Доллары для герцога - Картленд Барбара (читать книги онлайн бесплатно полностью TXT) 📗
Магнолия взглянула на него; их лица почти соприкоснулись.
— Я… верю тебе… — прошептала она. — И… и… я… я люблю тебя!
Герцог издал нечленораздельный звук, и руки их встретились.
— Это правда? — вопрошал он. — Ты действительно это хочешь сказать? Ах, моя дорогая, когда я бежал, прижимая тебя к груди, мне казалось, что я бегу навстречу нашему счастью.
— Мне… тоже так казалось. Я слышала стук… твоего сердца… и хотела… чтобы ты прижал меня к себе… сильнее и… еще сильнее.
— Это именно то, что я собираюсь сделать сейчас. Он обнял ее, затем медленно, очень медленно, словно все еще боясь испугать ее, отыскал губами ее губы.
Целуя ее, он почувствовал, что губы ее мягки, свежи и невинны, и от этого испытал наслаждение, равного которому он не испытывал ни разу в жизни.
Для Магнолии же этот поцелуй был именно олицетворением того, чего она так страстно желала, к чему стремилась, и, как она думала, стремилась тщетно.
Это была любовь, как не однажды ей говорили, недоступная для нее любовь, к которой ее деньги не имели никакого отношения.
В эту минуту, когда герцог целовал ее, она отдавала ему душу и сердце и знала, что он отвечает ей тем же.
Он был так близко, что Магнолия чувствовала, что перестает быть собой и становится частью его, а он становится ее частью.
Его губы стали требовательнее, и ей показалось, что он унес ее прочь к вершине одинокой горы, что мир отступил и остались лишь звезды, небо и они двое.
Ей хотелось прижаться к нему как можно сильнее, и, когда он наконец поднял голову, Магнолия голосом, звенящим от счастья, воскликнула:
— Я… люблю тебя… я люблю… тебя!
— И я тебя люблю, дорогая, — ответил герцог. — Я люблю тебя, потому что ты — самая очаровательная женщина, которую я когда-либо видел, и мне кажется, что мы были предназначены друг другу с самого начала времен.
— Как я… хотела бы в это верить, — прошептала Магнолия. — И не имеет никакого значения… кто мы… и чем владеем… ведь правда?
Герцог понимал, как важен для нее этот вопрос.
— Я бы любил тебя так же, как и сейчас, — заверил он, — если бы ты родилась в лачуге и не имела ничего, кроме этих восхитительных, очаровательных губ.
Он вновь поцеловал Магнолию — словно унес ее еще выше, с вершины горы к самим звездам, и их окутало божественное сияние.
— Я… люблю тебя, — вновь повторила она, как только смогла заговорить, — и хотела бы, чтобы ты… не был герцогом… тогда мы смогли бы жить в маленькой хижине где-нибудь в горах… я ухаживала бы за тобой… доказывала тебе… что для меня нет никого дороже тебя… такого умного… и такого храброго.
— Ты действительно считаешь меня храбрым? — спросил герцог.
Он заглянул в глубину ее глаз, в которых светилась любовь, и добавил:
— Ты — самая прекрасная женщина из всех, кого я встречал, и, кроме того, ты — самая храбрая и самая умная. И теперь тебе предстоит стать самой-самой еще на одном поприще.
— И… на каком же?
— Быть самой любимой! Мне нужна твоя любовь, Магнолия! Я не могу представить своего существования без тебя!
— Я… твоя… полностью твоя, — со страстью в голосе ответила она. — Я хочу… принадлежать тебе… быть с тобой… всегда… чтобы ты защищал меня… как тогда… когда переносил меня через эту ужасную пропасть!
— В будущем я буду защищать тебя куда лучше, чем до сих пор, — уверенно пообещал герцог.
— Возможно… все… что произошло… было к лучшему… из-за этого я поняла, что… я люблю тебя. Когда я подумала, что разбойники… могут тебя убить… я почувствовала… что, если ты умрешь… жизнь для меня… потеряет всякий смысл.
— Моя драгоценная! Моя дорогая! — воскликнул герцог. — С моей стороны было очень глупо и безответственно не подумать, что в таких диких местах непременно должны быть бандиты, которые только и ждут честных людей.
— Я… не боюсь их… когда со мною ты.
— Я никогда больше не допущу, чтобы ты чего-нибудь испугалась, — сказал герцог. — И меня в том числе.
— Я… испугаюсь… только если ты… рассердишься на меня.
— Как я могу рассердиться на такую прелестную женщину!
— Тебя… например… могут расстроить… еще тысячи роз.
Герцог расхохотался:
— Тогда я заставлю тебя заплатить за них тысячи поцелуев!
— Мне это понравится.
Магнолия обвила его руками и привлекла к себе, но вместо поцелуя в губы, которого она ожидала, он поцеловал ее в шею и почувствовал, как дрожь, рожденная новым, неизведанным ощущением, пробегает по ее телу.
Он целовал ее, пока дыхание ее не стало прерывистым, ресницы не отяжелели и она не откинулась на подушки.
Магнолия уже перестала думать о том, что она чувствует, она лишь ждала его поцелуев, волнующих, странных, превышающих все, что она рисовала себе в мечтах.
— Я люблю тебя, Магнолия! — воскликнул герцог низким охрипшим голосом. — И я хочу тебя, дорогая, я хочу, чтобы ты стала мне настоящей женой! Но я не сделаю ничего, чего ты не захочешь.
— Я… я хочу быть… ближе к тебе, — прерывисто шептала Магнолия. — Намного… намного ближе… пожалуйста… дорогой… любимый Сэлдон… сделай меня своей женой… своей настоящей женой.
Герцог разразился ликующим криком. Он погасил все свечи, кроме одной, и, скинув халат, нежно обнял Магнолию.
— Теперь уже поздно спрашивать, моя ненаглядная, — сказал он, — но я обещал, что не прикоснусь к тебе, пока ты сама этого не попросишь.
Магнолия рассмеялась счастливым смехом, и остатки робости окончательно покинули ее. Прижавшись к герцогу еще сильнее, она прошептала:
— Прикоснись ко мне… пожалуйста, прикоснись ко мне… только, Сэлдон…
— Только… что?
— Это чувство… оно так необычно… Это желание…
— Я очень хочу, чтобы ты его испытывала, — ответил герцог. — Но если я пробуждаю в тебе желание, моя прекрасная маленькая женушка, то ты доводишь меня просто до безумия.
Его голос был низким от страсти, но он достаточно владел собой и добавил:
— Я буду очень нежен. Но если тебе станет страшно, ты должна мне сразу об этом сказать.
Говоря это, он спустил с плеч Магнолии ночную рубашку и осторожно коснулся ее груди.
— Я люблю… тебя! — воскликнула Магнолия. — Я люблю тебя… и все… что ты сделаешь… будет прекрасно… будет… божественно.
— Я люблю тебя! Я тебя обожаю! Я боготворю тебя! — шептал герцог.
И сердца их слились в одно, и его поцелуи были поцелуями бойца, завоевателя, вступившего в бой с несметными полчищами и одержавшего победу над ними.
И еще он был очень нежен, нежен, но настойчив, и она подчинялась велениям его губ, его рук, его тела.
И любовь вознесла их на волнах упоения к звездному небу, и казалось, что в мире не существует более ничего, кроме мужчины и женщины, соединившихся сейчас, чтобы оставаться вместе во веки веков.
