Немного опасный - Бэлоу Мэри (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
Она уже согласилась провести две недели в Скофилде.
— Ну, раз у меня снова равное количество дам и кавалеров, — тараторила тем временем Мелани, — я готова простить Гектора. Мой домашний праздник будет самым главным событием этого лета. Осмелюсь предположить, что его станут обсуждать во всех лондонских гостиных в следующем сезоне. Мне будут завидовать все хозяйки Англии, и те, кого не пригласили в этом году, в следующем будут добиваться приглашения. Герцог Бьюкасл не бывает нигде, кроме Лондона и своих поместий. Не знаю, как Гектор сумел убедить его приехать сюда. Может быть, ему доводилось слышать о том, как мастерски я умею развлекать гостей. Может быть…
Но Кристина не слушала ее. Следующие две недели обещали быть сплошным праздником, а теперь этот праздник омрачит присутствие герцога Бьюкасла, вследствие чего она будет чувствовать себя неловко — причем совершенно зря, ибо, как справедливо заметила Мелани, он обратит на нее не больше внимания, чем на червяка у себя под башмаком. Кристина ненавидела это чувство неловкости. Ей не доводилось испытывать его до тех пор, пока после нескольких лет замужества она не превратилась в постоянный объект нездоровых сплетен. Овдовев, она поклялась, что никогда больше не поставит себя в такое положение, никогда не выйдет за пределы знакомого ей мира.
Конечно, она стала много старше. Двадцать девять — почти старуха, которой больше не требуется кокетничать с молодыми людьми. Она вполне может вести себя как умудренная опытом матрона — будет сидеть в уголке, наблюдая за развлечениями, но не участвуя в них. В конце концов, быть зрителем ничуть не хуже, чем участником.
— Можем ли мы предложить вам чашку чая с пирожными, леди Ринейбл? — осведомилась миссис Томпсон.
— Увы, у меня нет ни одной свободной минуты, — с достоинством ответила Мелани. — Послезавтра я ожидаю огромное количество гостей, и мне надо еще переделать уйму дел. Уверяю вас, быть баронессой — не значит вечно почивать на лаврах. — Царственно наклонив голову, Мелани поцеловала Кристину в щеку и выпорхнула из комнаты, шелестя юбками, покачивая перьями и размахивая лорнетом.
— Запомни на будущее, сестренка, — усмехнулась Элеонора, — что проще сразу ответить «да» на вопрос леди Ринейбл, заданный в письменной или устной форме.
Миссис Томпсон поднялась с места:
— Мы должны немедленно отправиться в твою комнату, Кристина, и посмотреть, какие из твоих платьев нуждаются в починке, отделке или чистке. Бог мой, герцог Бьюкасл, не говоря уже о виконте Моубери, его матери и виконте Элрике с женой!
Кристина первая поднялась по лестнице, словно хотела убедиться, не появилась ли в ее гардеробе каким-либо чудом дюжина красивых модных туалетов.
Вулфрик Бедвин, герцог Бьюкасл, сидел за широким столом дубового дерева в великолепно обставленной богатой библиотеке Бедвин-Хауса в Лондоне. Герцог был одет в вечерний костюм, отличавшийся отменной элегантностью, хотя сегодня за ужином он не ждал гостей и сейчас находился в комнате один. На обтянутой кожей столешнице, кроме промокательной бумаги, лежало несколько свежеочиненных перьев; посередине стояла чернильница с серебряной крышкой. Поскольку Бьюкасл неизменно занимался делами днем, вечером ему просто нечего было делать.
Он мог бы пойти куда-нибудь развлечься: время вполне позволяло и было из чего выбрать, несмотря на то, что сезон уже закончился и большинство его знакомых покинули столицу, чтобы провести лето в Брайтоне или в своих загородных имениях. Но герцог никогда не любил светские увеселения и посещал их лишь в случае крайней необходимости.
Он мог бы провести вечер в клубе «Уайте». Несмотря на то, что в это время года посетителей в клубе немного, там всегда нетрудно найти с кем поговорить. Однако герцог провел слишком много времени в клубах за последнюю неделю после окончания парламентской сессии.
