Ястреб - Маккарти Моника (книга регистрации .TXT) 📗
Эрик был абсолютно доволен тем, что имел, и совершенно не нуждался в нотациях этой особы с большими карими глазами и всезнающим ртом, который случайно оказался к тому же самым привлекательным, сочным — так и манящим поцеловать его — ртом из всех, какие он мог припомнить.
Разве это его вина, что он нравится людям?
Почему она относится ко всему так чертовски серьезно? Неужели она не может слегка расслабиться и немного повеселиться?
Он сам не понимал, почему так разозлился. Ему следовало бы благодарить Бога, что она не вообразила, будто влюблена в него. Но тон, которым она это сказала — этакий менторский, не терпящий возражений, — заставил его испытать чувство ущербности. Словно она измерила его какой-то своей невидимой меркой, и он не дотянул до ее отметки. Это было смешно… нелепо… просто бред. Он еще никогда не терпел неудач.
И надо же ей было оценить ситуацию так чертовски разумно!
Эрик прищурил глаза, заметив лихорадочно бьющийся пульс возле ее горла. Возможно, она вовсе не так нечувствительна к его чарам, как хочет его убедить?
Возможно, она очень даже чувствительна.
Его так и подмывало немедленно доказать это — чертовски подмывало. Он испытывал странное порочное желание во что бы то ни стало сломить ее сопротивление, заставить ее сдаться, открыться, освободить в себе ту любознательную, любящую приключения женщину, которая укрывалась, как он догадывался, за высокомерным фасадом.
Но он не был уверен, что хочет знать, к чему это приведет. Эрик любил нетребовательных женщин, а Элли с ее проницательными глазами и ставящими в тупик вопросами станет требовать от него гораздо больше, чем он захочет дать. Ему нравится его жизнь такой, какая она есть, черт побери!
Эрик отпустил ее руку и отступил на шаг назад.
— Мы отплываем в конце недели.
Он должен встретиться с Маккуилланами тринадцатого, поправится Рэндольф или нет.
Элли некоторое время продолжала смотреть ему в глаза и после неловкой паузы спросила:
— Куда вы меня отвезете?
Он понимал, о чем она спрашивает, но не имел возможности отправить ее домой. Еще нет.
— Пойдем, — сказал он, увлекая ее по тропинке. — Это недалеко.
Они шли еще минут пятнадцать, прежде чем ветер усилился, донося запах моря, и впереди показалась конечная цель их похода. Эрик не знал, понимает ли Элли, что они только что пересекли маленький остров, простиравшийся меньше чем на милю с севера на юг и ненамного больше с запада на восток.
Она заметила массивную аркообразную скалу на краю утеса и оживленно обернулась к нему:
— Мы идем туда?
— Да.
Он улыбнулся ее энтузиазму. Арка не только представляла собой грандиозное зрелище — с нее открывался великолепный обзор морских путей к западу и к югу. Отсюда Эрик имел возможность изучать позиции англичан. Именно у этого утеса стала на якорь английская галера несколько дней назад.
— Можно я поднимусь на вершину? — спросила Элли.
Должно быть, она все-таки повлияла на него, потому что Эрику почти не хотелось подшучивать или насмехаться над ней.
— Если считаешь, что справишься. Это гораздо опаснее, чем кажется отсюда.
Она взглянула на него с насмешкой и почти бегом устремилась к скале. У него несколько раз сердце замирало в груди, но она с удивительной легкостью вскарабкалась на вершину.
— Какая красота! — воскликнула она, обернувшись к нему с выражением неподдельного восторга на лице.
И тут его сердце остановилось.
Она выглядела красавицей. Ослепительной. Черты остались прежними, но что-то неощутимо переменилось. Как будто он увидел ее впервые. Всю ее. Полностью. И открыл в ней что-то истинное и важное.
Может, Элли и пыталась командовать, была слишком требовательной и чересчур серьезной, но она оставалась при этом смышленой, благородной, чувствительной молодой девушкой, которую самым наглым образом похитили из дома. И которая с поразительной стойкостью выносила все трудности, выпавшие на ее долю. Не рыдала и не жаловалась, а отважно принимала сложившуюся ситуацию со спокойной решимостью. И ей, судя по всему, ничего не стоило дать ему нагоняй, словно он какой-то нерадивый школьник.
