Леди и лев - Керк Синтия (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt) 📗
– Я люблю пустынный ветер. – Ее голос звучал мечтательно. – Йен говорил, что он доводит его до безумия своим свистом. А мне он всегда казался похожим на пение птиц. Или на музыку.
Он кивнул, скользнув двумя пальцами вниз к запястью. Ее пульс бился учащенно.
– Кто она была такая? – спросила она небрежно. – Эта женщина, которую вы затащили на пирамиду?
– Не помню. – Он прижал ее руку к своей щеке, и она вздрогнула.
– Я вам не верю.
– Но вы хотите мне верить. – В этот момент он наклонился к ее руке и прикоснулся к ней губами.
Она вскрикнула. Ему понравился этот звук. Он означал капитуляцию. Он уже слышал его много раз, но никогда этот вскрик не доставлял ему такого огромного удовлетворения.
– Ведь вы хотите верить, что я отчаянный, дикий и беспощадный, не так ли? Вы хотите, чтобы в моей кровати перебывали сотни женщин и мне все было бы мало.
– Почему я должна думать о каких-то женщинах, с которыми вы когда-то имели дело?
– По той же самой причине, по которой я ревную вас к мистеру Фэрчайлду.
Она откинулась на диванную подушку.
– Ревнуете?
– Я ревную к мужчине, который был вашим мужем. В этом нет ничего странного. Вы допускали его в свою постель, с готовностью любили его. Почему бы мне не ревновать? Я люблю вас, Шарлотта. Я очень сильно вас люблю. Вы должны были уже понять это.
– Но все это время вы вели себя как истинный джентльмен.
Он не мог удержаться от смеха, хотя и чувствовал растущее беспокойство. Неужели он ошибся? Может быть, дерзкая миссис Фэрчайлд не такая самоуверенная, какой кажется? Со вздохом он отпустил ее руку.
– Я считаю, что большинство джентльменов слабые и лживые. Мне будет обидно, если вы посчитаете меня одним из них.
– Нет, вы настоящий джентльмен. И хороший человек. Он вздохнул:
– Кажется, мое чутье притупилось. Я думал, вы тоже симпатизируете мне, Шарлотта. Простите меня.
У нее перехватило дыхание.
– Вам нет нужды просить у меня прощения.
– Что вы этим хотите сказать?
Он внезапно почувствовал себя беззащитным, как мальчишка. Ему нравилась эта неопределенность, она позволяла ему еще раз почувствовать себя юным, наивным, когда слова вылетают прежде мыслей, а весь мир лежит перед ним, полный скрытых возможностей. Шарлотта теперь казалась ему одной из этих возможностей.
– Вы мне нравитесь, Дилан. Много раз я говорила себе, что вы мне нравитесь больше всех мужчин, каких я когда-либо знала.
Он снова потянулся к ее руке. Ее пальцы дрожали, он гладил их, наслаждаясь их нежной кожей и трепетом. Он прикоснулся губами к ее руке. Когда он дошел до безымянного пальца, то остановился. Мягким, но быстрым движением он быстро снял с нее обручальное кольцо.
– Мое кольцо! Верните его мне.
Он сунул кольцо в жилетный карман.
– Это мое обручальное кольцо! Оно не может оставаться у вас.
– Я спрячу его всего на несколько минут. Мне необходимо узнать, что мы чувствуем друг к другу, моя дорогая. И я не хочу, чтобы кольцо напоминало нам вашего покойного мужа.
– Но оттого, что вы сняли кольцо, я не забуду Йена. В этот момент он взял обе ее руки в свои ладони.
– Я немножко знаю женщин. Но я мало знаю вас. Не так, как мне бы хотелось, – он поцеловал ее руки, – и не так, как мне следовало бы.
Она не отпрянула от него.
– Я вдова. Это неправильно, что я…
– К черту манеры и правильные речи. Вы не сделали еще ни одной правильной вещи в своей жизни, кроме этой бесконечной скорби, в которую вы себя сами погрузили. – Он притянул ее к себе.
Ее лицо оказалось всего в нескольких дюймах от его лица. Он мог ощущать ее сладкое дыхание на своем лице, запах жасмина, который исходил от ее бледно-золотистых волос.
– Я мечтал о вас с того самого момента, когда вы выехали навстречу мне в песках. – Коснувшись ее ладони губами, он ее слегка укусил. Она вздрогнула, но руки не отняла.
