Ледяная дева - Картленд Барбара (читаем книги бесплатно txt) 📗
Счастье для России, что русскую армию на этот раз поведет не сам Александр, сказал себе герцог.
Как военачальник он имел настолько дурную славу, что ему приписали бы любую неудачу русских.
Сестра царя, будучи в полном отчаянии, написала ему письмо, в котором говорила о том, о чем никто другой не осмелился бы сказать:
«Ради бога, не бери на себя командование армией. Сейчас нельзя терять времени, нужно срочно назначить такого командующего, который пользовался бы доверием солдат, а ты такого довершу них не вызываешь».
Удивительно, но царь внял мольбам своей сестры и, оставив армию, вернулся в Санкт-Петербург.
Всюду он слышал критические замечания в адрес высшего командования, и всюду говорили о Кутузове, одно имя которого оказывало на людей магическое воздействие.
Александр не верил в Кутузова. Он воспринимал его как человека из прошлого века, но решил подчиниться требованию народа и при встрече сказал герцогу:
— Народ хочет Кутузова! Я назначил его главнокомандующим. Что же касается меня, я умываю руки.
Герцог понимал, что царь чувствовал себя оскорбленным, так как ему предпочли генерала, которому уже шестьдесят семь лет и которого он считал ленивым, распущенным и не разбирающимся в современных приемах ведения войны.
Однако от придворных герцог узнал, что Кутузов, несмотря на все свои недостатки, обладает умом и здравым смыслом и имеет опыт ведения войны.
— Он действует не спеша, но упорен в достижении поставленной цели, — сказал герцогу один пожилой государственный деятель. — Он ленив, но проницателен, холоден, но опытен.
Всю эту информацию в зашифрованном виде герцог со специальным курьером отправил в Лондон. Он считал, что премьер-министр и секретарь по иностранным делам сумеют использовать данные сведения.
— Россия — страна неожиданностей, — рассуждал герцог. — По крайней мере, жизнь здесь не назовешь скучной и однообразной.
Он знал, что развлекается в свойственной ему несколько циничной манере, и с этой мыслью уснул.
В девять часов утра герцога пригласили в личные апартаменты Александра I.
Чтобы попасть туда, ему пришлось пройти, как ему показалось, не одну милю по великолепным, роскошно убранным залам.
Герцог ожидал увидеть подобную роскошь, потому что богатство Санкт-Петербурга и великолепие его зданий были излюбленной темой бесед в великосветских гостиных Лондона.
Царица Елизавета приказала снести деревянный Зимний дворец, построенный еще при Петре Великом. По ее приказу архитектор Растрелли за восемь лет возвел на площади в два миллиона квадратных футов здание, заключавшее в себе более тысячи просторных залов, каждый из которых поражал своим убранством.
Царица Екатерина, придя к власти, приказала построить летнюю резиденцию, которая должна была затмить Версаль, а в Санкт-Петербурге она велела пристроить к огромному Зимнему дворцу еще три здания, одно из которых получило название Эрмитаж.
Здания соединялись зимними садами, обогреваемыми в холодное время года, где среди деревьев и кустов порхали экзотические птицы.
Царица направила в Париж, Рим и Лондон своих эмиссаров следить за всеми торгами предметов искусства, и они приобрели для нее множество прекрасных картин великих мастеров, таких, как Рембрандт, Тьеполо, Ван Дейк и Пуссен.
Герцог бегло разглядывал эти шедевры, а мысли его были заняты наступлением Бонапарта.
«Жаль, — подумал он, — если богатства, которые я здесь вижу, будут потеряны для потомков».
Герцог подошел к апартаментам царя, и стоявшие в карауле гвардейцы отдали ему честь. В гвардейцы набирали самых высоких солдат из всех полков. Одетые в белые лосины, ботфорты и медвежьи шапки, они выглядели очень внушительно, а воротники и манжеты их мундиров украшало золотое шитье.
Царь уже ждал герцога. Высокий, светловолосый, очень красивый — понятно, почему русские видели в Александре сказочного богатыря, который пришел, чтобы спасти их ото всех бед.
