Маска предательства - Кейн Андреа (читать книги полностью .TXT) 📗
Гамильтон выпрямился и уперся подбородком в сплетенные пальцы.
– Разумеется, я этого не забыл, просто я уже совсем выздоровел. К тому же у меня полно дел.
Дэн кивнул, зная, как старался Гамильтон отгородиться от политических разногласий последних нескольких лет, как мечтал возвратиться с семьей в Нью-Йорк и возобновить свою юридическую практику.
Вместе с тем Дэн понимал, что с отставкой Гамильтона страна многое теряет.
– Мы с Томасом сегодня были в «Сити-Таверн», – заговорил наконец Дэн. – Разговор шел о последней статье Лэффи в «Дженерал эдвертайзер». Он утверждает, что война с Англией неминуема...
– Президент Вашингтон попросил Джона Джея отправиться в Англию для переговоров о мире, – спокойно прервал его Гамильтон.
Дэн вскочил на ноги.
– Черт побери, Александр! Это тебе нужно было ехать, а не Джею!
Гамильтон глубоко вздохнул, не сводя с друга острого взгляда.
– Несмотря на наши личные предположения... или симпатии, – выразительно подчеркнул он, – мы должны делать то, что выгоднее для страны. Сейчас – не забудь, что идет 1794 год! – мне было бы рискованно выступать в качестве посланника Америки, и мы с тобой отлично это понимаем.
– Ты так и сказал президенту Вашингтону? – настойчиво спросил Дэн.
– Да.
– И какова была его реакция?
– Он испытал огромное облегчение, – уверенно сообщил Гамильтон.
От досады Дэн стукнул кулаком по столу. Гамильтон прав. В последнее время велось слишком много споров по поводу его управления государственными финансами. И хотя все это было полным вздором, тем не менее доверие к нему общества несколько пошатнулось.
– Я хотел, чтобы ты первым об этом узнал... до того как это станет широко известным, – продолжал Гамильтон.
– Точнее, пока решение Вашингтона не предаст огласке пресловутый Лэффи!
Гамильтон нахмурился:
– Лэффи... Да. Для нашего правительства он как бельмо на глазу. – Он провел рукой по затянутым в косичку волосам и, встав, сцепил руки за спиной. – Нам и без его ядовитых статей есть чем заняться. Они слишком возбуждают народ, преждевременно предавая огласке сведения, которые следовало бы скрывать.
– Не говоря уж о его способности добывать эти сведения до того, как их опубликует правительство, – возмущенно добавил Дэн. – Но загвоздка в том, что до сих пор никому точно не известно, кто он на самом деле.
– Я могу представить многих людей, которым не нравятся мои взгляды, – сухо ответил Гамильтон, задумчиво глядя в пол. – Особенно в «Дженерал эдвертайзер». Но ни один из них не заходит так далеко, как этот Лэффи, особенно в свете нестабильной ситуации с Англией. Дело не только в том, что Лэффи и мне, и всей партии приклеил ярлык монархистов, но ту информацию, которой он обладает, можно получить только от узкого круга чиновников, которые слишком хитры, чтобы публично обнародовать свои взгляды.
– И что будем делать? – мрачно осведомился Дэн, уловив оживленный блеск в глазах Гамильтона, который означал, что министр финансов уже знает решение.
Гамильтон задорно усмехнулся, отчего его лицо с правильными и мужественными чертами стало еще более привлекательным.
– Я собираюсь устроить небольшой званый вечер в Лонг-Рум, пригласив на него известных политиков и бизнесменов. А ты, мой очаровательный друг, должен будешь бродить между гостями и разговаривать с ними, что тебе удастся с таким блеском...
– Чтобы попытаться кое-что выведать, – с усмешкой закончил за него Дэн, невольно польщенный похвалой Александра.
– Вот именно!
– В следующую пятницу?
– Да, в восемь часов.
– Договорились!
Дэн направился к двери, но остановился с решительным видом.
– К следующей субботе мы с тобой будем знать, кто такой Джек Лэффи!
Гамильтон ответил ему суровым взглядом.
– И тогда уж постараемся сделать так, чтобы он замолчал!
Глава 2
– Дорогая моя, ты очаровательна! – Джордж Холт, сам выглядевший невероятно импозантным в своем модном вечернем облачении, восхищенно улыбнулся дочери, помогая ей сойти со ступенек кареты.
