Ведьма из-за моря - Карр Филиппа (книги онлайн .txt) 📗

Радость видеть родителей была велика. Отец настоял, чтобы ему немедленно показали внука, и принес ему вырезанный из дерева корабль, копию одного из его кораблей — «Торжествующий лев». Я засмеялся и сказал ему, что Коннелл еще слишком мал для таких игрушек, а отец ответил, что настоящие мальчики никогда не бывают слишком малы для кораблей.

Я была глубоко тронута, когда увидела отца у колыбели Коннелла. Он протянул к мальчику свою большую руку, тот потянулся и схватил его за мизинец. Я редко видела отца таким взволнованным. Думаю, что в глазах его были слезы. Вдруг он выпрямился и сказал мне:

— Итак, моя девочка Линнет имеет своего собственного сына. Благослови тебя Господь, девочка! Ты сделала меня счастливым.

Позднее, когда мы ехали рядом, как и раньше, когда я была дома, и между нами установилось понимание, он сказал мне:

— Я провел годы, ругая судьбу, которая отказала мне в законном сыне. Когда ты родилась, я проклял Бога за то, что ты девочка. Теперь я вижу, что был не прав. Со временем я узнал, что ты так же хороша, как любой мальчик, — и ты это доказала. А теперь ты дала мне внука.

Я сказала, что тоже счастлива, потом добавила:

— Я должна следить, чтобы сына не избаловали. Его отец не надышится на него, как и ты. Когда он вырастет, он не должен думать, что стоит ему улыбнуться и весь мир будет у его ног.

— Не бойся, этот мальчик пойдет по стопам своего деда. Я позабочусь об этом, он будет моряком. У него особый взгляд.

Я засмеялась, но отец был серьезен.

— Я рад, — сказал он. — Муж твой — настоящий мужчина. Мне никогда не нравился Фенимор Лэндор — щеголь.

— Ты несправедлив к нему, он храбрый, хороший моряк.

— Нет, — сказал отец, — ты можешь представить его меряющим шагами палубу, с кровью, капающей с его абордажной сабли? «Красавчик!»А ты имеешь настоящего мужчину, и я горжусь тобой.

Да, нет сомнения, что отцу нравился мой муж. Они ездили вместе верхом и много говорили. Матушка тоже казалась счастливой, и влюбленность Дамаск в Колума продолжалась. Его забавлял свой ребенок, но он почти не замечал Дамаск. Она же, казалось, не обращала на это внимания, раз могла сидеть около него и просто смотреть.

Все было, как в прежние рождественские праздники у нас, в Лайон-корте, я старалась, чтобы все было так же. Все слуги и их семьи пришли в большой зал. Их угостили вином и рождественским пирогом. Они пели рождественские гимны, а потом пришли артисты и показали пантомимы.

Я поговорила с матушкой, когда мы оказались одни, и сообщила ей, что узнала о первом браке Колума.

— Его женой была Мелани Лэндор, — сказала я, — сестра Фенимора! Ты знала?

— Мы узнали это после свадьбы, — сказала матушка. — Что за время это было! Сначала одна тайная церемония, потом другая, и все в такой спешке, но это было необходимо.

— Когда ты узнала, что первой женой Колума была Мелани Лэндор?

— Это было после свадьбы, когда ты уехала в Пейлинг с Колумом. Лэндоры должны были приехать к нам, но приехали только Фенимор и его отец, а госпожа Лэндор заболела. Она призналась мне потом, что не могла нас видеть, когда узнала, что наша дочь вышла замуж за Колума.

— Должно быть, это было для нее шоком.

— Так и было. А как ты узнала? Думаю, что Колум сказал тебе.

— Нет, я узнала это от Дженнет.

— Доверять Дженнет! — сказала матушка полуснисходительно, полураздраженно. — И ты сказала об этом Колуму?

В памяти опять всплыло все: темная комната, красная кровать с глубокими тенями и притаившимся призраком Мелани.

— Сказала, и ему это не очень понравилось.

— Он не хотел, чтобы ты знала?

— Я не уверена в этом, он просто об этом не говорил. Все было в прошлом, она мертва, и он теперь женат на мне. Скажи мне, что сказала госпожа Лэндор, когда узнала, что я вышла замуж за Колума.

— Вспомни, что она потеряла любимую дочь. Она, наверное, лишилась разума, когда это произошло. Она не хотела, чтобы у ее дочери были дети, она была уверена, что этим она убьет себя. Конечно, она винит Колума и становится истеричной, когда говорит о смерти дочери. Мы должны понять это, Линнет.