Проклятие, как бы она его ни раздражала, он не мог ею не восхищаться!
Несколько смущенный направлением своих мыслей, Эрик сказал:
— Как я понимаю, тебе не раз доводилось это проделывать.
— Очень, очень давно, — ответила она с улыбкой.
Не так уж и давно, готов был он поспорить. Глядя на ее пылающие щеки и сияющие глаза, можно было легко представить себе, какой живой девочкой она была.
Элли искоса взглянула на него:
— Вы будете смеяться, но когда я была маленькая, пределом моих желаний было побывать на каждом островке между Ирландией и Норвегией.
Эрик пристально посмотрел на нее:
— Мне это вовсе не кажется смешным.
Ему понятно было это стремление. Хорошо понятно. Они были слишком похожи, в душе ее таилась любовь к приключениям. Ему тоже знаком был азарт исследователя. Возбуждение, которое охватывает, когда посещаешь незнакомые места, видишь много нового, расширяешь в своем воображении узкие границы мира, в котором живешь.
Эрик отвернулся, встревоженный странным беспокойством, разраставшимся внутри.
Они стояли высоко, на самом верху естественной арки, глядя на бескрайнюю синюю гладь, уходящую вдаль.
— Здесь так спокойно, — сказала Элли, понизив голос.
Ветер трепал прядь ее волос, бросая на лицо, и она убрала ее, заправив за ухо.
Она была права: море было на удивление чистым, за исключением нескольких рыбацких плоскодонок.
Эрику очень хотелось бы знать, окончательно ли ушли англичане, отказавшись от дальнейших поисков. И мгновением позже он получил ответ на свой вопрос, когда белое пятно паруса показалось в отдалении с юга. Враги еще были здесь. Не сидели в засаде, как обычно, а активно охотились. Должно быть, он разозлил их сильнее, чем представлял себе.
Элли ничего не заметила: ее взгляд был устремлен на запад.
— А это?..
Она указала вдаль. Эрик по голосу заметил, что она взволнована.
Он с сочувствием посмотрел на нее и кивнул:
— Да, это побережье Антрима.
Ирландия. Ее дом.
— Так близко, — сказала она с тоской.
Не следовало ему смотреть на нее. В ее лице он увидел такую затаенную печаль, что ему немедленно захотелось схватить ее в объятия и утешить, чтобы и следа тяжелых переживаний не осталось в ее душе.
— Скучаешь по родным? — неожиданно для себя спросил он.
— Они думают, что я погибла, — ответила Элли. Губы ее дрожали. Эрик почувствовал жгучую боль в груди. — Им уже столько пришлось пережить.
Эрик принял решение. Он не имел возможности изменить ее положение — по крайней мере, до тех пор, пока наступление не начнется, — но он мог бы хоть немного облегчить ее горе и печаль. Ему в любом случае нужно было сегодня ночью вернуться в Данейверти. От этого не будет вреда.
— Что, если я попробую передать им весточку, что ты жива и здорова?
Элли ахнула и повернулась к нему с недоверием и надеждой в широко раскрытых глазах:
— Вы серьезно?
Он торжественно кивнул:
— При одном условии.
В ее взгляде появилась настороженность, и Эрик пытался угадать, что происходит у нее в голове.
— Что за условие?
— Что ты постараешься весело провести остаток времени, пока мы на этом острове.
Элли пришла в ужас.
— Я не смогу.
Эрик ничего не сказал, только приподнял брови.
Ее брови сошлись на переносице.
— Зачем вам это нужно? — спросила она.
Эрик и сам не знал, знал только, что для него это важно. Он хотел видеть ее улыбку. Хотел видеть ее счастливой.
— Это для твоей же пользы, не для меня. Ну что, договорились?
Элли, запрокинув голову, так пристально изучала его, что Эрику показалось, будто она видит его насквозь. Он еле сдержал необъяснимый позыв поежиться. Он не привык к тому, чтобы люди на него так смотрели — как будто в глубину души. Но ей, видимо, понравилось то, что она увидела, потому что на лице ее расцвела широкая улыбка.
