Обольсти меня на рассвете - Клейпас Лиза (бесплатные онлайн книги читаем полные txt) 📗
Меррипен последовал за ней.
– Куда ты идешь?
Взглянув на него, Уин с удовлетворением отметила, что выглядит он таким же взъерошенным и несчастным, какой, должно быть, выглядела она.
– Я ухожу. Я слишком рассержена, чтобы наслаждаться осмотром экспонатов.
– Ты не туда пошла.
Уин молчала, пока Меррипен выводил ее из Хрустального дворца. Она никогда еще не чувствовала себя настолько не в своей тарелке. Ее родители всегда называли раздражительность продолжением хандры, но Уин недоставало опыта, чтобы понять, что ее раздражительность имеет иной источник. Единственное, в чем она была уверена, так это в том, что Меррипен тоже изрядно раздражен и взволнован.
Ее раздражало то, что он молчит. Ее также раздражало, что он без усилий идет с ней вровень, а ведь она почти бежала, и, когда дыхание ее сбилось, он продолжал дышать все так же размеренно и глубоко.
Только когда они подошли к «Ратледжу», Уин нарушила молчание. Ей было приятно то, что голос ее звучал так невозмутимо:
– Я пойду навстречу твоим желаниям, Кев. Отныне и впредь наши отношения будут исключительно платоническими и дружескими. И ничего больше. – Она задержалась на первой ступени и посмотрела на него с печальной серьезностью. – Мне выпала редкая возможность… еще один шанс в жизни. И я не намерена упускать свой шанс. Я не собираюсь растрачивать свою любовь на человека, который ее не хочет и не нуждается в ней. Я больше не буду тебя беспокоить.
Когда Кэм вошел в спальню их с Амелией апартаментов, он застал жену склонившейся над громадной кипой свертков и коробок, полных всяких дамских штучек, украшенных шелками и лентами. Она обернулась к нему с виноватой улыбкой. Сердце ее, как всегда, затрепетало при виде мужа. На нем была рубашка без воротника, распахнутая у ворота. Тело его было исполнено какой-то кошачьей гибкой грации, а лицо – чувственной мужественной красоты. Не так давно она и представить не могла, что будет чьей-то женой, не говоря уже о том, чтобы быть женой такого потрясающего мужчины.
Он скользнул по ней взглядом, по розовому бархатному халату, который сейчас был распахнут, открывая взгляду тонкую рубашку и обнаженные бедра.
– Я вижу, что поход по магазинам увенчался успехом.
– Не знаю, что на меня нашло, – немного виновато сказала Амелия. – Ты знаешь, что я никогда не была транжирой. Я хотела купить всего лишь несколько носовых платков и пару чулок. Но… – Она виновато пожала плечами, кивнув на гору покупок. – Похоже, сегодня мной овладела страсть к приобретательству.
На смуглом лице его блеснула белозубая улыбка.
– Я уже говорил тебе, любовь моя, чтобы ты тратила столько, сколько твоей душе угодно. Ты не можешь сделать меня нищим, даже если очень постараешься.
– Я и для тебя купила несколько вещей, – объявила она, порывшись в кипе. – Пару шейных платков, книги, французское мыло для бритья… хотя я собиралась посоветоваться с тобой.
– О чем посоветоваться? – Кэм подошел к ней со спины и поцеловал в шею.
Амелия затаила дыхание, почувствовав горячую влагу его рта, и почти забыла, о чем хотела сказать.
– По поводу бритья, – слабым голосом сказала она. – Бороды входят в моду. Думаю, тебе стоит попробовать отпустить бородку. Она тебе пойдет и… – Голос у нее сорвался, когда он принялся прокладывать дорожку из поцелуев по ее шее вниз.
– Тебе, возможно, будет щекотно, – пробормотал Кэм и засмеялся, когда по телу ее прокатилась дрожь.
Нежно развернув ее к себе лицом, он посмотрел Амелии в глаза. Он какой-то другой сегодня, подумала она. Она увидела в его взгляде беззащитность, которой не было прежде.
