Люцифер и ангел - Картленд Барбара (книги серии онлайн TXT) 📗
Сара слишком хорошо понимала, что никто не станет приглашать в гости трех девушек, даже таких привлекательных, как они, без сопровождающего их мужчины.
Сквайр, сэр Роберт Бенсон, самый влиятельный землевладелец в округе, и его жена часто приглашали их на обед и ужин, но сэру Роберту было за шестьдесят. Его сын, уже женатый, служил в полку в Индии, а дочь удалилась в монастырь.
Больше всего в округе говорили о доме графа Спирмонтского, но он и его жена принадлежали к высшему обществу, собиравшемуся вокруг принца и принцессы Уэльских в усадьбе Мальборо, и открыто заявляли, что «никогда не приглашают местных».
А потому соседям приходилось довольствоваться слухами, что разносила прислуга, и лицезрением прекрасных женщин и статных мужчин, изредка проезжавших по деревне верхом или в щегольских экипажах.
Сара была права.
При таком образе жизни у них не было возможности встретить подходящих холостяков, а что касалось Сары, то здесь положение становилось и вовсе отчаянным.
Она была так хороша — не удивительно, что она жаждала более широкого круга ценителей, чем мать, сестры, сквайр и его жена.
— Сейчас нам нужно решить, — продолжала Сара, — какие траты мы можем себе позволить на платья. Это абсолютно необходимо, а то мы будем выглядеть так, словно только что сошли с Ноева ковчега.
— Платья! — почти в экстазе воскликнула Дафни.
— Думаю, мне в Харрогите не потребуется ничего модного, — сказала Анита. — Насколько я помню папины рассказы, двоюродная бабушка Матильда посвятила себя делам милосердия, поэтому я вряд ли встречу подходящего мужа, разве что из монашеского ордена!
Сара засмеялась. Анита так смешно говорила: им всем это очень нравилось.
— Не волнуйся, дорогая, — сказала она. — Если мне удастся выйти замуж за знатного или просто богатого человека, и ты, и Дафни будете гостить у меня, а я прочешу Лондон и все его окрестности — или где я там буду жить — в поисках подходящих холостяков.
— Вот и решение! — воскликнула Дафни. — Тебе, Сара, понадобится много красивых платьев, а мы с Анитой как-нибудь обойдемся.
Ее слова прозвучали немного грустно, ведь она так мечтала, чтобы у нее были свои наряды, а не те, что доставались ей по наследству от Сары.
— Надеюсь, что твоя крестная, которая, я думаю, очень богата, не только примет тебя, но и даст тебе необходимую одежду, — сказала Сара.
— Я не могу ее об этом просить! — воскликнула Дафни.
— Конечно, нет, — ответила Сара, — но в своем письме я отметила, как мы бедны и какая для нас большая удача, что мы отправили маму в Швейцарию — да и то только с помощью ее подруги, леди Бенсон.
Анита вздрогнула.
— Сара, мы как будто попрошайничаем.
— Конечно! — резко ответила Сара. — Так и есть! Мы попрошайки, запомни, и я этого совсем не стыжусь. В конце концов семья Лэвенхэм нам кое-что должна.
— Должна? — переспросила Дафни.
— Разумеется! — ответила Сара. — Они отвратительно себя вели, когда папа и мама поженились, — просто потому, что дедушку-графа распирало от гордости и чувства собственной значимости. Он полагал, что даже его младший сын женится на титуле или деньгах, а у мамы не было ни того ни другого. Но она была так прекрасна, что папа влюбился в нее.
— Когда он увидел ее, — мечтательно сказала Анита, — все случилось, как в книге. Мама говорила, что, когда она посмотрела на папу, она поняла, что именно его видела в своих мечтах.
— Это была настоящая идиллия, — сказала Сара. — Мы все тоже хотим встретить мужчину своей мечты, но здесь мы точно никого не встретим.
Анита хотела было ответить, что, как ни странно, она встретила сегодня такого мужчину — Люцифера.
Но не ответила — поняла, что Сара будет только раздражена, если ей помешают изложить ее планы.
Когда Сара сосредоточивалась на чем-нибудь, она ожидала, что другие сделают то же самое, а потому Анита продолжала ее слушать, не перебивая. Сара рассказала сестрам, сколько у них было денег и как она устроила, чтобы о доме позаботились в их отсутствие.
