Шотландцы не забывают - Картленд Барбара (чтение книг TXT) 📗
Его он держал в руках, когда вошел в спальню.
— Прежде всего, мое сокровище, — улыбнулся Торквил, — я хочу, чтобы ты назвала мне имя твоей бабушки.
— М-моей… бабушки? — изумилась Пепита.
— Матери твоего отца, — с едва заметным нетерпением уточнил Торквил. — Ты помнишь ее имя?
— Конечно, — пожала плечами Пепита, — но я не знала ее, потому что она умерла, когда мой отец был еще маленький, и мой дедушка женился второй раз. Папа часто рассказывал о своей мачехе, которую очень любил, но он не помнил своей родной матери.
— Но ты знала ее имя?
— Ее фамилия — Ламонт, и я всегда думала, что она из французского рода.
Торквил улыбнулся.
— Нет, дорогая, — из шотландского! Пепита от неожиданности широко раскрыла глаза.
— Как… ты сказал?
— Я сообщаю тебе то, — ответил Торквил, — Что ты должна была узнать давным-давно: твоя бабушка, Мэри Ламонт, происходит из клана, возникшего в Коуэле в середине XIII века.
Пепита ошеломленно уставилась на него.
— Ламонты все еще владеют землей в Коуэле, и многие члены этого клана живут вокруг озера Страйвен.
Наступившая тишина показалась обоим звенящей.
Наконец Пепита промолвила:
— Я не могу… поверить, что… то, о чем ты… сказал, действительно… правда!
— Я сказал тебе лишь то, что ты фактически на одну четверть шотландка со стороны отца, и, кроме того, у твоей матери был прапрадед, которого звали Роуз.
— Роуз?
— переспросила Пепита.
— Но это не шотландское имя?
Торквил рассмеялся.
— Роузы селились в окрестностях Нэирна в XII веке, и один из них, твой прадед, принимал «Красавчика принца Чарли»в Килравоке незадолго до битвы при Калодене.
У Пепиты перехватило дыхание.
— Неужели… это… правда? — с трудом выговорила она.
— Я вижу, мое сокровище, ты очень невежественна в отношении своих предков. Тебе необходим шотландский воспитатель, и я предлагаю себя в качестве компетентного учителя как по этому, так и по другим предметам.
Ей снова пришлось прятать слезы, прижавшись к нему.
Но теперь это были слезы радости, хотя то, что он сказал, все еще казалось слишком невероятным.
Понимая, что она должна чувствовать, Торквил продолжал:
— Я не мог поверить, что в выдающейся семье твоего отца нет хотя бы одного шотландского предка. Поэтому я послал человека, сведущего в генеалогии, которому я доверяю, в Гербовую коллегию в Эдинбурге.
Он поцеловал Пепиту в лоб.
— Так вот, он вернулся сегодня вечером с информацией, что в тебе вполне достаточно шотландской крови, мое сокровище, чтобы, с точки зрения герцога, как и любого другого приверженца традиций, ты могла стать чрезвычайно подходящей женой для представителя клана Мак-Нэирнов.
— Я… я не могу… поверить этому! — воскликнула Пепита.
— Я думала, что должна… покинуть тебя… но теперь я могу… остаться?
Торквил очень нежно повернул ее лицо к себе.
— Неужели ты действительно думаешь, что я смог бы когда-либо отпустить тебя? — в свою очередь спросил он. — Ты — часть меня, и без тебя я не могу жить.
Пепита обхватила руками его шею.
— Какой же ты мудрый, как ты сумел… откопать все это? Благодаря этому… я — счастливейшая женщина в мире!
Но она все же не могла сдержать льющихся слез, и Торквил нежно вытирал их.
— Ты больше никогда не будешь несчастлива, — приговаривал он. — Нам столько предстоит сделать здесь, мое сокровище, и хотя мы вместе будем помогать воспитывать Рори и Жани, я хочу, чтобы у нас была своя семья.
— Это… то, что я мечтаю… дать тебе, — прошептала Пепита.
Она смущенно прижалась к нему щекой.
— Значит, решено! — произнес Торквил совсем другим тоном. — Ты можешь теперь распаковывать свой чемодан, хотя всего через несколько дней мы поженимся, и я заберу тебя в мой собственный замок на наш медовый месяц.
— Неужели мы… действительно можем… сделать это?
Он улыбнулся ей.
