Случайный поцелуй - Бойл Элизабет (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗

– И ты тоже, Пиппин, – повернулась Фелисити к кузине. – Ты прекрасно схватываешь детали и проследишь, чтобы Талли его похоже изобразила.

В нужный момент три пары глаз уставились на скандально известного повесу.

Лорд Джон Тремонт промелькнул мимо приоткрытой двери, и в следующее мгновение девушки увидели его спину. Он поднимался в комнату своей племянницы.

– Я никогда… – начала Талли.

– Я тоже, – добавила Пиппин.

На этот раз Фелисити промолчала, ошеломленная увиденным.

Лорд Джон совершенно не походил на то, что им внушали.

– Я думала, он…

– Я была уверена, что он… Фелисити кратко подвела итог:

– Он ужасен!

Ужасно. Это слово лорд Джон Тремонт считал самым подходящим к данной ситуации, хотя и не в том смысле, что Фелисити.

Кажется, сейчас даже Ньюгейтская тюрьма сулила более гостеприимный прием, чем общество неестественно вежливой мисс Эмери. Неумолимые взгляды худой женщины с узким лицом, ее едва скрываемая суровость были очередным напоминанием о том, как низко ценят лорда Джона в обществе.

Он, который некогда был любимцем света, самым желанным гостем в гостиных Лондона, теперь понижен до роли мальчика на побегушках при брате. И должен тайно доставить домой опозоренную племянницу, вместо того чтобы заставить Паркертона самого снизойти до этого дела. Между герцогом и его беспутным братом не осталось никакой любви, никаких семейных обязательств, которые могли бы подвигнуть Джека приехать в Бат. У Джека остались только долги и посулы брата уплатить некоторые из них в обмен на услугу. А поскольку Паркертон после инцидента с семейством Мабберли лишил младшего брата средств, Джек не мог позволить себе отказаться от унизительного предложения.

Поэтому-то он и оказался здесь, в этой женской обители, и теперь таскает многочисленные шляпные картонки, чемоданы и дорожные сумки племянницы по черной лестнице, как простой лакей.

От внимания Джека не укрылось, что его провели в заднюю часть дома. Вокруг никого не было. Вероятнее всего, воспитанниц отослали из опасения, что самый его вид поразит их чувства. Как будто юные английские леди обладают хоть какими-то чувствами! Джек проглотил оскорбление, он обдумывал вопросы куда более важные, чем поведение своей племянницы.

Черт возьми, если бы его братец меньше тратил на наряды для девчонки и больше на уроки этикета, ее бы не выставили из школы. Тогда не пришлось бы тащиться сюда из Суссекса и улаживать это неприятное дело вместо Паркертона.

Задумавшись, Джек уже в четвертый раз спускался по лестнице с вещами Арабеллы. Налетев на кого-то, он выронил багаж.

В воздухе замелькала обширная коллекция нарядов племянницы и содержимое корзинки для рукоделия: нитки, пряжа, вязальные спицы, ленты.

– Боже милостивый!

Услышав этот возглас, Джек сообразил, что его противник вот-вот упадет, и быстро подхватил теплое гибкое тело.

Женщина.

Не одно из юных созданий, которым скоро предстоит дебютировать в свете, а взрослая женщина.

Такие изгибы тела ему хорошо знакомы. Он долгие годы отдал науке обольщения. Хоть много воды утекло с тех пор, когда он обнимал даму, инстинкт властно напомнил о себе, и Джек притянул незнакомку ближе.

Чтобы спасти от падения.

– Ох! – выдохнула она, столкнувшись с ним.

Ее грудь прижалась к его торсу, пальцы уцепились было за его плечи, но тут же сжались. Крепкие кулачки забарабанили по нему, лишая и без того неустойчивого равновесия.

– Осторожнее, мисс, – сказал Джек.

Как можно наказывать его за то, что он не дал ей упасть? Он же действовал ей во благо!

Его рука замерла на ее округлых ягодицах, а другая расположилась чуть ниже груди совершенной формы.

Джек в некотором смущении смотрел на девушку. Он был уверен, что это краткое возвращение в беспутное прошлое и есть главная награда за исполнение неприятного поручения.

