Королевская клятва - Картленд Барбара (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Они дошли до конца ряда, и Сабина уже начинала терять надежду на то, что им вообще удастся найти кучера, который возьмется ее отвезти, но тут какой-то возница с двумя тощими несчастными клячами и хлипким, старомодным дилижансом, от дверей которого уже отслаивалась краска, согласился на это путешествие.
Носильщик взвалил ее багаж на крышу, и не успела Сабина с сомнением взглянуть на лошадей и с еще большим сомнением на внутреннюю отделку экипажа, как она оказалась внутри и дверца захлопнулась. Носильщик замахал шапкой, очевидно довольный своими щедрыми pourboire , и они тронулись мелкой рысью под ироничный смех других кучеров, которые все до единого ей отказали.
Вскоре лошади оставили всякие попытки двигаться рысью и, несмотря на звонкое щелканье кнута, тащились все медленнее и медленнее. Сабине даже захотелось взобраться на козлы и самой взять поводья.
Она умела управлять тележкой с впряженной в нее пони, в которой ее мать разъезжала по округе, правда, лошади, что стояли в стойлах у них дома, были хорошо откормлены и за ними должным образом ухаживали, — на чем бы ни экономили в доме священника, преподобный Адольфус Уонтидж очень заботился о том, чтобы его лошади чувствовали себя хорошо.
Когда Сабина выехала из Ниццы, было что-то часов семь, и, даже если не принимать в расчет медлительность лошадей и более длинный и сложный путь, она подумала, что должна прибыть на место около десяти.
Однако все ее расчеты пошли насмарку — не успели они покинуть окраины Ниццы, как возникли проблемы с колесом, и им пришлось остановиться у кузницы. Лишь через полчаса они снова смогли тронуться в путь.
Сабине, сгоравшей от нетерпения, казалось, что во Франции люди, прежде чем что-либо сделать, разговаривали и спорили слишком долго. Но вот наконец и новую шпильку, или что там требовалось для починки оси, принесли, и в конце концов после обмена любезностями, пожеланий всего хорошего и прочих церемоний они вновь тронулись в путь.
К этому времени солнце уже село. Красота неба, кусты мимозы в полном цвету, целые рощи апельсиновых и лимонных деревьев в садах, сиреневая бугенвиллея, увивающая серые стены домов, заставили девушку позабыть обо всех печалях. Она не могла поверить, что своими собственными глазами видит все то, о чем раньше читала только в книгах.
«Надо же! Апельсины растут на деревьях, словно яблоки!» — вспоминала она, как говорила своим сестрам дома, прибавляя: «Если захочешь лимон, достаточно выйти на улицу и сорвать его».
Как же ей хотелось рассказать ему про свое путешествие! Медленно проезжали они миля за милей, и Сабина от нечего делать начала репетировать, как она изобразит мисс Ремингтон визжащей на платформе. Нехорошо, конечно, смеяться над больной женщиной, но это рассмешит девочек, они всегда говорили, что Сабина очень точно копирует людей, можно без труда угадать, кого именно она изображает.
Она покажет им в лицах все — и как носильщик торговался с возницами, изобразит и доктора с его черным саквояжем и потрепанным цилиндром. То-то они повеселятся, когда она вернется домой! Воспоминания о пережитом — это всегда замечательно.
Вдруг Сабина замерла. Она забывала — да она уже забыла! — про Артура. Через четыре месяца, к началу июня, она не вернется домой — она станет замужней дамой и будет жить в своем собственном доме. Сабина сжала руки. Незнакомое щемящее чувство сдавило грудь. Она встрепенулась.
Как смешно этого бояться. Именно благодаря Артуру она и была сейчас здесь, с ней происходило самое восхитительное приключение, которое только может выпасть на долю девушки. Именно Артур заставил маму гордиться своей дочерью, изгнал из глубины ее души Страх, который жил в ней так долго, — убеждение, что она неудачница. И вот теперь за Артура она выйдет замуж!
Карета резко накренилась, и Сабину швырнуло в угол. Она ушибла руку и ударилась головой, да так, что ее капор съехал на нос. Раздался окрик кучера, и карета резко остановилась.
