Буря в песках (Аромат розы) - Райан Нэн (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗
Анжи немного расслабилась. Возможно, ее совместная жизнь с Барретом МакКлэйном мало чем будет отличаться от ее жизни с отцом здесь, в Новом Орлеане. Наверное, он рассчитывает, что она будет вести хозяйство, чинить его одежду, готовить еду и сопровождать его в церковь. Может быть, со временем Анжи даже начнет испытывать некоторую нежность к мистеру МакКлэйну, и он заполнит пустоту в ее жизни, которая, без сомнения, образуется после смерти отца.
Слезы потекли из изумрудных глаз Анжи. Бедный папа! Бедный, бедный папа. «Какая же я эгоистка с холодным сердцем, — подумала она, — лежу здесь и думаю только о себе, в то время как мой дорогой больной папа умирает». Бедный папа.
Глава 2
Баррет МакКлэйн сидел в одиночестве в южном внутреннем дворике на ранчо Тьерра дель Соль. Он подозвал молчаливую служанку-мексиканку, которая стояла возле стола:
— Подай мне только кофе, Делорес, и можешь идти, пока мисс Эмили не присоединится ко мне.
— Si, — сказала с улыбкой на темнокожем лице Делорес и, часто кланяясь, скрылась в гасиенде.
Солнце только-только взошло. Баррет МакКлэйн вставал каждое утро до восхода. Так было с детства, и так будет, пока он жив. Годы упорного труда, ранний подъем и ранний отход ко сну — это уже стало привычкой. Трудно было бы это изменить. Богатый и сильный, Баррет МакКлэйн уже не работал так тяжело, как раньше, но он все еще железной рукой вел управление огромным ранчо, расположенным на юго-западе Техаса, и ничто не могло ускользнуть от его пытливого взгляда. Пятьсот тысяч акров земли, стада скота численностью в сорок тысяч голов, табуны в семьсот лошадей, сто наемных погонщиков-вакеро и ковбоев, пятнадцать домашних слуг и садовников и внушительно раскинувшаяся гасиенда, крытая красной черепичной крышей, — все это создавало настоящую империю, одну из самых крупных во всем Техасе.
Баррет МакКлэйн любил сидеть в южном внутреннем дворике тихим утром, мысленно окидывая взглядом свои огромные владения. Его тонкие губы под белыми усами, всегда аккуратно подстриженными и ухоженными, растягивались в довольную улыбку при мысли, что все это богатство принадлежит ему. Все. От многомильного пространства земель до откормленного быка чистых кровей, от опытнейшего погонщика до тяжелой резной мебели. Все и вся принадлежит ему.
И вот сейчас он имеет возможность прибавить еще одно сокровище к своей коллекции. Баррет МакКлэйн отхлебнул кофе и оглянулся кругом, чтобы удостовериться, что он находится в полном одиночестве. Улыбнувшись, он отодвинул чашку в сторону и сунул руку в нагрудный карман. Двумя пальцами достал оттуда маленькую фотографию. С грубоватой нежностью Баррет положил ее перед собой на белую льняную скатерть.
Улыбаясь, на него смотрела одна из самых прекрасных девушек, которую он видел за свою долгую жизнь. Ее волосы были степенно убраны тяжелым узлом на голове, что могло бы заострить черты любой другой женщины. Но не этого дитя. Строгая прическа только подчеркивала точеные черты ее лица, огромные сияющие глаза, маленький, слегка вздернутый, носик, подбородок с очаровательной ямочкой, полный цветущий рот, длинную лебединую шею. Она сидела, сложив руки на коленях, в платье, закрывающем ее маленькие ножки, узкие плечи, тонкую талию и округлую полную грудь.
Глуповато улыбаясь, Баррет МакКлэйн провел пальцами по фотографии, пробормотав низким, полным страсти голосом:
— Ах, мое дорогое, сладкое дитя. Интересно, знаешь ли ты сама, как хороша? Не могу дождаться минуты, когда буду наслаждаться твоим юным телом. Это был знак свыше, что я поддерживал дружеские отношения с твоим отцом все эти годы. Теперь, в час нужды, я смогу помочь и тебе, и ему. — Баррет усмехнулся и добавил: — И я помогу тебе! Насколько я знаю моего друга, Джереми Уэбстера, он воспитал тебя в послушании; ты чиста, как невинный младенец. Не бойся, милая Анжи, я хочу большего, чем просто превратить тебя в женщину.
