Констанция. Книга первая - Бенцони Жюльетта (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
Она тут же отложила свою стряпню и принялась чистить рыбу.Когда девушка закончила, она строго посмотрела на брата, и на ее губах появилась улыбка, и до этого не очень приветливое лицо Лилиан преобразилось и засияло, как пышный букет, украшающий унылую комнату.
— Давай брат, раздевайся, ведь ты весь промок до нитки и дрожишь как воробей.
И тут же Филипп вспомнил Констанцию. Его мрачное лицо мгновенно прояснилось.
— Чему ты улыбаешься? — обратилась к нему сестра.
— Да так, подумал о воробье, — отшутился Филипп.
— Раздевайся скорее, а то простынешь. И садись ближе к огню.
Филипп стаскивал с себя мокрую одежду, но улыбка не сходила с его лица.
— Мне кажется, что ты, Филипп, что-то от меня скрываешь, что-то произошло в твоей жизни.
— Да ничего я не скрываю, — буркнул Филипп.
— Нет-нет, скрываешь, я же тебя знаю хорошо и чувствую по выражению твоего лица, по взгляду, что какие-то приятные мысли занимают твою душу.
— Лилиан, отвяжись, я тебя прошу, а не то я разозлюсь.
— Брат, а не влюбился ли ты ненароком? — Лилиан всплеснула руками, обрадованная собственной догадке. — Точно, ты влюбился! Все мужчины одинаковы — стоит им только увидеть хорошенькую девушку, как на их лицах появляется масляная улыбка, а глаза начинают блестеть, как уголья в очаге.
— Лилиан, если ты не отвяжешься, то я тебя выставлю на дождь.
— Значит, я угадала и мой братец влюбился. Наш мрачный Филипп нашел свою избранницу.
— Замолчи! — бросил мокрой рубашкой в сестру Филипп. Та ловко поймала ее и стала развешивать у очага, продолжая улыбаться своим потаенным мыслям.
— Если ты не перестанешь улыбаться, Лилиан, я запущу в тебя сапогом.
— Да хоть горшком можешь в меня запустить, все равно ты влюбился и не можешь этого скрыть.
Филипп отвернулся, чтобы сестра не видела его лица. Он попытался убрать улыбку со своих губ, но это ему не удалось, она словно прилипла.
А сестра подошла сзади, положила руки на плечи Филиппу и крепко его обняла.
— Я очень рада за тебя, брат. И пожалуйста, не сердись на меня, я не желаю тебе зла, я действительно рада. А она красивая? — уже другим голосом зашептала Лилиан прямо в ухо Филиппу.
— У меня нет слов! — сказал Филипп.
— Ну, брат, это не объяснение. Ты хоть скажи, кто она и откуда. Я ее знаю? — и Лилиан принялась называть имена всех известных ей в округе девушек.
Филипп каждый раз отрицательно качал головой.
— Не старайся, Лилиан, у тебя все равно ничего не получится.
Тогда Лилиан принялась перечислять молодых вдов. Но Филипп все равно продолжал качать головой и просить сестру остановиться. Но Лилиан уже разошлась. И Филипп знал, пока сестра не выговорится, она не остановится.
Наконец, запас имен иссяк. И тогда Лилиан избрала другую тактику. Она обошла брата, села у его ног, оперлась руками о его колени и вопросительно заглянула ему в глаза.
— Я буду смотреть в твои глаза и отгадаю ее имя. Ты сейчас думаешь о ней, это естественно, ведь ты ни о ком другом сейчас думать не можешь.
Филипп утвердительно кивнул.
— Вы с ней еще не целовались, хотя, зная твой скрытный характер, я уверена, что ты, даже если бы вы и целовались, мне этого не сказал. Погоди, погоди, — Лилиан придержала голову брата, — в твоих глазах стоит ее портрет.
— Лилиан, не мучайся и не пытайся хитростью вытянуть из меня признание. Даже если ты два дня не будешь меня кормить, я тебе ничего не скажу.
— Филипп, а если я тебе дам большой кусок свежего пирога?
— С телятиной и луком? — словно бы торгуясь, произнес Филипп.
— Нет, сегодня пирог с индейкой.
— Если с индейкой, то не скажу. Если бы был с телятиной, может быть, я бы еще признался.
— Но хочешь, Филипп, я отгадаю, какого цвета волосы у твоей избранницы?
Филипп утвердительно кивнул головой. Лилиан прижала палец к своим губам, а потом, глядя прямо в зрачки Филиппа, словно буравя его насквозь, тихим, дрогнувшим голосом произнесла:
— У нее темно-каштановые волнистые волосы. Филипп вздрогнул и отшатнулся от сестры.
