Маньчжурская принцесса - Бенцони Жюльетта (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Ду Ван обучалась также музыке, танцу и знала тысячу и один рецепт, как женщине сделать себя красивой, элегантной и привлекательной. Впрочем, последнее, чисто женское искусство интересовало ее гораздо меньше, чем других придворных дам. Если ей и нравилось ежедневно составлять свой костюм, создавая гармоничные ансамбли, то лишь ради того, чтобы порадовать глаз и сделать себе и императрице приятное, а вовсе не для того, чтобы привлечь взгляды мужчин. Ни одному из них, а число тех, кого она могла видеть, кроме евнухов, было невелико, не удалось заставить биться ее сердце учащенно. Тайные любовные услады, заставлявшие кудахтать других дам под прикрытием вееров, вовсе не интересовали ее.
Ей было известно, что с детства она была наречена невестой одного из сыновей принца Кунга, советника, которого императрица слушала больше всего. И мысль о том, чтобы стать его женой, не страшила ее. Она считала, что выполнит свой долг, когда настанет ее час, и больше ничего. Но в глубине души Ду Ван завидовала жизни простых людей, где не существовало таких пут. Еще будучи совсем малышкой, она мечтала быть мальчиком, чтобы иметь возможность развить свое тело и обучиться искусству владения оружием. Ей хотелось этого потому, что позволило бы жить в другом, большом мире.
Цы Си догадывалась, что в маленьком очаровательном существе живет душа амазонки, и с удовольствием давала ей уроки гимнастики, верховой езды, фехтования и стрельбы из лука. В свои семнадцать лет девушка уже могла помериться силами с воином-одногодком.
Именно в это время пахнуло дыханием ненависти. Исходило оно от «боксеров», поднявшихся против белых варваров. Их дипломатов, религиозных деятелей и торговцев становилось в Китае все больше и больше. Все они съезжались сюда, проповедуя своих богов и преимущества западной жизни. И сразу же люди в красных тюрбанах, объявившие о том, что их не берут даже ружейные пули, стали искать сторонников. Их глава, принц Туан, двоюродный брат императора, смог привлечь на свою сторону Цы Си, увидевшую в этом движении ответ на свои молитвы о мщении, с которыми она непрерывно обращалась к Небу после разграбления Летнего дворца, ее собственного земного рая.
Охваченная энтузиазмом, сводная сестра Туана нарекла себя «Святой матерью Желтого Лотоса» и навербовала молодых женщин и девушек. Поэтому в том, что Ду Ван хотела встать под знамена «Красных фонариков», не было ничего противоестественного.
Что касается техники боя, тут ей учиться особенно было нечему. Иное дело искусство грима, приемы магии, умение открывать без ключа закрытые двери, скрытность и использование с выгодой для себя всякого рода хитростей. Но это была не самая сильная ее сторона, так как по природе она была открытой и искренней. Но, чтобы угодить своей обожаемой хозяйке, девушка была согласна применить любое оружие, пусть даже подлое, например, яд. Ведь Цы Си была единственным человеческим существом, к которому она испытывала огромную привязанность.
Узнав, что от нее может зависеть судьба ее идола, что она может осушить ее слезы, Ду Ван испытала величайшую гордость. Правда, ее не очень-то радовала перспектива работать в паре с Пион, чье высокомерие она просто не переваривала. Однако честь возвратить Нефритовый Лотос, преступно предложенный в залог любви иностранке, подстегивала ее отвагу.
Прорицатели сказали, что обстоятельства складываются как нельзя лучше. Накануне того дня, двадцатого июня, дипломаты иностранных миссий, здания которых находились в квартале, занимавшем пространство между стенами татарского и Запретного городов, получили уведомления, предписывающие им покинуть Пекин в двадцать четыре часа, если не хотят иметь никаких осложнений. Однако они остались без внимания. Именно в это время Цы Си предоставляла своей фаворитке возможность отличиться. «Боксеры» убили немецкого посланника, направлявшегося к своим китайским коллегам.
