Испытание страстью - Деверо Джуд (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗

— Ну? — спросила Джоби у сестры. — И что же ты думаешь? Уверена, он женится на наследнице Мейденхолла.

Уверена, Перкин Мейденхолл будет счастлив, если его дочь выйдет за Джеми. Ведь он граф, в конце концов.

— А я не уверена, — ответила Беренгария, вдыхая аромат цветов, росших в садике за замком. — Неужели ты считаешь, что наш брат отказался бы жениться на наследнице Мёйденхолла, если бы этот богач предложил ему свою дочь? Неужели нашелся бы мужчина, способный отказаться от такого предложения? Ведь вокруг сотни обедневших дворян, которые с радостью согласились бы жениться на ней. Не сомневаюсь, что у Мейденхолла были веские причины выдать свою дочь за сына богатого купца.

— Верно, — с неохотой согласилась Джоби. — А что ты думаешь об этой Эксии?

— Полагаю, — поколебавшись, проговорила Беренгария, — она очень интересная личность.

— Интересная? Удивительно, что до сих пор никто не окунул ее с головой в помойную яму.

— Но с другой стороны, зачем той женщине тысяча пуговиц? Возможно, она была благодарна, что хоть кто-то купил их у нее.

Джоби остановилась и посмотрела на Беренгарию. По какой-то причине получилось так, что они поменялись ролями. Обычно именно Джоби отличалась недоверием и цинизмом, сейчас же именно Беренгария стала рассуждать о деньгах и оценивать чьи-либо поступки с точки зрения денег. Кроме того, в этой Эксии было нечто, что очень не нравилось Джоби.

— Ах, Джоби, — вздохнула Беренгария, — почему в тебе нет романтики? Ты боишься, что наш дорогой брат, чрезвычайно романтичная натура, влюбится в эту Эксию, у которой нет ни пенса за душой, и мы никогда не будем жить в достатке?

— Судя по твоим словам, он уже влюбился в нее, — буркнула Джоби. — Но что ты имеешь в виду под тем, что наш брат — «чрезвычайно романтичная натура»? Неужели благодаря свой романтичности он стал таким отличным солдатом?

— Конечно.

— Ты сошла с ума. Какая романтика в том, чтобы убивать и калечить?

— Тебе прекрасно известно, что Джеми ненавидит и то, и другое. Им движут долг и стремление бороться за справедливость, за победу добра над злом.

— Правильно, — медленно произнесла Джоби, — но какое отношение это имеет к Эксии? У меня сложилось впечатление, что она сводит его с ума. Он говорит, что она подожгла его. — Девочка прищурилась. — Как бы мне хотелось поджечь ее.

Невидящий взор Беренгарии был устремлен вдаль.

— Не могла бы ты собрать для меня цветков вишни? Судя по силе аромата, у нас будет хороший урожай.

Вынув из ножен небольшой кинжал, Джоби срезала несколько веток с ближайшего дерева.

— Что мы ответим нашему братцу?

— Ты спрашиваешь о том, что именно нам написать, чтобы вынудить его влюбиться в богатую женщину, на которой он, как утверждает, возможно, женится, но лишь ради того, чтобы обновить крышу в нашем доме?

— Точно. Ты не думаешь, что его чувство долга может оказать на него влияние в браке, и он полюбит ее? Мы слишком бедны, чтобы вспоминать о любви.

— Он и так тянет слишком тяжелый груз, — с горечью заметила Беренгария. — Мама и я…

— И я, — добавила Джоби. — Я хочу, как королева, никогда не выходить замуж!

— А я хочу, как пчелиная матка, нарожать сотню детей, чтобы все они держались за мою юбку и висли на мне. Джоби невесело усмехнулась.

— Всегда есть возможность выйти за Генри Оливера. Он даст тебе…

— Ты у меня за это получишь, — воскликнула Беренгария и ухватила младшую сестру за рукав.

Глава 13

Дождь шел несколько дней. Реки вздулись, а дороги, и так плохие, превратились в сплошное месиво, в котором вязли ноги лошадей и колеса фургонов.

Джеми до глубины души жалел себя, когда вынужден был вытаскивать фургоны из грязи. С чего это вдруг он возложил на себя ответственность за торговые фургоны и постоянно ссорившихся людей? Он всегда был солдатом. Являясь младшим братом в семье, который не наследует ни титул, ни земли, он вынужден был самостоятельно прокладывать себе дорогу в жизни, поэтому выбрал профессию военного.