— Откуда ты знаешь? Лилиан засмеялась.
— Это совсем несложно, брат, ведь у нас в округе нет ни одной блондинки.
Пришло время засмеяться и Филиппу.
— Может быть, завтра я тебе, Лилиан, и признаюсь во всем, а сегодня отстань от меня.
— Хорошо, тогда садись к столу и будешь есть пирог. А я пока займусь рыбой.
Вдруг скрипнула дверь и послышались шаркающие шаги.
— Мама, не вставай, лежи, я подам тебе наверх, — сказала Лилиан.
— Нет, дочь, я хочу сама приготовить рыбу, которую принес Филипп.
Этель подошла к своей дочери и, обняв ее, прижала к себе.
— Не обижайся, Лилиан, но ты не сможешь приготовить эту рыбу так, как мне хочется.
— Мама, конечно-конечно!
И Этель тут же принялась готовить рыбу. Ее движения были уверенными и ловкими, а на глазах стояли слезы. Ни Филипп, ни Лилиан не тревожили мать расспросами.
За окном шумел дождь, скрипели деревья, и к стеклу то и дело прилипал какой-нибудь лист, подхваченный ветром.
— Ну и погода разыгралась! — прислушиваясь к шуму ветра, к вою в дымоходе, произнесла Лилиан.
— Такое было хорошее утро! — улыбнулся Филипп.
— Так ведь осень, — сказала Этель, аккуратно укладывая рыбу в медный котелок. — Надо удивляться тому, что с утра было солнце, а не тому, что к вечеру пошел дождь.
— Обычно в такую погоду у меня на душе неспокойно, — глядя в темное окно, сказала Лилиан и прижала руку к груди.
— Да, это всегда так, — ответила пожилая женщина своей дочери. — Когда льет дождь и воет ветер, мою душу тоже охватывает тоска. Ведь такой-же поздней осенью погиб наш отец.
— Не надо, мама, — Лилиан подбежала к матери и обняла ее.
Филипп отложил вилку и пряча лицо от женщин, стал смотреть в огонь очага. Его настроение менялось ежесекундно. То вдруг сердце заполняла радость, то вдруг оно начинало разрываться от тоски. То злость переполняла его, и кулаки сжимались так сильно, что белели суставы, то на губах появлялась улыбка, глаза начинали сверкать. То гнетущие предчувствия начинали давить ему на плечи, и Филипп
Втягивал голову. То, вдруг вспомнив звонкий голос Констанции, он расправлял свои плечи и блаженно потягивался.
Ни Филипп, занятый своими мыслями, ни Этель, ни Лилиан даже не подозревали, что готовит им грядущая ночь. Они находились в тепле за толстыми стенами дома, пылал очаг, весело потрескивали поленья, а в котелке готовилась еда.Им было невдомек, что сейчас творится в кромешной тьме, изредка рассекаемой вспышками молнии.
Наконец, Этель встала со своего кресла, подошла к очагу и, подняв медную крышку над котелком, заглянула внутрь.
— Вот уже и рыба готова. Лилиан потянула носом.
— Какой ароматный запах! Как давно мы не ели рыбы!
— Ты молодец, Филипп, — сказала мать, — что выполнил мою просьбу, не поленился и съездил к ручью.
— Мама, может быть, я поеду туда и завтра и еще привезу рыбы?
Этель ничего на это не ответила. Но только как-то странно посмотрела на сына, словно почувствовав какую-то загадку в его словах, словно он сказал лишь первую часть фразы, оборвав ее на самом главном.
А Лилиан, перехватив взгляд Филиппа, улыбнулась самыми уголками губ. Филипп погрозил ей пальцем и на всякий случай показал кулак.Лилиан прыснула смехом.
Мать посмотрела на сына и дочь, и на ее губах появилась улыбка, мгновенно разгладившая морщинки. Даже ее волосы теперь не казались Филиппу такими седыми. А может быть, виною тому был полумрак, царивший в доме, тепло, исходящее от очага.
— Так когда же мы сядем ужинать? — поинтересовался Филипп. — Рыба ведь уже готова?
Его ноздри хищно затрепетали. Он чувствовал страшный голод, хотя только что съел большой кусок пирога.
Сестра с недоумением посмотрела на полуобнаженного брата.
— Филипп, мне кажется, тебе следует одеться. Филипп, казалось, только сейчас и заметил, что сидит полуобнаженным. Он тут же вскочил, снял уже сухую рубаху и накинул ее на плечи.