— Ты уверена, что родственницы, которым ты написала, примут нас? — тихо спросила Дафни.
— Им придется — придется! — выполнить мою просьбу, — сказала Сара, и в голосе ее прозвучало отчаяние. — Иначе мы все обречены!
Герцогиня Оллертонская сидела у окна большого дома по Проспект-гарденс, который она снимала, и думала о том, что серные ванны и принимаемые, ею каждое утро железистые воды идут ей на пользу.
Герцогиня приехала в Харрогит, потому что на этом настоял ее сын, послушав доктора.
Говорить ему об отсутствии всякого желания уезжать из своего удобного и красивого дома на север было бесполезно.
Став вдовой, герцогиня усвоила, что с ее сыном, коль скоро он что-нибудь решил, спорить невозможно — особенно когда дело касается ее самой.
Он все устроил наилучшим образом.
Его секретарь-управляющий выбрал дом. Дом, большой, великолепно меблированный, принадлежал аристократу, который на лето уехал за границу.
Там было практически все, что может понадобиться даме из высшего общества, но вдовствующая герцогиня Оллертонская путешествовала, как кто-то сказал в шутку, «словно улитка — с домиком на спине».
Она приехала с юга с собственными скатертями, простынями, столовым серебром и, конечно, с собственными слугами. Кроме того, с ней путешествовали, как с удовольствием говорила ее светлость, «безделушки».
Они одни занимали изрядное число дорожных сундуков. Для их перевозки от личного поезда герцога до дома на Проспект-гарденс потребовалось несколько экипажей.
Среди многих вещей, с которыми герцогиня не расставалась, был портрет ее сына Керна, ныне пятого герцога Оллертонского.
Портрет стоял на большом, специально изготовленном мольберте недалеко от окна, где сидела герцогиня. Она посмотрела на привлекательное лицо герцога и подумала, как хорошо художник изобразил его темные глаза и решительный подбородок. Взгляд ее смягчился.
Внезапно дверь открылась, и появился герцог, словно вызванный ее мыслями.
Герцогиня протянула к нему руки.
— Ты приехал, дорогой! — воскликнула она. — Я так надеялась, что ты приедешь сегодня, но мистер Бригсток полагал, что завтра.
— Как видишь, сегодня, — сказал герцог. — Как ты себя чувствуешь, мама?
Произнося эти слова, он подошел к ней и, держа ее руку в своих, поцеловал в щеку.
— Мне лучше, в самом деле лучше, — улыбнулась герцогиня, — и не терпится вернуться домой.
— Тебе здесь не нравится?
Герцог нахмурился, меж его бровями появилась морщинка.
— Это было интересно, — ответила герцогиня, — но, откровенно говоря, повторять не стоит. Ты же знаешь, я не могу долго быть вдали от тебя и от Оллертона.
— Я тоже скучал без тебя, мама.
— Так мило с твоей стороны, что приехал повидать меня, — сказала герцогиня.
Герцог высвободил руку и сел напротив матери.
— Скажу честно, мама, как ты того желаешь, что, хотя мне и не терпелось увидеть тебя, мое путешествие на север вызвано не только сыновним долгом.
— Есть еще причина? — улыбаясь, спросила герцогиня. — Попробую угадать. Наверное, это как-то связано с графом Харвудским и его превосходными лошадьми.
Герцог засмеялся:
— Ты всегда прозорлива, мама, когда дело касается меня. Ты угадала. От тебя я поеду в Харвуд, где пробуду до скачек в Донкастере.
— А твоя лошадь в них участвует? — поинтересовалась герцогиня.
— Три, как обычно, — ответил герцог. — Думаю, одна обязательно выиграет забег.
Герцогиня вздохнула:
— Как бы мне хотелось быть там!
— Может, на будущий год, мама. Но если ты будешь хорошо себя чувствовать, съезди на денек в Эскот.
— Это самое лучшее, — улыбнулась герцогиня. — Уверена, что ее величество будет настолько любезна, что позволит мне погостить в Виндзоре.
— Конечно, — ответил герцог, — но ты должна хорошо себя чувствовать, а то не выдержишь стояния в присутствии королевы и прочих церемоний.
