Миражи любви - Хейер Джорджетт (книги онлайн полные TXT) 📗
Красавчик, услышав эти чуть различимые звуки, произнес не поворачивая головы:
– А-а, Грэгг! Что сказал тот офицер? Он описал вам слугу мадемуазель?
– Очень неполно, сэр. Он был поражен сходством с последним лордом, но я так и не понял, что он увидел, не считая носа. – Он кашлянул и добавил, словно извиняясь: – Так бывает в Суссексе, сэр.
Красавчик не ответил. Грэгг ждал, потупив взор. После короткого молчания Красавчик спросил:
– Думаю, это молодой человек?
– Мне сказали, что да, сэр.
Красавчик задумчиво покусал краешек лорнета:
– А как ты думаешь, сколько лет сейчас Джему Саннингу?
Слуга поднял глаза и некоторое время смотрел на напудренный затылок хозяина. Потом, после некоторого раздумья, ответил:
– Сожалею, сэр, но не берусь ответить с полной определенностью. Смею предположить, что ему тридцать один или тридцать два года.
– Моя память очень несовершенна! – вздохнул Красавчик. – Но мне казалось, что он всегда был темноволосым, так?
– Да, сэр! – Слуга снова неодобрительно кашлянул. – В округе говорят, что у всех потомков милорда был такой же цвет волос, как у него.
– Да, – согласился Красавчик, – я тоже слышал об этом. На самом деле, я знал только одно исключение из этого правила. – Он повернулся, отошел от окна и остановился у горящего камина. – Очень интересно было бы узнать: подпадает ли тот слуга мадемуазель под это правило или нет?
– Офицер, сэр, – начал Грэгг бесстрастно, – говорил о молодом человеке со светлыми волосами.
– Ах! – воскликнул Красавчик. – Со светлыми волосами! Все это очень странно!
– Да, сэр. Немного необычно, я бы сказал.
Взгляд Красавчика задержался на портрете, который висел на противоположной стене.
– Мне кажется, Грэгг, что мы иногда покупаем бренди у Джозефа Ная?
– Мы так очень часто делали, сэр.
– Мы купим еще, – решил Красавчик, полируя лорнет о рукав. – Позаботься об этом, Грэгг. Это все, – отпустил его Красавчик.
Слуга поклонился и направился к двери. Как только он достиг ее, Красавчик тихо добавил:
– Я не хотел бы, чтобы ты проявлял в «Красном льве» излишнее любопытство, Грэгг.
– Да, сэр. Можете на меня положиться!
– Я знаю! – Красавчик взял газету со столика и удобно расположился в кресле у камина.
Слуга ненадолго задержался:
– Осмелюсь ли я сказать вам что-то, сэр?
– Ну разумеется, Грэгг.
– Насчет леди, которая заходила в эту комнату с сэром Тристрамом. Мне кажется, она стремилась осмотреть панели на стенах.
Красавчик поднял взгляд от газеты:
– Как это?
– Именно так, сэр! Мне и Томсону это показалось немного странным. Мне и Томсону показалось, что сэр Тристрам и леди осматривали панели слишком пристально. Леди зашла так далеко, что, забравшись на стул, осматривала фриз, а сэр Тристрам, когда я вошел в комнату, простукивал нижние панели.
Бэзил опустил газету.
– Вот как? – медленно произнес он. – В самом деле? Ну и ну!
Грэгг откланялся. Прошло несколько минут, прежде чем Красавчик снова взялся за газету. Он смотрел через комнату на панельную обшивку, и на его губах играла тонкая улыбка.
Мисс Тэйн, сидя рядом с Эстаси в экипаже, сказала, что они потерпели неудачу. У нее даже устали пальцы от того, что она нажимала на все резные деревянные украшения. Пока они с сэром Тристрамом находились в библиотеке, их поиски трижды прерывались. Первым пришел мажордом, чтобы поставить на столик вазу с цветами. Он пытался заговорить с ними. Едва он успел уйти, как дверь снова открылась и вошел дворецкий, чтобы разжечь огонь в камине.
– И что он должен был подумать, я просто не представляю! – призналась мисс Тэйн. – Именно в этот момент я стояла на стуле, стараясь сдвинуть с места резную грушу, которую не могла достать снизу.
– Ну и что же вы сделали? – рассмеялась Эстаси.
– К несчастью, в тот самый момент я стояла спиной к двери и не слышала, как ее открыли. Я, однако, должна признаться, что ваш кузен Тристрам показал большое присутствие духа, потому что тут же посоветовал мне получше рассмотреть резьбу и повнимательнее изучить рельеф фриза.
