Загадочный супруг - Марш Эллен Таннер (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные TXT) 📗

Неожиданно она вскочила и перебежала через комнату в одних чулках к высокому гардеробу у стены.

– Возьми, – сказала она Китти и бросила ей на руки бархатное платье жемчужного цвета без всяких украшений. – Я надену его.

Китти ужаснулась:

– Ко Двору?

– Нет, в парк.

Прежде чем одеть туфли, Таунсенд натянула платье через голову и просунула руки в рукава. Она торопливо подошла к зеркалу, свернула волосы в узел. Лицо, смотревшее на нее из зеркала, было более худым, усталым и бледным, чем в Англии, но это было лицо, которое ей знакомо, тогда как еще недавно перед ней представало чужое, накрашенное и напудренное существо.

– Таунсенд Грей, – прошептала она тихо, чтобы Китти не услышала. – Где, черт возьми, ты была?

– Леди Войн!

– Что такое, Китти?

– Что я скажу герцогу, когда он придет за вами? Таунсенд засмеялась, закинув голову. Она не могла сдержаться и чувствовала себя невероятно свободной. И скверной, изумительно, великолепно скверной.

– Скажи ему, что он может отправляться ко всем чертям!

И она сбежала по длинной изгибающейся лестнице, мимо лакеев в синих ливреях, которые старались не обращать на нее внимания, затем по галерее, сверкавшей, как все в Версале, золотом и серебром, выскользнула через боковую дверь в теплый тихий день.

Хотя сады Версаля были всегда открыты для публики, а совещание Генеральных штатов увеличивало число людей, живущих в замке, до двенадцати тысяч, сырость выгнала большую их часть из садов. Никто из садовников, пропалывавших клумбы около фонтана Аполлона, не обратил внимания на стройную девушку в простом светло-сером платье, которая, подняв юбки, сбегала с высокой лестницы, ведущей со ступенчатых террас ParterreduMidiк окаймленной скульптурами аллее внизу.

Экипаж на высоких колесах, запряженный шестью усталыми лошадьми и сопровождаемый многочисленными всадниками, катил навстречу ей от GrandCanal. Вероятно, кто-то из членов королевской семьи возвращался с прогулки, а может быть, богатый дворянин ехал засвидетельствовать свое почтение королю. Не желая встречаться ни с кем из них, Таунсенд спустилась по тропинке, которая вела к прелестному уединенному саду со скульптурами, украшавшими TheatredeI'Eau. Здесь она на минутку опустилась на мраморную скамейку перевести дух.

Сад был таким очаровательным и тихим, какие она видела только в Англии, хотя он был разбит с геометрическим совершенством, которое, как Таунсенд подозревала, поставило бы в тупик даже Вильяма Бита, очень талантливого бродфордского садовника.

Перед ней лежали бесконечные акры партеров анютиных глазок, гвоздик, примул и маргариток, аккуратно рассаженных, как на вышивке, – ни одного лепестка лишнего. От клумб отходили многочисленные тропинки, также хорошо ухоженные, окаймленные вечнозелеными деревьями.

Так как Таунсенд никогда, в сущности, не видела таких садов, она пришла в восторг от возможности сидеть и любоваться ими в свое удовольствие. Особенно очаровал ее сам дворец, кирпичные красновато-коричневые стены которого виднелись за распускающимися каштанами. Балконы и террасы окружали каждое крыло дворца. Балюстрады с бесчисленными статуями – ярко позолоченными или покрытыми тонким слоем меди – сверкали в подернутом дымкой солнечном свете. Повсюду были окна, открывающиеся наружу, – за ними можно было видеть огромные хрустальные люстры, которыми Версаль славился во всем мире.

Не желая терять ни минуты своей свободы, Та-унсенд наконец пошла мимо огромного ParterredesFleurs [8], целого моря цветов, переливавшихся разнообразнейшими красками и окруженных балюстрадой с каменными вазами, разрисованными под фарфор. Внизу были еще цветы, бесчисленные фонтаны и статуи и даже мраморный храм, к которому вела тропинка с тремя великолепными арками. Портрет Аполлона был выбит на медальоне, свисающем с центральной арки на золотых пластинах – в виде лучей солнца, исходящих от его головы.