— Я полагаю, мы оба знаем, герцог будет заботиться о детях, и тебе не надо беспокоиться о них. Лично я думаю, для тебя настало время заботиться обо мне!
— Это… то, что я… пыталась делать.
— Насчет этого все должно быть ясно, — заявил Торквил. — Ты никогда не покинешь меня, даже мысли подобной не возникнет у тебя! Ты — моя, и я буду ревновать, если ты будешь думать о чем-либо ином, кроме меня.
Он так крепко прижимал ее к себе и так страстно целовал, что у нее просто не было возможности сказать, что она принадлежит ему полностью, но она была уверена — он уже знает об этом.
Торквил и Пепита шли рука об руку по коридору в гостиную и улыбались.
Герцог ждал их и уже хмурился, заметив, что они опаздывают.
Когда они вошли в гостиную и направились к нему, он во все глаза смотрел на Пепиту.
— Почему на вас плед Ламонтов? — изумленно спросил он, как только молодые люди приблизились к нему.
Это был подарок, который Торквил преподнес Пепите: плед, сшитый из тартана, символизирующего клан ее бабушки.
Он расположил его должным образом на ее плечах, закрепив великолепной серебряной брошью с огромным аметистом.
Стоя перед недоумевающим герцогом, она едва сдерживала смех, и Горквил ответил за нее:
— Это — тартан, на который она имеет право!
— Имеет право? — вскинул брови герцог.
— Бабушка Пепиты была дочерью Лэирда Страйвенского.
Герцог был поражен.
— Ты уверен в этом?
В качестве доказательства Торквил вынул из нагрудного кармана письмо, полученное им из Эдинбурга.
Оно было подписано лордом Лайоном и возвещало: после тщательнейших исследований установлено, что матерью сэра Роберта Аинфорда является Мэри Ламонт.
В постскриптуме лорд Лайон приписал, что жена сэра Роберта, Элизабет Шерингем, имела дальнего предка по имени Хью Роуз Килравокский.
— Почему мне не сказали об этом раньше? — сердито спросил герцог по прочтении письма.
Вероятно, он подумал: знай он в свое время, что ее сестра была на одну четверть шотландкой, он бы принял ее как жену Алистера.
И тогда не было бы причины изгонять родного сына и отрывать его от своей жизни.
Понимая состояние герцога, Пепита импульсивно положила свою ладонь на его руку.
— Я сожалею, — молвила она. Какое-то время они молчали, думая об одном и том же.
А потом девушка стала объяснять:
— Мой отец никогда особенно не интересовался своими предками, и я думаю, это можно сказать о большинстве англичан, кроме тех, разумеется, что принадлежат знатному древнему роду или прославившейся фамилии. Для шотландцев же родословная и кровные узы значат слишком много. И теперь я очень… горда, что я… принадлежу к… клану Ламонтов!
Она говорила с некоторой опаской: вдруг герцог сочтет ее самонадеянной, а ее притязания — не правомерными.
Однако он вполне доброжелательно произнес:
— Значит, это брат вашего деда был моим близким другом, когда мы были молоды. Я сообщу ему о вас и о том, что мои внуки приходятся ему родней.
— Он ужасно обрадуется, — заметил Торквил. — Ведь герцог Стратнэирнский — весьма важная особа в Шотландии.
Пепита слегка испугалась, что герцог может обидеться на подшучивание Торквила. Но герцог ответил:
— Я рад, что ты так думаешь. Ты молодец: догадался открыть то, что должно было стать известным давно.
— Я в этом лично заинтересован, — признался Торквил, — потому что Пепита обещала выйти за меня замуж, и я надеюсь, сэр, вы дадите нам свое благословение.
Пепита затаила дыхание, но герцог, вместо того чтобы выказать неодобрение, чего она панически боялась, просто улыбнулся.
— Я не удивлен, — сказал он, — и смею предположить, ты захочешь, чтобы я был посаженым отцом.
— Конечно! — сразу же загорелся Торквил. — Почту за честь.
Герцог взглянул на Пепиту.
— Я мог бы догадаться, что вы — одна из нас, когда вы проявили храбрость и самоотверженность. Добро пожаловать, Пепита Аинфорд, в мою семью!
Говоря это, он протянул ей руку, и она, не раз наблюдая, как члены клана приближаются к своему вождю, опустилась на одно колено и поцеловала его руку.
