Поцелуй страсти - Киддер Джейн (читать книги без TXT) 📗
Уж не продать ли втайне от всех несколько двухлеток и трехлеток из табуна? Вряд ли Фиона точно знает, сколько всего на ферме коней.
Однако же, когда она обратилась с этим вопросом к главному конюху Джорджу, тот заявил, что все жеребята от рождения имеют документ, удостоверяющий их происхождение, а стало быть, они тоже записаны на Фиону. Прежде чем продавать молодняк, необходимо было заручиться подписью мачехи на каждом таком документе.
Погрузившись в размышления на эту тему, Виктория скоро пришла к выводу, что, продай она все, чем владела лично, вряд ли бы ей удалось выручить сколько-нибудь значительную сумму.
Уж не податься ли в таком случае в гувернантки или в компаньонки к какой-нибудь богатой старухе? Правильно! Нужно заехать к виконтессе Эшмонт и спросить, не нужна ли ей компаньонка. Прелестная идея, что и говорить! Виктория даже едва слышно хихикнула. Заявить старушке что-нибудь в таком роде: «Я не хочу жить в браке с вашим племянником, леди Эшмонт, но вместо этого я охотно буду жить с вами!»
Представив себе, что сказала бы на эти слова виконтесса, Виктория расхохоталась в голос.
Отсмеявшись, она снова глубокомысленно нахмурила брови и потрепала по шее свою кобылу.
— И кто только подскажет мне, Лаурель, как быть? Может, ты?
Она помолчала, будто и впрямь ожидая, что лошадь даст ей ответ, но кобылка все так же неспешно трусила по дороге, время от времени всхрапывая и поматывая головой. С четверть часа они ехали в полной тишине, но потом Лаурель неожиданно вскинула голову и тихонько заржала.
Виктория очнулась от грез наяву и огляделась. Она не сомневалась, что ее лошадка почуяла поблизости другую лошадь.
Так оно и оказалось. Неподалеку от изгороди, на пастбище пасся крупный мерин Майлза Уэлсли. Он был оседлан и взнуздан, но его хозяина нигде не было видно.
Виктория похолодела. Лошадь, которая разгуливает в пустынном месте без своего седока, — явный признак того, что с хозяином что-то приключилось.
Соскочив на землю, Виктория привязала Лаурель, перелезла через хлипкую изгородь и направилась к мерину.
— Привет, мальчик, — обратилась она к коню. — Что это ты здесь делаешь в полном одиночестве? И где твой хозяин?
Девушка осмотрела ноги мерина, но никаких ран не обнаружила. Где же тогда Майлз?
Виктория разволновалась не на шутку. Приставив ладони ко рту, она громко позвала Майлза — и едва не подпрыгнула от удивления, когда он тотчас отозвался.
Девушка огляделась, недоумевая, где он прячется.
— Эй, Майлз, где вы? — воскликнула она.
— Наверху, как раз над вами.
Виктория вскинула голову и вгляделась в крону росшего неподалеку векового дуба. Через пару минут она заметила Майлза — почти полностью скрытый от посторонних взглядов густой листвой, он расположился на одной из верхних веток.
— Что это вы там делаете? — выдохнула она с испугом. — С ума сошли, что ли? Вы же убьетесь!
— Дудки, — хохотнул Майлз, раскачиваясь на ветке, как на качелях. — Я начал лазать по деревьям с тех пор, как научился ходить.
Виктория, сердясь на молодого человека за то, что он так ее напугал, уперла руки в бока и с иронией в голосе осведомилась:
— Очень может быть, в детстве вы так и делали, но не кажется ли вам, что с тех пор прошло уже довольно много времени?
— Честно говоря, теперь я проделываю это довольно редко, — отозвался Майлз со смехом, — просто я увидел гнездо, которое едва держалось на ветке, и решил его укрепить. Между прочим, в нем три яичка — малиновки, я полагаю.
— Вы точно сумасшедший, — бросила Виктория. — Ветка, на которой вы сидите, слишком тонка и хрустит при каждом вашем движении.
— По-моему, с веткой все обстоит не так плохо, — заверил девушку Майлз. — К тому же я почти закончил работу.
Едва он успел договорить, как ветка под ним хрустнула, сломалась, а затем послышались треск и громкий шорох листьев, которые сопровождали падение тела. Миг спустя Майлз уже лежал на земле у корней дерева. Закрыв глаза, он разбросал руки в стороны и не двигался.