— Она сказала мне, что ее дочь убили. Это был большой удар для меня, когда я узнала, кто она была… по этой причине…

— Ты должна помнить, что она мать, поэтому она должна кого-то винить в смерти дочери. Ее горе смягчено гневом против мужа дочери. Иногда, когда горе нахлынет на тебя, гнев — это отдушина для него.

— С тех пор как Мелани умерла, Лэндоры не поддерживали никакой связи с замком Пейлинг?

— Может быть, со временем они поймут все. Во всяком случае, родная моя, ты счастлива — у тебя великолепный сын и муж, которые любят тебя. И так быстро все произошло, чуть больше года прошло, как мы.. Я рада, благослови тебя Господь, моя дорогая, чтобы ты была всегда счастлива, как сейчас!

Она хотела осмотреть замок. Я рассказала ей об Изелле и Нонне.

— Башня Изеллы заперта, она используется как склад. В Морской башне живут слуги.

— Целая башня в их распоряжении? — спросила удивленно матушка.

— Замок очень просторный, мама.

— Я вспоминаю Аббатство, где провела детство. Здесь тоже очень красиво и интересно. Мне нравится думать о моей девочке как о хозяйке большого замка.

Когда я показывала ей комнаты в замке, мы пришли в Красную комнату. С той ночи, когда Колум нашел меня там, это было в первый раз. Я заметила слой пыли на сундуке и кроватных столбах. Матушка тоже заметила это и удивленно подняла брови. Став старше, она превратилась в дотошную домохозяйку.

— Слуги не любят ходить сюда, — сказала я.

— Комната с призраками? Да, она производит именно такое впечатление. Какую легенду приписывают этому месту?

— В этой комнате умерла первая жена Колума.

— А-а, — промолвила матушка. — На твоем месте я бы сняла эти красные занавеси и полог и повесила бы другого цвета. Поменяй их. Единственные легенды, которые следует сохранять, — это счастливые.

— Вероятно, — сказала я.

Матушка была права, но смена занавесей и мебели не изменит того, что в этих четырех стенах Мелани жила, страдала и умерла.

После Нового года мои родители вернулись в Лайон-корт. Я очень скучала по ним, но была счастлива, наблюдая, как мой сын с каждым днем становился все больше. Он очень хорошо развивался, и мы все больше восхищались им.

Но, как ни странно, я не могла стряхнуть с себя мрачное впечатление, которое Красная комната продолжала оказывать на меня, и все еще ходила туда. Я, действительно, захотела поменять занавеси и привела туда белошвейку, чтобы обсудить это с ней, но заметила ее нежелание и увидела, что она испугалась задания. Наконец, она призналась, что, по ее мнению, это может принести несчастье.

— Ерунда! — сказала я. — Почему?

— Может, быть, мадам, она хотела, чтобы так все и осталось?

И тогда я поняла, что должна сделать так, как сказала матушка: я должна поменять в комнате все, чтобы люди, пришедшие сюда, не думали о бедной мертвой Мелани.

Но я не поменяла, у меня не хватило смелости. Я уверяла себя, что сделать так, значит поддаться суеверию, но это было не совсем там. Где-то очень глубоко гнездилась мысль, что Мелани оставила что-то от себя и что однажды мне понадобится ее помощь. Признаюсь, что когда эта мысль мелькнула у меня, я постаралась сразу прогнать ее, но она вернулась. Она была здесь, в Красной комнате, и по ночам мне казалось, я слышала ее в шепоте морского ветра: «Что если он устанет от тебя, как устал от Мелани?» Устанет от меня? Матери его сына… и других детей, которые у нас будут? Ибо мы должны их иметь, он был уверен в этом и я тоже.

Мне так много предстояло узнать о моем муже. Я его так мало знала, несомненно, поэтому я была так очарована им. Что он был жестокий — это я знала. Но насколько жестокий, я должна была узнать. Он мог быть грубым. Насколько грубым? Я была в безопасности, пока угождала ему. Была когда-нибудь в безопасности Мелани? Я воображала, как он привозит свою молодую жену домой. Я представляла себе свадебный пир в Тристан Прайори и нежную девушку, которая была воспитана в этом добром доме и ничего не знала о грубой реальности жизни. Был ли он хоть раз нежен с ней? Я могла представить его равнодушие к ее страданиям, я помнила его в гостинице, когда в его глазах не было ничего, кроме вожделения ко мне.