Вознаграждение в виде розовых губ и шелковистой кожи нежнейшего оттенка, не говоря уже обо всем остальном. Мог ли бывший повеса сопротивляться искушению, которое охватило его, несмотря на уродливое черное платье девушки?

Много времени прошло с тех пор, когда он оправдывал свое прозвище Безумный Джек Тремонт.

Разве он виноват, что почти забылся? Джек наклонился к ней попробовать на вкус дерзкое обещание ее губ, узнать, каков ее поцелуй.

Но тут он разглядел ее волосы.

Черт побери, девица была рыжей! Джек не понимал, как раньше этого не заметил. Теперь этот цвет буквально лез в глаза.

Хотя волосы были собраны в тугой пучок старой девы, Джек знал, что кроется за укрощающими их шпильками.

Искушающее пламя страсти.

Он чуть не толкнул девушку на груду тряпок. Его воскресшая страсть капитулировала, как римляне перед гуннами.

Девушка споткнулась, освободившись от рук Джека, и, как полагается порядочной леди, полоснула его возмущенным взглядом. Вызвана ли ее досада тем, что пострадала корзинка для рукоделия, или оскорбленными чувствами, Джек не разобрал. Честно говоря, его это не интересовало.

«Justus esto et not metue» [1] – таков фамильный девиз Тре монтов. Д жек добавил к нему собственные слова.

И никаких рыжих.

Обманчивые, загадочные создания, они, словно огненные псы ада, посланы ему на погибель.

К счастью, леди, кажется, совсем не рада знакомству с ним. Нахмурив брови, она отпрянула от него, как от зачумленного.

– Вы! – выпалила она.

Ее возглас прозвучал как обвинение и походил на крик «Тревога!».

Ужас, вспыхнувший в ее голубых глазах, напомнил Джеку о чувстве чести. Несмотря на мнение брата и, очевидно, мисс Эмери и ее сотрудниц, он в последние годы был джентльменом… почти всегда.

– Лорд Джон Тремонт, к вашим услугам, – проговорил Джек, вспомнив о хороших манерах, и ухитрился любезно поклониться.

– Только этого не хватало, – пробормотала девушка. Она по-прежнему выжидательно смотрела на него, уперев руки в бока. Джека это начинало раздражать. К чему так выходить из себя? Ведь он ее не поцеловал. Вот что значит старая дева! Только особа, которая долго избегала брачных уз, может смотреть на мужчину с таким ужасом.

– Я знаю, кто вы, – сказала она, подбирая рассыпавшиеся спицы, нитки и прочие мелочи. – Вам давно следовало уехать.

И это вместо того, чтобы любезно предложить чай и бисквиты.

Джека задело, что эта мисс, с которой он никогда прежде не встречался, отнеслась к нему с откровенным презрением.

Он не мог понять, почему его раздосадовало мнение этой девушки. То ли оттого, что он всегда был неравнодушен к рыжим, или потому, что она не такая, как все.

Джек принялся собирать наряды племянницы. Молчание незнакомки сводило его с ума. Ему казалось, что он слышит, как похрустывают позвонки ее напряженно выпрямленной спины.

Он решил сделать еще одну попытку.

– Трудно поверить, что одной девице нужно столько шляпок и платьев, – проговорил Джек, пытаясь разрядить обстановку. – Если бы она реже посещала парикмахера и чаще уроки хорошего тона, неприятностей бы не было.

Складывая шляпные коробки племянницы, Джек заметил искорки в глазах строгой леди. Казалось, она разделяла его невысказанное мнение, что у Арабеллы Тремонт больше платьев, чем ума.

– Кстати, – сказал он, приняв намек на улыбку за трещину в броне старой девы, – я не разобрал ваше имя.

Незнакомка пристально посмотрела на него, приподняв брови, точно копируя мину мисс Эмери. Даже от простого взгляда у Джека возникло странное чувство, что их околдовали. Казалось, и рыжей леди трудно назвать свое имя.

Наконец она набрала в легкие воздуха и как нельзя более кратко сказала:

– Мисс Портер.

Черт побери, она произнесла это так, словно делала огромное одолжение.

– Вы здешняя учительница? – спросил Джек, надеясь вовлечь ее в какое-то подобие беседы.

Давно прошли те времена, когда дамы искали его общества. В ответ он получил лишь краткий кивок. «Да, любезностью здесь не пахнет», – подумал Джек.