Мгновение она переживала шок, потом сняла капор, поднялась на ноги, приоткрыла дверцу и высунула голову наружу. Кучер уже слез с козел.
— Что случилось? — спросила она.
Он разразился целым потоком слов, из которых она поняла, что кузнец, от которого они уехали в таком веселом расположении духа, оказался самым большим злодеем во всем христианском мире, проходимцем, мошенником и болваном со злобными намерениями, он небось не мог осенить себя крестным знамением, не говоря уж о том, чтобы починить колесо.
Сабина спустилась на землю. Ее худшие ожидания подтвердились — колесо валялось в пыли, словно пьянчужка, а карета стояла на оси. Она огляделась. Было светлее, чем она ожидала, — неторопливо поднимающаяся по усеянному звездами небу луна бросала вокруг бледный свет.
Они находились высоко в горах, и отсюда море казалось таким далеким. С одной стороны дороги зияла глубокая пропасть, с другой высились деревья, сливающиеся с темнотой у скал и высоких утесов.
— Что мы можем сделать? — спросила девушка. Кучер пожал плачами и снова разразился потоком ругательств и обвинений в адрес кузнеца.
Сабина огляделась. Возможно, неподалеку был дом, подумала она, где им могли бы помочь. Она отошла в сторонку от изрыгающего потоки проклятий кучера и вдруг заметила неподалеку золотистый свет костра.
— Может быть, там есть кто-то, кто сумеет нам помочь, — перебила она возницу.
Он посмотрел в направлении, которое она указывала, и пожал плечами, словно сама мысль о том, что может быть найдено решение их проблемы, казалась ему невероятной.
— Нельзя оставлять лошадей, — пробормотал он угрюмо.
— Я сама пойду и посмотрю, есть ли там люди, которые могли бы нам помочь, — заявила Сабина.
Она подняла с пола упавший ридикюль, в котором лежал ее кошелек, и, подобрав юбки, осторожно ступая по жесткой траве и камням, направилась к огню, который поблескивал во мраке, словно спасительный маяк.
По мере того как она подходила ближе, языки пламени, казалось, взметались все выше и выше. Костер горел много дальше, чем она полагала, и она не раз спотыкалась о кочки и камни, которыми была усеяна тропинка. Чем дальше она отходила от дороги, тем ровнее становилась земля, а огонь ярче. Вскоре она уже могла различить, что вокруг него расположились люди — люди и фургоны.
Прежде чем она смогла разглядеть все подробнее, она услышала музыку — пение скрипки, звон гитары, других каких-то музыкальных инструментов, звучание которых ей никак не удавалось распознать.
Звучала разудалая неистовая мелодия, которая показалась Сабине словно приглашением к танцу и веселью, так что почти неосознанно тревога и беспокойство, которые она испытывала из-за аварии с каретой, были забыты. Она почувствовала, как ее настроение поднимается, а шаги убыстряются, словно ее ноги невольно задвигались в ритм мелодии, которая звучала все громче и громче, пока Сабине не показалось, что ее душа и тело оказались во власти ритма гармонии.
Вступив в свет костра, она в тот же миг поняла, что это цыганский табор. Однако она не ожидала, что цыган будет так много, а одежда их столь пестра.
Большая группа мужчин и женщин расселась вокруг огня и на ступеньках фургонов, которые стояли кругом позади них. Перед костром танцевала женщина. Золотая вышивка на корсете ее платья, серьги и браслеты сверкали в свете пламени, ее длинные темные волосы развевались за спиной, когда она кружилась, а босые смуглые ноги быстро переступали.
Остальные молча смотрели на нее. Музыка была негромкой, она только отбивала ритм и скорее походила на стук крови в ушах или биение взволнованного сердца. Браслеты танцовщицы тихонько позвякивали, и она резко щелкала пальцами, как, должно быть, испанцы щелкают своими кастаньетами. Взметнув юбки и наклонившись к огню, она вдруг увидела Сабину и в тот же миг замерла на месте.
Музыка смолкла, и к Сабине повернулись все. Девушка увидела множество смуглых лиц и подозрительных глаз, поблескивающих в свете костра. Внезапно пятна цвета пришли в движение — красное, оранжевое, зеленое, — люди вскочили на ноги, явно намереваясь подойти к ней.