Эта мысль была столь приятна, что Баррет МакКлэйн ощутил в широкой груди укол совести. Но это быстро прошло, и он раздраженно пробормотал:
— В этом нет никакого греха! Эта девушка будет моей женой, и мой долг заботиться о ней так, чтобы она избежала искушения сделать что-нибудь такое, что могло бы погубить ее прекрасную душу. — Баррет покачал седой головой, и его глаза весело блеснули. Как всегда, он был уверен, что совершает правильный и святой поступок. А если этому правильному и святому поступку будут сопутствовать еще и земные радости — ну что ж, это вовсе не так уж и плохо.
— Доброе утро, Баррет, — мягкий голос свояченицы пробудил его от сладких мечтаний. Виновато убирая фотографию со стола, Баррет, поднявшись, засунул ее обратно в карман.
— Доброе утро, Эмили. — Он приглашающе улыбнулся, усаживая ее в кресло, перед тем как вновь опуститься в свое.
— Здесь был кто-нибудь еще, Баррет? Мне показалось, что я слышала голоса, — сказала Эмили Йорк, беря со стола серебряный колокольчик и подзывая им слугу.
— А… Нет, нет. — Баррет без нужды прокашлялся. — Делорес была здесь минуту назад.
Он надеялся, что не покраснел.
— Я так и думала, — кивнула Эмили. Делорес в разноцветной юбке, обвивающейся вокруг ее полных ног, скользила по каменному полу с подносом в смуглых руках, на котором были искусно разложены свежие фрукты.
— Доброе утро, Делорес, — милостиво сказала Эмили. — Надеюсь, сегодня утром я смогу позавтракать горячей овсяной кашей?
Поставив поднос с фруктами в центре стола, Делорес налила кофе из серебряного кофейника и подала чашку своей госпоже:
— Si. С медом и изюмом?
Эмили поднесла дымящуюся чашку к губам:
— Нет, только масла и ложечку сахару, и ничего больше.
Когда Делорес исчезла в доме, Эмили повернулась к своему зятю:
— Баррет, ты ничего больше не хочешь мне сообщить по поводу приезда Уэбстеров?
Баррет МакКлэйн уже сказал сестре своей умершей жены, что собирается помочь своему другу в беде. Все эти годы он часто говорил о Джереми Уэбстере, хотя не видел этого человека, который жил в Новом Орлеане, более двадцати лет, с момента окончания войны между штатами. Эти два человека встретились и подружились во время кровавой четырехлетней трагедии. Баррет, который был на десять лет старше Джереми, служил в то время офицером в знаменитом Третьем Луизианском полку, а Уэбстер был его подчиненным, и вместе они участвовали в кровавых баталиях, делились мечтами о будущем и разговаривали о Боге. Именно Джереми Баррет доверил сокровенные и печальные мысли о том, что красивая голубоглазая темноволосая женщина, которая ждала его возвращения в Техасе, была не так благочестива, как должна была бы быть, так как часто ленилась посещать воскресные службы, и что их единственный сын, Пекос, рос мальчиком, слишком любящим земные удовольствия. Казалось, что сын перенял все худшие черты матери, и было просто необходимо строго наказывать его за неправильное поведение.
Сочувствуя другу, Джереми согласно кивал головой, выказывая полное понимание. Джереми был твердо убежден, что нет ничего худшего, чем пасть жертвой женщины отнюдь не безупречных моральных устоев, и убеждал своего страдающего друга, что ему было бы лучше оставить эту неблагочестивую женщину.
— Ах, именно это я и хотел бы сделать, — сказал тогда Баррет МакКлэйн, глядя в добрые голубые глаза Джереми, — но не могу. Ведь у нас есть ребенок.
Правда, тогда Баррет не упомянул, что есть еще одна причина, почему он не хочет оставить жену. Так случилось, что техасское ранчо, о котором он рассказывал своему другу, находилось в полной ее собственности. Тринадцать лет назад после преждевременной смерти своего отца миловидная Кэтрин Йорк стала одной из самых богатых женщин Техаса. В то время за ней ухаживал Баррет МакКлэйн, и через месяц после смерти Джона Йорка Баррет и Кэтрин стали мужем и женой.
— Ты хороший человек, Баррет МакКлэйн, — говаривал Джереми Уэбстер с искренним восхищением. — Я буду молиться за тебя и за грешные души твоей жены и сына.