В городе не было никого из членов его семьи. Лорд Эйдан Бедвин, второй сын в семье и предполагаемый наследник герцога, этой весной и вовсе не приезжал; он остался дома в Оксфордшире со своей женой, Евой, которая произвела на свет их первого ребенка, девочку. Этого счастливого события они ждали почти три года со дня свадьбы. Вулфрик ездил туда на крестины в мае, но провел в доме брата всего несколько дней. Лорд Рэнналф Бедвин, третий брат, находился в Лестершире с Джудит, сыном и дочерью. Он всерьез занялся своими обязанностями землевладельца, особенно теперь, когда умерла его бабушка и ее собственность перешла к нему. Его сестра Фрея была в Корнуолле вместе с мужем — маркизом Холлмером, который в этом году не приехал в Лондон, пропустив заседания палаты лордов. Фрея снова ждала ребенка. В начале прошлого года у них родился сын, и на этот раз они определенно хотели девочку.
Лорд Аллен Бедвин находился за городом с женой, Рейчел, и дочками-близняшками, родившимися прошлым летом. Они были обеспокоены состоянием здоровья барона Уэстона, дяди Рейчел, в доме которого жили и которого ни за что не хотели покидать. С ним опять случился сердечный приступ. Самая младшая сестра герцога, Морган, жила в Кенте. Она приехала в город на несколько недель в компании графа Росторна, своего супруга, но столичный воздух оказался вреден для их маленького сына, и они уехали обратно домой. Росторн пользовался каждым перерывом в заседании палаты лордов, чтобы съездить к семье, и по окончании сессии не замедлил вернуться в свое поместье. «Главное — дети», — сказал он Бьюкаслу перед отъездом. Если когда-нибудь в будущем жена и дети не смогут сопровождать его, он попросту останется дома, и к черту парламент. Это, видимо, означало, что Морган, как и ее сестра, снова в положении.
Очень хорошо, подумал герцог, взяв со стола перо и пропуская гладкий стержень между пальцами, что все его братья и сестры создали семьи и устроились в жизни. Свои обязанности по отношению к ним он с честью выполнил.
Но без них Бедвин-Хаус опустел. Даже когда Морган была в Лондоне, она, разумеется, не стала останавливаться здесь. В Линдсей-Холле, фамильном герцогском имении в Гемпшире, будет еще безлюднее.
Видимо, осознание этого и заставило герцога принять несвойственное ему решение несколько дней назад. Он не стал отказываться от устного приглашения леди Ринейбл, переданного ее братом, виконтом Моубери, на домашний праздник в Скофилд-Парке в Глостершире. Он никогда не посещал домашних праздников, поскольку не мог представить себе более бездарного времяпрепровождения. Конечно, Моубери обещал, что там соберется избранное общество, будет с кем поговорить и даже порыбачить. Но перспектива провести две недели в одной компании, пусть даже самой блестящей, грозила обернуться нервным срывом.
Вулфрик откинулся на спинку кресла, поставил локти на подлокотники и сплел пальцы, затем обвел комнату невидящим взглядом. Он скучал по Роуз гораздо сильнее, чем мог признаться даже себе. Роуз была его любовницей более десяти лет, но в феврале она умерла, подхватив простуду, которая поначалу казалась абсолютно безвредной, а затем обернулась сильным воспалением легких. Все, что доктор смог сделать, это по мере сил облегчать страдания несчастной. Ее смерть стала для герцога настоящим шоком. Вулфрик был с нею во время болезни и при кончине. Теперь он чувствовал себя так же плохо, как, наверное, должен чувствовать себя овдовевший человек.
Между герцогом и Роуз существовало удобное для обоих соглашение. В течение нескольких месяцев в году, когда он бывал в Лондоне, Вулфрик содержал ее в роскоши, а летом возвращался в Линдсей-Холл, в то время как она уезжала в дом своего отца, деревенского кузнеца, где пользовалась славой и всеобщим уважением в качестве богатой любовницы герцога. Когда Вулфрик бывал в городе, он почти все ночи проводил с ней. Их не связывала взаимная страсть — герцог сомневался, что вообще способен на такие эмоции, — и между ними не существовало особой дружеской привязанности, поскольку их образование и интересы весьма разнились. Но, тем не менее, они хорошо ладили друг с другом. Герцог верил, что Роуз так же, как и он, довольна их связью. Он радовался, что у нее не было от него детей, хотя, естественно, полностью обеспечивал бы их. Но ему претила сама мысль о бастардах.