В 1801 году, когда Александру было двадцать четыре года и состоялась его коронация, один остряк в Сент-Джеймсе заметил:
— Его предшественником был человек, убивший его деда , на коронацию его сопровождал человек, убивший его отца, а преемником будет человек, который без колебаний убьет его самого.
Один из близких друзей царя рассказал герцогу, что, узнав о страшной смерти отца, Александр расплакался.
— У меня нет сил править страной, — всхлипывая, сказал он жене. — Пусть кто-нибудь другой займет мое место.
Герцог считал, что царя преследует видение задушенного Павла. Он уже достаточно изучил Россию, чтобы понять: русские в душе могут страдать так, как люди другой национальности страдать не в состоянии. Герцог уже несколько лет был лично знаком с царем и замечал, что тот часто испытывает страшные душевные муки, которые, похоже, с возрастом только усилятся.
В это утро царь выглядел расстроенным, и по его голосу можно было догадаться, что он близок к истерике.
— Новости плохие, очень плохие! — поздоровавшись, сказал он герцогу.
— Что вам удалось узнать, ваше величество? — спросил герцог.
— Бонапарт продолжает свой поход на Москву, — произнес царь и тяжело вздохнул.
Казалось, ему пришлось совершить над собой огромное усилие, чтобы произнести эти слова.
— Одному богу известно, правда ли это. Никто толком не знает, что же происходит на самом деле.
Герцога не удивило это заявление царя.
Связь между армией и царем была очень плохой, сведения поступали нерегулярно, и на них нельзя было положиться. Вообще в России герцог наблюдал много странных, по его понятиям, вещей.
Царь и герцог сели за стол. Как обычно, к завтраку подали три разных сорта хлеба, в том числе калачи.
Калач — белая булка, легкая как пух. Ели ее горячей. Воду для приготовления теста привозили из Москвы-реки. Эта традиция сохранялась с прошлого века.
За завтраком царь, вместо того чтобы продолжить разговор о войне, начал цитировать Библию.
Заметив удивление герцога, он пояснил:
— Вчера мне сообщили, что князь Александр Голицын, которого я всю свою жизнь считал верным другом, — предатель.
— Не может быть! — воскликнул герцог, хорошо знавший князя.
— Сначала я тоже не хотел этому верить, — возразил Александр, — но мой осведомитель сообщил, что князь строит новый великолепный дворец, в котором он собирается принимать Наполеона.
— Неужели вы воспринимаете эту нелепую выдумку всерьез? — удивился герцог.
— Я немедленно отправился с визитом к Голицыну и прямо спросил его, почему он строит дворец в такие тяжелые времена.
— И что же ответил вам князь?
— Он ответил: «Вашему императорскому величеству не придется опасаться вторжения французов, если вы будете полагаться на волю божью».
Герцог удивленно поднял брови, но ничего не сказал, и царь продолжил:
— Голицын подошел к книжной полке и взял огромную Библию. Тяжелая книга выскользнула из его рук, упала на пол и открылась на странице, где находится псалом сорок первый.
Он замолчал. Герцог произнес:
— Боюсь, сир, я не помню этот псалом.
— «Господь твердыня моя и прибежище мое, избавитель мой, Бог мой, — скала моя; на Него я уповаю», — процитировал Александр. Голос его стал глуше, и очень убедительно царь добавил:
— Голицын убедил меня в том, что Библия открылась на этом месте не случайно, что это было послание божие.
— Надеюсь, князь прав, — сухо сказал герцог.
— Я верю в это! — воскликнул царь. — Всю ночь я читал Библию и думал о боге и о нашем положении. Убежден, мы будем спасены.
Герцог с трудом удержался от замечания, что русским действительно может понадобиться помощь Всевышнего, потому что вряд ли они могут надеяться только на свою армию.
Перед отъездом из Англии герцог ознакомился с отчетом доктора Кларка, англичанина, который два года назад, в 1810 году, побывал на тульском оружейном заводе и буквально пришел в ужас от увиденного.