– Вам вовсе нет необходимости заходить в дом к белым дьяволам, – сказала «Святая мать Желтого Лотоса» обеим девушкам, – ведь есть много китайских предателей, обращенных в христианство, которые постараются укрыться за их вооруженными спинами. Вот к ним-то вы и примкните.
Спустя час облаченная в гладкую хлопчатобумажную ткань, неся на плече тюк, в котором было немного белья и носильных вещей, юная принцесса и ее спутница смешались с толпой беженцев-христиан, просивших убежища в английском посольстве, ворота которого выходили на маньчжурский рынок. Отныне она была не Ду Ван, а Орхидея, цветок – символ маньчжуров. Никто больше не мог вернуть ей настоящего имени. И все было так до получения этого письма.
Последовали дни, ставшие просто кошмарными. Она попала в совершенно иной мир, где было много грязи, нищеты и страха. Беженцы набивались в жилища в районе дипломатических миссий, покинутые торговцами. Многие из брошенных домов были красивы и гармоничны, но кишевшие там толпы обезумевших беженцев быстро превратили их в конюшни, ничего не оставив от их элегантного вида. Орхидее и ее спутнице удалось пристроиться в маленьком полуразрушенном домике на берегу Нефритового канала недалеко от моста, соединявшего то, что некогда было огромным владением принца Су, с английским посольством, где уже нашли приют после пожара у них бельгийцы.
Обе девушки выдавали себя за дочерей торговца из китайского города, убитого вместе с женой по подозрению в дружеских отношениях с западниками. Гораздо позднее Орхидея узнала, что у Цы Си ничего не было случайно: семья, соответствующая данному описанию, была уничтожена, а две девушки исчезли.
Самым неприятным для юной принцессы было то, что обстоятельства вынуждали ее жить вместе со своей псевдосестрой. И дело вовсе не в том, что та страдала грубостью, отсутствием культуры и воспитания: с самой первой встречи Ду Ван почувствовала, что Пион ненавидит ее, причем эта ненависть еще усугублялась необходимостью сохранять уважение к молодой высокопоставленной особе, пользующейся благоволением самой Цы Си, в то время как Пион не оставалось ничего другого, как довольствоваться лишь тем, что императрица удостоила ее своим выбором.
Игра была неравная, и эта амбициозная девица, жестокая и решительная, вполне отдавала себе в этом отчет. Со своей стороны принцесса не могла подавить в себе отвращение к ней. Жить с ней, даже выполняя одно задание, было неимоверно трудно.
Их физическое несходство не играло тут никакой роли. Дело в том, что полигамные браки разрешали мужчинам иметь детей от разных жен. Кроме того, каждому было известно, что для этих западных недотеп все азиаты на одно лицо. Им и в голову не придет удивляться тому, что у кого-то более благородные черты лица или более изящные ножки. Кстати о ножках: европейцы лишь недавно узнали, какая разница между китайскими и маньчжурскими женщинами. Вторые никогда не подвергались той пытке, через которую проходили первые, заключавшейся в том, что девочкам-китаянкам, чтобы у них не росла ступня, туго бинтовали ее. В XVII веке завоеватели Китая посчитали этот верх изысканности просто глупостью, так как это, по их мнению, затрудняло походку.
Несмотря на разницу в происхождении – отец Пион был офицером низшего гвардейского чина – посланницы Цы Си играли роль сирот, удрученных судьбой. И надо признать, исполняли они эту роль безупречно. Соотечественники-христиане изо всех сил старались утешить их мнимую боль, помогали во всем, не подозревая, до какой степени рабская религия, которую пытались им внушить, ужасала псевдосестер. Что же касается иностранцев, с которыми им пришлось сейчас иметь дело, то для Орхидеи, не видевший их вблизи никогда, они стали просто открытием. А женщины – тем более.
Одевались они чаще всего в белое, а ведь каждому известно, что это цвет траура. Лица у них были странные, либо очень белые или розовые, либо красные с фиолетовыми прожилками. Их странные волосы были часто завиты и имели различные оттенки. Можно было встретить русых, жгучих брюнетов и рыжих, однако в старости все они, как и азиаты, становились седыми.
