из него деньги, а он только и делал, что обивал пороги тех, от кого зависела ваша судьба и карьера, ибо ваша невоздержанность на язык и неоправданные поступки стали притчей во языцех!
— Да как вы смеете! — побелел Корф, и Анна поняла: сейчас он сорвется, и тогда пощады не будет никому.
Еще как смею! — не унимался князь Петр. — Вы прикинулись понимающим, слушали меня, а сами подлым образом бежите, так и не оправдавшись перед Лизой и навсегда оставляя мою Настю в невольничьей крепости! Это гадко, это низко, это недостойно дворянина! Я презираю и ненавижу вас! И жалею, что когда-то считал вас другом!
— Ах, вот в чем дело, — Корф выдавил из себя утробный и пугающий смех, — это все из-за Полины… Знаете, я уже готов убить эту вашу Настю, лишь бы перестать слышать о ней. И пусть меня осудят за настоящее преступление, а не за то, что вы приписываете мне. Но, в отличие от вас, князь, я все же держу свое слово. Никита, принеси со стола в кабинете бумаги, что я оставил тебе для исполнения.
— Владимир, — прошептала Анна, пока Никита уходил, — я прошу тебя, будь выдержанным, смири гордыню. Умоляю, заклинаю тебя: ради нашей любви, ради нашего будущего…
— Разве может быть будущее с лжецом и негодяем? — Корф отсутствующим взглядом посмотрел на нее сверху вниз, и Анна поняла, что это конец, — ненависть полностью овладела им.
— Прошу вас, Владимир Иванович, — вернувшийся Никита подал бумаги Корфу, но тот остановил его.
— Отдай князю, это было оставлено для него.
Долгорукий с удивлением принял от Никиты пакет на свое имя и вскрыл его. Потом вскрикнул и уставился на Корфа.
— Надо понимать, что вы довольны прочитанным? — криво усмехнулся Корф.
— Да-да, — закивал Долгорукий.
— Я действительно не дождался вас, но я никогда не смог бы отнять у кого-либо надежду на счастье. Прежде, возможно, — да, но я изменился. Любовь изменила меня, и я не посмел отнять у вас то, что принадлежит вам по праву. Не смущайтесь, берите… Это вольная для Полины. Или Анастасии — называйте ее, как хотите, мне это безразлично.