Из дальнего конца храма низвергались струи скрывающихся внутри него фонтанов, но Таунсенд не отважилась войти, так как там гуляли придворные дамы и кавалеры. Вместо этого она углубилась в парк и вскоре затерялась в густом смешанном лесу, где путь ей преграждали то лабиринты заросших плющом стен, то железные перила, то подстриженные кустарники, которые разделяли парк на правильно разбитые сады и площадки. Она все шла и шла, зачарованная цветами, высокими деревьями, заросшими мхом берегами ручьев, пока, наконец, не пришла к лугу, поросшему лютиками. Здесь, в высокой траве Таунсенд увидела небольшое стадо овец, но, подойдя ближе, она была поражена, так как овцы катались по земле от боли. Молодая женщина в соломенной шляпе склонилась над ними и обернулась с облегчением, увидев спешившую к ней Таунсенд.

– О, пожалуйста, не знаете ли вы, что с ними? Я шла мимо и увидела что-то неладное.

Таунсенд посмотрела на овец. Дыхание у них было неровным, а глаза тусклыми. Она вспомнила холодную сырую весну два года назад, когда овцы в Вулли-Энде страдали такой же болезнью. Отец и мачеха были в это время в Лондоне, и она, Парис и Геркуль работали далеко за полночь, стараясь спасти бедных животных. Фермеры Норфолка называли эту болезнь травяной вертячкой, но Таунсенд не знала, как ее называют здесь, во Франции.

Ее французский был, однако, достаточно хорош, чтобы объяснить – что же случилось. Кто-то совершил ошибку, позволив молочным овцам пастись на молодой траве. В Англии, объяснила она, считается, что в первой весенней поросли содержатся яды, которые токсичны для овец.

Если сейчас же убрать стадо с пастбища, был бы шанс, что оно уцелеет, хотя не исключено, что несколько овец погибнут.

– Тогда я сейчас же позову пастуха, – сказала женщина. – Он никогда не слышал об этом, но ваши слова кажутся мне разумными. Может, еще не поздно спасти их. И я должна убедиться, что никто больше не сделает этой глупости – не пустит их сюда пастись. – Она тепло улыбнулась Таунсенд. – Благодарю Вас.

Таунсенд ответила ей улыбкой. Ей очень понравилось, что она, наконец, встретила кого-то в Версале, кто показался ей добрым, открытым и даже дружелюбным. Эта женщина была, по крайней мере, лет на десять старше ее, но, как ни странно, они были похожи: обе ниже среднего роста, стройные и изящные. Как и у Таунсенд, глаза француженки были голубыми, а волосы тоже белокурыми, но с красноватым отливом.

– Вы знаете, – призналась она Таунсенд, сопровождая слова самодовольной улыбкой. – Я привязалась к этим несмышленым животным. Я знаю, что это глупое чувство, но... – Она внезапно прервала себя и уставилась на кого-то позади Таунсенд. – Бог мой .'Кто это так сердито скачет сюда? Может быть, он ищет Вас, мадемуазель?

Таунсенд быстро обернулась. Иссиня-черная лошадь скакала к ним по окаймленной деревьями дорожке вдоль противоположного берега ручья. Таунсенд похолодела, узнав во всаднике Яна Монкрифа. Он заметил ее в тот же самый момент, потому что вдруг направил коня через ручей и поспешил через луг к ним.

– Боюсь, это мой муж, – призналась Таунсенд. – О, он, кажется, сердится? Извините. Наверное, мне лучше уйти.

– Господи, нет! Я бы ни за что не хотела пропустить эту сцену!

Таунсенд уставилась на нее, а Монкриф в этот момент резко осадил лошадь около них, забрызгав грязью подолы их юбок.

Растрепанный, в одной рубашке, Ян спешился. Таунсенд уже было приняла горделивую позу, но, к ее удивлению, он молча устремился мимо нее. Не веря своим глазам, она взирала на Яна, склонившегося в низком поклоне перед ее собеседницей.

– Судя по всему, ваш характер не улучшился за время вашего отсутствия, – упрекнула его француженка, улыбаясь. – Как вам не стыдно так плохо обращаться с вашей очаровательной женой?

Красивое лицо Яна было холодным, и он не потрудился ответить ей улыбкой.

– Извините великодушно, Ваше величество. Я не знал, что она с вами.