— Бог мой! — Виктория в ужасе бросилась к молодому человеку и, опустившись перед ним на колени, воскликнула:
— Майлз! Майлз, вы живы?
Ответа не было, и тогда девушка ниже наклонилась к Майлзу, приложила ухо к его груди.
— Господи, сделай так, чтобы он не умер! — твердила она, не переставая.
И вдруг молитва замерла у нее на устах: сильный толчок опрокинул Викторию на спину, а над ней возникло улыбающееся лицо Майлза Уэлсли.
— Вот оно! — сияя, объявил Майлз. — Теперь я точно знаю, что вы ко мне неравнодушны. Вам ведь не хотелось, чтобы я помер, верно?
Обнаружив, что ее бесстыдно провели, Виктория хотела было высказать Майлзу все, что она о нем думает, — но губы Майлза запечатали ей уста упоительным, жарким поцелуем страсти.
Виктория застонала и, обхватив Майлза за плечи, с силой притянула к себе, чтобы всем существом ощутить его сильное мускулистое тело. В жарком томлении она смутно сознавала, что руки Майлза бродят по ее телу, дерзко лаская плечи, бедра, обтянутую жакетом грудь. Проникнув за отвороты жакета, его ладони охватили ее упругие полные груди, коснулись затвердевших сосков — и по ее телу волной прокатился хмельной жаркий трепет.
Виктории казалось, что она вот-вот лишится чувств. Ни один мужчина прежде не позволял с ней подобных вольностей — и именно поэтому она никогда не испытывала таких ощущений, острых и одновременно сладостных. Страсть и нега охватили ее, обжигая томительным пламенем.
— Так нельзя! — хрипло прошептала она. — Мы должны прекратить… немедленно…
— Замолчи, — простонал Майлз, сжимая в ладонях ее лицо. — Я хочу тебя целовать, Тори. Ради бога, не пытайся остановить меня!
И вновь запечатал ей уста поцелуем. Девушка замерла, упиваясь жаром его безудержной страсти.
Наконец ей удалось освободиться из его объятий, и Виктория присела на траву, приложив ладони к пылающим щекам.
— Зачем, скажите, вы все это со мной проделываете? — прошептала она, поднимая на Майлза огромные темные глаза, в которых застыл немой укор.
Не скоро, весьма не скоро он справился с собой и снова обрел дар речи.
— Потому что ты красива и я хочу тебя целовать, — просто сказал он и добавил: — Не могу только понять, отчего ты всегда после этого злишься?
Ответ был настолько прямолинеен, что Виктория не знала, что и сказать. Она озадаченно молчала, потом, однако, отбросила смущение и заявила, глядя Майлзу в глаза:
— Эта ваша затея с деревом… Ведь это было все подстроено, чтобы опять меня… гм… скомпрометировать, не правда ли?
— Да ни черта подобного! — воскликнул Майлз. — Вы себе льстите, миледи. Неужели вы подумали, что я, дабы сорвать у вас поцелуй, решил рискнуть собственной шеей?
Как это ни странно, слова Майлза уязвили ее самолюбие.
— Но ведь вы опять накинулись на меня с поцелуями, хотя я и предупредила вас, что впредь этого не потерплю?
Майлз смущенно рассмеялся.
— Когда я открыл глаза и увидел ваше огорченное лицо, то просто не смог удержаться и не поцеловать вас. Это было самым что ни на есть естественным побуждением.
— Вот как? Это, стало быть, первое, что пришло в голову после падения?
— Да, — кивнул Майлз, — именно так.
— Что же, — вздохнула Виктория, подняв руки, чтобы привести в порядок растрепанные волосы, — на сей раз я вас прощаю. В том, разумеется, случае, если это и впрямь был неосознанный порыв. Однако вы должны пообещать мне больше так не делать.
Майлз изо всех сил старался не рассмеяться.
— Нет, я не могу дать такого обещания, — заявил он с самой серьезной миной.
— Это еще почему?
— Потому что никто не знает, когда и где я в следующий раз упаду с дерева, а падение, как вы уже успели убедиться, вызывает у меня один и тот же порыв.
При этих словах у него в глазах заплясали веселые бесенята, но Виктория решила не обращать на это внимания. Хотя бы по той причине, что ей нравилось сидеть вот так запросто под деревом рядом с Майлзом и не хотелось портить эти минуты затяжным и, в общем, бессмысленным, спором. Не удержавшись, она все-таки заметила:
