Мадонна с лилиями - Картленд Барбара (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Это просто удивительно! — воскликнул маркиз, не в силах сдержать своих чувств.
— Согласен с вами, — кивнул головой принц. — Да и как такое могло случиться? Разве что Ван Дейк копировал Лохнера…
— Это крайне маловероятно, — возразил маркиз. — Из всего, что мы знаем об этом выдающемся мастере, следует, что он был слишком горд, чтобы копировать других, да и свои картины всегда рисовал с натуры.
Не могли же одни и те же натурщицы позировать и Ван Дейку, и Лохнеру, — задумчиво произнес принц.
Маркиз кивнул. Действительно, такого быть не могло по одной простой причине — художники жили в разное время. В начале шестнадцатого века в Кельн приехал Альбрехт Дюрер, и отцы города с гордостью показали ему последнее произведение Лохнера — картину под названием «Поклонение волхвов». На просьбу знаменитости рассказать поподробнее об авторе шедевра ему не смогли ничего толком ответить. Сообщили лишь, что Лохнер приехал в Кельн из небольшого городка Меерсбург, расположенного на берегу Боденского озера, какое-то время жил и работал здесь, и умер в бедности.
Таким образом, получалось, что Лохнер умер между 1451 и 1460 годом.
Маркиз лишь подумал об этом, а принц Уэльский, словно прочитав его мысли, сказал:
— А Ван Дейк родился в 1599 году и умер в Лондоне в 1641-м.
— Конечно, он мог копировать картины Лохнера, путешествуя по Европе… — задумчиво произнес маркиз.
— Я тоже об этом подумал, — кивнул головой принц. — И все же тут кое-что не сходится… Ни на одном другом портрете кисти Ван Дейка нет такого лица, как у этой мадонны, не говоря уже о ее утонченности и одухотворенности.
Это верно, — согласился с принцем маркиз. — Полагаю, мы имеем дело с подлинником?
— Ее принес мне Айзеке. Он уверял, что это одно из лучших произведений Ван Дейка, которые ему когда-либо доводилось видеть.
— Неужели Айзеке продал вам эту картину? — недоверчиво воскликнул маркиз.
Подумав, он добавил:
— Если я правильно помню, Лохнера вам тоже продал Айзеке…
— Ну да, конечно, — нетерпеливо прервал Фейна принц. — Вот только не пойму, к чему вы клоните?
— Пока сам не знаю, — честно признался маркиз. — Мне вдруг пришло в голову, не стали ли мы жертвами обмана…
— Даже если это так, художник, нарисовавший эту картину, — в своем роде гений! — запальчиво произнес принц. — Вы только взгляните на складки плаща мадонны, на кожу младенца Иисуса… Они изображены строго в традициях Ван Дейка!
Однако в данный момент взор маркиза был устремлен на произведение Лохнера. Только сейчас ему пришло в голову, что, помимо лица мадонны, обе картины объединяют и некоторые другие черты. Они наверняка ускользнули бы от поверхностного взгляда дилетанта, и лишь такой искушенный ценитель искусства, как Фейн, сумел их заметить.
Плащ «Мадонны с лилиями» существенно отличался от одеяния мадонны в картине Ван Дейка, и все же маркиз как тонкий знаток искусства сразу обратил внимание на схожесть манеры письма, какие-то неуловимые мазки, чему он даже затруднялся дать название.
Переводя пристальный взгляд с одной картины на другую, Фейн чувствовал, что его интуиция, которая еще ни разу его не подводила, подсказывает — в обоих полотнах есть нечто подозрительное.
Понимая, что принц ждет от него каких-то слов, маркиз со вздохом заметил:
— Странно, очень странно… Пока я не могу найти этому никакого объяснения. Предлагаю сделать следующее, Ваше Величество, — я постараюсь разузнать, откуда Айзеке взял эти картины.
— Прекрасная мысль!
— Вы часто покупали у него?
— Только Лохнера, — ответил принц. — До этого он принес мне еще два или три портрета, но они мне не слишком понравились, так что я даже не стал показывать их вам. А от Лохнера, если вы помните, мы оба пришли в восторг!
Его Королевское Высочество сделал паузу и продолжил:
— Я заплатил за картину больше, чем следовало, но не жалею о том ни минуты!
— И я тоже, — согласно кивнул маркиз.
На его губах появилась легкая усмешка — он не забыл о том, что принц только вел переговоры с Айзексом, а по счету заплатил он, маркиз.
— Да, пожалуй, я прав — только два портрета, — подытожил свои размышления принц. — В прошлом году Айзеке принес мне картину Эль Греко, которая была сильно повреждена и не показалась мне интересной, а потом — довольно невыразительного Ван Дейка, от которого я тоже отказался.
— Эту картину я помню. Что-нибудь еще?
— Нет, это все. И вот вчера он принес Ван Дейка, которого вы только что видели.
— Это, безусловно, очень хорошая картина, — сказал маркиз. — Позвольте дать вам один совет, Ваше Высочество, — не упоминайте в разговоре с Айзексом о сходстве этой картины с произведением Лохнера, пока я не выясню всех подробностей этого странного дела.
— Я целиком полагаюсь на вас, Вирго, — торжественно произнес принц. — Вы знаете, в том, что касается искусства, ваше мнение для меня — закон.
Маркиз принял этот комплимент как должное и продолжил:
— Вы чрезвычайно заинтриговали меня, Ваше Высочество. Обещаю вам, что сделаю все возможное, лишь бы выяснить, откуда Айзеке взял обе эти картины. Теперь я с сожалением припоминаю, что мы слишком легкомысленно отнеслись к покупке Лохнера.
— Вы безусловно правы! — горячо воскликнул принц.
Внезапно на его губах появилась лукавая, почти мальчишеская улыбка, и он добавил:
— Мне кажется, мы оба пришли в такой восторг и так загорелись желанием приобрести этот шедевр, что и не подумали задать Айзексу хотя бы один вопрос!
— Честно говоря, в тот момент мне пришло в голову, что картина, возможно, краденая, — задумчиво произнес маркиз.
— Да и мне тоже! — подхватил принц, явно придумав это на ходу.
— А теперь прошу меня извинить, Ваше Высочество… — начал было маркиз, но принц нетерпеливо прервал его:
— Как, вы уже уходите, Вирго? Ну что же, ничего не поделаешь… Но вы должны непременно вернуться и пообедать со мной. Мне нужно поговорить с вами — о картинах, да и о многом другом!
Чувствовалось, что Его Высочество крайне разочарован. Ему нечасто удавалось залучить маркиза в гости, а между тем он дорожил его обществом, пожалуй, больше, чем чьим бы то ни было другим.
— Ваше приглашение доставило бы мне несказанное удовольствие, Ваше Высочество, знай я о нем раньше, но я уже приглашен на обед… Надеюсь, вы понимаете, что, если я в последний момент откажусь, это будет неучтиво! Принц тонко улыбнулся.
— Догадываюсь, что вы обедаете с какой-нибудь прелестницей!
Он шутливо погрозил маркизу пальцем.
— Будьте осторожны, Вирго! Вы не хуже меня знаете, что у нас обоих скверная репутация, причем ваша, пожалуй, еще хлеще моей. Не давайте пищи для разговоров, сплетники так и ждут повода, чтобы перемыть вам кости.
Маркиз в свою очередь тоже улыбнулся.
— Что бы мы ни делали, Ваше Высочество, всегда найдутся люди, которые будут с радостью судачить о нас, преувеличивать каждую допущенную нами оплошность, а то и припишут проступки, которых мы в действительности не совершали!
Маркиз сделал выразительный жест и продолжил:
— Честно говоря, если уж мне суждено быть казненным — по крайней мере, злыми языками, — я предпочел бы совершить преступление, в котором меня обвиняют, и получить от этого удовольствие!
Принц откинул голову назад и от души расхохотался.
— Прекрасно сказано, Вирго! Я полностью разделяю ваше мнение. Боюсь, нам обоим придется отправиться на «виселицу». Будем надеяться, что эта прогулка обогатит нас новым опытом…
— Хотелось бы и мне на это надеяться, — с серьезным видом заметил маркиз, — но, как вы знаете, действительность часто обманывает наши ожидания.
— Мой дорогой Вирго, — укоризненно заметил принц, — похоже, вы становитесь циником. Так не годится!
— Когда речь заходит об искусстве или о лошадях, я вполне серьезен, — возразил маркиз.
— Значит, вы циник только с женщинами? — уточнил принц и, не дождавшись ответа, продолжил: — Не теряйте надежды, мой славный Вирго! Кто знает — может быть, в один прекрасный день вы еще встретите свою «мадонну с лилиями», и она будет столь же очаровательна, как на картине Лохнера…