– Горячая молодая женщина на верблюде, накачанная бренди, готовая вцепиться мне в волосы. Удивляюсь, почему я тогда не перекинул вас через седло и не ускакал прочь.
– Я ничего не помню из этой встречи, – прошептала она, едва дыша. – Мне кажется, вы именно это и сделали.
Он повернул ее к себе, и их губы почти соединились.
– Так, значит, вы думаете, я поскакал с вами в пустыню?
– Да?! – прошептала она.
– Может быть. Может быть, я увез вас и положил на песок в углубление между барханами. Может быть, я стащил с вас ботинки и поцеловал ваши обнаженные пятки.
У нее вырвался нервный смешок.
– Вы этого не делали!
– Откуда вам знать? – Он наклонился и поцеловал ее в щеку. У нее вырвался болезненно сладкий вздох. – Может быть, вы позволили мне снять с вас вашу амазонку и эту пропотевшую блузку, которая тогда была на вас. Потом вы позволили мне распустить ваш корсет.
И он поцеловал ее другую щеку.
– Я никогда не ношу корсет в пустыне. – Она погладила его по щеке. Он почувствовал, что дрожит. Ни одна женщина еще не заставляла его дрожать от страсти.
– В тот день вы были пьяны, моя дорогая. Вы могли надеть десять корсетов и даже не вспомнили бы об этом.
Она засмеялась и прижалась щекой к его щеке. И неожиданно показалась ему очень хрупкой. И очень ранимой. И такой желанной – как спрятанное в горячих песках сокровище.
– Наверное, я снял с вас одну за другой все тряпицы, что на вас были надеты, а потом сбросил свою одежду, – продолжал он. – И мы занимались любовью посреди пустыни, под ярким солнцем, совершенно нагие.
– Нагие, – отозвалась она как эхо, озадаченно и удивленно.
– Барханы мягче пирамид, дорогая моя. Ведь вы не отказали бы мне в любви на песчаных барханах, правда? – Он провел губами по ее губам.
Проклятие, он должен попробовать ее на вкус. Он должен узнать, как это бывает, когда она чувствует к нему то же, что и он к ней.
Первый поцелуй испугал его своей грубой силой, страстью, желанием, которую они не в состоянии были скрыть. У нее был грешный рот, мягкий, влажный и податливый. Он едва перевел дыхание и снова прильнул к ней. И почти в это же мгновение он почувствовал, что ее губы раскрылись ему.
Он и не представлял, что настолько голоден, настолько близок к тому, чтобы потерять над собой контроль. Эти месяцы в Британии притупили его инстинкты, так что он даже не осознавал, как сильно его может захлестнуть жажда женщины. Он крепко прижал ее к себе. Это было единственное, что он мог сделать, чтобы заставить себя сдержаться, чтобы не сдернуть с нее ее черные шелка и не погрузиться в ее плоть.
Он был очарован ею с того самого мгновения, когда увидел ее скачущей по пустыне ему навстречу. И все эти недели в Британии постепенно подтачивали его обычное презрение к европейским женщинам, к их высокомерию и благовоспитанности.
Но Шарлотта Фэрчайлд была совсем другая. Ни одна женщина – ни европейская, ни туземная – не была похожа на нее. Она была ослеплена Египтом и была безразлична ко всему остальному. Точно так же, как и он. То, что она все эти два с половиной года оставалась в тисках общественного мнения, нисколько не повредило ее натуре.
Но он знал, что львица только и ждет случая, чтобы показать свои когти.
Он приподнял ее и обнял. Она не сопротивлялась. Напротив, ее руки обвили его шею, и она прижалась к нему. Он наслаждался ощущением ее тела. Волнение ее груди, биение сердца, мягкое прикосновение ее рук.
Его язык проник в ее рот, и он застонал, когда почувствовал, что она отвечает ему. По вкусу она была похожа на шербет, который подавали на десерт. Как он терпел столько времени? Тот Дилан, каким он был пять лет назад, не стал бы так долго ждать. Он давно взял бы ее в Ассирийской галерее или раздел посреди внутреннего дворика в музее, и полуденное солнце осветило бы каждый дюйм ее желанной плоти.
– Дилан… – простонала она.
Он стал действовать настойчивее, горячее. Под вдовьим трауром скрывалась женщина, которая разгорелась от мужского прикосновения. От его прикосновения. А он так долго не был с женщиной. Сначала многие месяцы тяжелой работы в пустыне, затем работа с Коллекцией в Лондоне. Но больше он не может терпеть.