Но ведь у него и так нет земли, думал он, останавливая свою лошадь. Дождь лил как из ведра, заглушая все звуки.

Спешившись, Джеми направился к увязшему фургону. Его ноги утопали в грязи по щиколотки, он весь промок. Однако прекрасно понимал, что главная его проблема заключается не в дожде, а в Эксии. Иногда ему казалось, что до знакомства с ней в его жизни не было никаких проблем. Сражения не на жизнь, а на смерть на поле брани выглядят чем-то несущественным по сравнению с тем, что ему пришлось вынести в последние дни.

Едва он решил, что между ними установились дружеские отношения, как все в мгновение ока переменилось. Прежде чем он успел остановить Франческу, та подбежала к костру и во всеуслышание объявила, что они собираются пожениться. Наверное, ему никогда не забыть выражения лица Эксии. За мгновение до того как она отвернулась и перестала замечать его, он успел увидеть в ее глазах и боль, и недоверие, и смертельную муку. Джеми дважды пытался заговорить с ней, объяснить, что он не свободен, что для него женитьба — это сделка, что он не имеет права следовать велению сердца. Потому что если он будет слушать свое сердце… Но Эксия не желала слушать его. Она вырывала руку и уходила прочь. Позже, после продолжительных размышлений о душевных страданиях и о долге перед обедневшей семьей, он заключил: для него даже лучше, что Эксия отказывается говорить с ним. Однако два дня спустя, когда она сообщила всем, что случилось несчастье и огромное «колесо» брынзы каким-то образом выкатилось из фургона, ему захотелось плакать.

Но ему стало еще хуже, когда сегодня утром Эксия преподнесла Рису подушечку из того самого пуха, который собирала для него, Джеми.

Еще несколько часов, и они, если будет на то воля Божья, окажутся в доме его друга и товарища по оружию Лэклана Тивершема. Там их ждут сухие кровати и горячая еда. Тогда, наверное, у всех улучшится настроение.

Сквозь пелену дождя Джеми видел, как по грязи ползет так называемый «драконов фургон». В соответствии с его приказанием обеих женщин разместили в этом фургоне, так как он был легче и, следовательно, требовалось меньше усилий, чтобы тащить его по раскисшей дороге. Второй же фургон, в котором были сложены палатки и вся дорожная мебель, то и дело увязал по самые ступицы.

Джеми сразу понял, что ему придется толкать злополучный фургон. Рис и Томас — черт бы их побрал! — уехали вперед с «драконовым фургоном», а оставшимся Тоду и кучеру одним не справиться.

Джеми так внимательно изучал колесо фургона, что не услышал голоса Тода, пока тот не крикнул ему в самое ухо:

— Камни! Кладите камни под колеса. И ветки деревьев. Все что можно.

Джеми кивнул. Естественно. Его голова так забита личными проблемами, что он забывает о простейших вещах. Кучер Джордж сел на козлы, чтобы править напуганными молнией лошадьми, а Джеми и Тод отправились на поиски того, что можно было бы подложить под правое заднее колесо фургона.

— Можешь толкать? — спросил Джеми у Тода, когда все было готово.

Тод кивнул. Вода заливала его лицо и ручьем стекала по носу и по глубоким шрамам. Увидев, что калека уперся изуродованными ногами в чавкающую грязь, Джеми приказал кучеру трогать лошадей и налег спиной на колесо.

— Готов? — крикнул он Тоду.

Заслышав щелканье кнута, они принялись толкать тяжелый фургон. Несмотря на то что они все время скользили по грязи, фургон, как заметил Джеми, немного сдвинулся.

— Еще! — заорал он. — Налегай! Еще давай! Когда оставалось, преодолеть несколько дюймов до твердой почвы, когда всего две минуты отделяли их от отдыха, на Джеми обрушились сто фунтов [1] женской плоти, и он упал навзничь в грязь.

— Ему нельзя! Ему нельзя! — вопила Эксия, молотя Джеми кулачками по лицу и по груди.

Он поднял руки, чтобы защититься от града ударов, а грязь под ним предательски чавкала, подобно огромному чудовищу, грозящему поглотить его. Ему на помощь пришел Рис: он схватил девушку за талию и поднял ее, словно мешок муки.