Джеки недовольно взглянула на здание «Сити-Таверн».
– Это странно слышать, папа, потому что у меня очень плохое настроение! – возразила она, поправляя шелковый плащ.
– Возможно, – усмехнулся ее отец. – Следовательно, тебе удается отлично его скрывать!
Он ласково пожал ее руку, затянутую в перчатку.
– Я очень благодарен тебе за то, что ты согласилась поехать со мной на бал министра Гамильтона.
– Хотя ты не предупредил меня заранее! – искоса взглянув на него, заметила Джеки.
Улыбка Джорджа поблекла.
– Моника не виновата, что заболела, Жаклин.
Джеки уловила в голосе отца предостерегающие нотки и промолчала. Когда дело касалось очаровательной Моники Бриссет, Джордж Холт становился упрямым, ничего не желал замечать и попросту глупел на глазах. Так повелось с самого начала, когда он впервые увидел ее в отеле «Иллер» в феврале прошлого года, во время ежегодного бала в честь дня рождения президента Вашингтона. Ничто не могло изменить чувства Джорджа... даже тщательно скрываемая Джеки антипатия, которая боролась в ее душе с огромной радостью, что наконец-то, спустя десять лет одиночества после смерти ее матери, Джордж полюбил другую женщину.
Опираясь на руку отца, Джеки молча вошла в тускло освещенный парадный подъезд «Сити-Таверн». В кофейной комнате, расположенной слева от холла, пили виски и обсуждали свои дела купцы. Впереди Джеки дамы в роскошных нарядах под руку с влиятельными мужчинами филадельфийского общества направлялись к лестнице, которая вела к бальному залу. Расправив пышные складки сиреневого платья, Джеки двинулась направо.
Но отца оказалось не так-то легко сбить с пути.
– Не сегодня, Жаклин. – Он твердо взял за локоть и отвел от комнаты для сбора подписей свою дочь, которая старалась уловить, о чем там спорят репортеры различных газет и журналов.
Джеки последовала за ним, бросив через плечо недовольный взгляд.
– Но, папа, я только хотела узнать, есть ли новости о предстоящей войне с Англией или о пошлинах на виски. Ты же не станешь возражать, если...
– Стану! – Он провел ее сквозь густую толпу и увлек на широкую деревянную лестницу. – Сегодня мы просто гости на этом светском рауте. Так что постараемся держать себя соответственно.
– Хорошо, папа, – заставила себя ответить Джеки.
Больше всего ее бесило, что на этот раз ее отец был прав. И как бы ей ни хотелось принять участие в горячих спорах о том, что делать с теми производителями виски, которые упорно отказываются платить введенные налоги, она ценила оказанную им честь быть приглашенными на бал министра Гамильтона и считала себя обязанной перед отцом соблюдать все требования приличия.
Бальный зал в Лонг-Рум был ярко освещен, в его полированном полу отражались многочисленные огоньки свечей, а вдоль стен выстроились значительные персоны. В напоенном духами воздухе зала плыли звуки менуэта Моцарта и смешивались с мелодичным женским смехом и низкими голосами мужчин. Облаченные в платья из шелка, с прическами, украшенными страусовыми перьями и лентами, леди собирались небольшими группками по четыре-пять человек, оживленно беседуя и отведывая предлагаемые закуски. Словно почувствовав присутствие Жаклин, они подняли головы, оценивая это новое и незнакомое добавление к их кругу.
Невысокая темноволосая дама в нежно-голубом платье отделилась от своей группы и приблизилась к Джеки и Джорджу.
– Мистер Холт, рада вновь увидеться с вами! – Она радушно улыбнулась ему.
Джордж Холт поклонился и нагнулся поцеловать ей руку.
– Я счастлив, миссис Гамильтон. Польщен, что вы нашли возможным пригласить меня на ваш вечер. – Он отступил в сторону, выдвинув вперед Джеки. – Могу я представить вам свою дочь Жаклин?
Опять чарующая улыбка.
– Мисс Холт, ваш отец нисколько не преувеличивал вашу красоту! Добро пожаловать!
Джеки улыбнулась в ответ, сразу проникнувшись симпатией к этой грациозной женщине с ясным и добрым лицом.