– Стоит признать, что сэр Тристрам неглуп, – беспристрастно согласилась Эстаси.
– Да, – кивнула мисс Тэйн, бросив взгляд в окно экипажа на прямую фигуру сидящего в седле Тристрама, – он неглуп, но, к моему сожалению, слишком властен и деспотичен. Замечание, которое он мне сделал, как только дворецкий покинул комнату, было не совсем приятным, да и его манеры, когда он помогал мне сойти со стула, оставляли желать лучшего.
– Он не очень-то уважает женщин, – объяснила Эстаси.
Взор мисс Тэйн снова обратился на строгий профиль сэра Тристрама.
– Ах, – вздохнула она. – Конечно, этим можно объяснить его манеры. Как только мы опять остались одни, сэр Тристрам сказал мне что-то о женской глупости, и мы снова вернулись к своим поискам. И я даже рада, что именно сэр Тристрам, а не я, был занят простукиванием панелей, когда тот противный человек неслышно вошел в комнату, чтобы поставить никому не нужную вазу с цветами на столик. По крайней мере, это дало мне возможность показать ему, что я тоже не лишена присутствия духа. Я попросила вашего кузена достойно закончить это дело.
– Думаю, что вы поступили очень умно! – одобрила ее действия Эстаси.
– А когда человек, который принес вазу, убрался из комнаты, – продолжала мисс Тэйн, – сэр Тристрам был достаточно любезен, чтобы сообщить мне: мол, когда он в следующий раз отправится со мной на такие поиски, то предварительно даст мне несколько уроков обращения с панелями именно такого вида. К тому времени я поняла, что эта затея безнадежна. Людовику надо поточнее вспомнить, где находится нужная панель.
– Но вы прекрасно знаете, что он не может вспомнить!
– Тогда он должен пойти и поискать ее сам! – твердо возразила мисс Тэйн.
Эстаси была готова возмутиться, но в этот момент экипаж подъехал к «Красному льву», и она была вынуждена отложить это до более удобного случая. Шилд легко соскочил с лошади, собственноручно открыл дверцу и опустил подножку, чтобы леди могли спуститься. Затем он помог им выйти, поручил лошадь заботам одного из кучеров и провел их в гостиницу. Навстречу вышел Най, который сказал с видом человека, который хотел предотвратить беду, но не сумел, что они найдут Людовика в комнате сэра Хью Тэйна.
– В комнате моего брата?! – воскликнула мисс Тэйн. – Что он там делает, о боже!
– Играет в карты, мадам, – хмуро ответил Най.
– Но как он вообще попал туда? – настаивала мисс Тэйн. – Мы же оставили его в кровати!
– Так и было, мадам, но не прошло и пяти минут после вашего отъезда, как молодой лорд схватил колокольчик и вызвал Клема. Он потребовал, чтобы тот помог ему одеться и встать. Меня не было, и Клем помог ему. Так всегда бывало – что мистеру Людовику взбредет в голову, то Клем и делает.
Эстаси повернулась к кузену:
– Вам не следовало привозить его одежду!
– Чепуха! – ответил Шилд. – Людовик все равно должен покинуть постель, раньше или позже. Все обойдется.
– Все это очень хорошо, – сказала мисс Тэйн, – но, даже если он смог подняться, я не вижу причины идти в комнату Хью. Я высоко ценю брата, но сомневаюсь, что он может надежно хранить секреты. Най, вы должны были помешать этому!
Най криво улыбнулся:
– Теперь ясно, что вы совсем не знаете его светлость, мадам! Он едва успел одеться, как вышел из комнаты, чтобы проверить, сможет ли свободно ходить. А когда он показывал Клему, как ловко с этим справляется, сэр Хью, который, как он сказал, оборвал шнурок от звонка в напрасных попытках вызвать слугу, как раз высунул голову из двери своей комнаты. Вот тогда-то сэр Хью и мистер Людовик и разговорились. Сэр Хью совсем не удивился, встретив в гостинице еще одного джентльмена, а мистер Людовик, как всегда, был очень дружески настроен. «О, так вы сэр Хью Тэйн? – спросил он. – А мое имя – Левенхэм…» А сэр Хью ответил, что не помнит его, но, если сэр не возражает, они смогли бы сыграть в пикет. Этого было вполне достаточно для мистера Людовика, и Клем не успел понять, что происходит, как его послали вниз за парой колод карт и бутылкой вина. А когда я вернулся в дом, они сидели в комнате сэра Хью, словно закадычные друзья. – И Най развел руками.