– Кэм, – осторожно спросила она, – у вас с Меррипеном все прошло удачно?
Взгляд его был нежен, но при этом в глазах его вспыхнуло радостное возбуждение.
– Вполне удачно. У меня есть секрет, мониша. Хочешь, расскажу? – Он привлек ее к себе, обнял и начал шептать на ухо.
Глава 12
В тот вечер у Кева было отвратительное настроение по целому ряду причин. И главной причиной его плохого настроения был тот факт, что Уин начала осуществлять свою угрозу. Она вела себя с ним по-дружески. Вежливая, любезная, чертовски милая. И не в его положении было возражать против такого обращения, поскольку именно этого он и добивался. Но он не ожидал, что кое-что будет мучить его сильнее, чем томные взгляды, которые бросала на него Уин раньше. Ее безразличие оказалось куда страшнее ее любви.
Хатауэи собрались за столом в небольшой столовой, отпуская шуточки по поводу тесноты. Впервые за несколько лет они смогли поужинать все вместе: Кев, Лео, Амелия, Уин, Поппи и Беатрикс, а еще Кэм, мисс Маркс и доктор Харроу.
Хотя мисс Маркс и пыталась возражать, они настояли на том, чтобы она ужинала с семьей.
– В конце концов, – со смехом сказала Поппи, – как еще мы должны научиться хорошим манерам за столом? Кто-то должен спасать нас от самих себя.
Мисс Маркс уступила, хотя было ясно, что она предпочла бы находиться где угодно, но не здесь. Она постаралась занять как можно меньше места, узенькая бесцветная фигурка, зажатая между Беатрикс и доктором Харроу. Гувернантка редко отрывала взгляд от тарелки, разве что когда говорил Лео. Несмотря на то что глаза ее отчасти были скрыты под очками, Кев подозревал, что в них нет ничего, кроме неприязни к брату ее подопечных.
Похоже, мисс Маркс и Лео обнаружили друг в друге наглядное воплощение того, что каждый из них больше всего не любил в людях. Лео терпеть не мог людей, лишенных чувства юмора, и людей с менторскими замашками и сразу взял привычку называть гувернантку Сатаной в юбке. А мисс Маркс, со своей стороны, терпеть не могла повес. И чем они были обаятельнее, тем сильнее она их презирала.
За ужином разговоры в основном крутились вокруг клиники доктора Харроу, которую Хатауэи считали чудесным предприятием. Женщины до тошноты лебезили перед доктором, восторгаясь каждой произнесенной им банальностью, открыто восхищаясь им.
Кев невзлюбил доктора с первого взгляда, хотя он не мог бы сказать с точностью, сама ли личность доктора так ему не нравилась или все дело было в том, что на кону стояли предпочтения Уин.
Было бы искушением презирать доктора за его лицемерное совершенство, за льстивые и угодливые манеры, если бы в улыбке его не проглядывал ироничный ум, если бы не неподдельный интерес к собеседнику, если бы не ощущение, что он ни одного комплимента в свой адрес не воспринимает всерьез. Очевидно, Харроу нес громадную ответственность на своих плечах: на кону стояла жизнь его пациентов, и при этом он не выглядел слишком обремененным этой ношей. Он был одним из тех людей, кто легко вписывается в любую компанию и легко приноравливается к любым обстоятельствам.
Пока остальные с аппетитом ели и разговаривали, Кев почти ничего не ел и говорил лишь тогда, когда ему задавали вопросы о состоянии дел с поместьем Рамзи. Исподволь он наблюдал за Уин, не в силах разгадать, что она на самом деле чувствовала к этому доктору. Она вела себя с доктором со своей обычной сдержанностью, и по лицу ее ничего нельзя было определить. Но когда они встречались взглядами, можно было определить безошибочно, что этих двоих что-то связывало. И, что было для Кева тяжелее всего, в глазах доктора он видел лишь призрачную тень того, что испытывал к ней он, Кев.
Где-то на середине этого милого до отвращения ужина Кев заметил, что сидевшая во главе стола Амелия вела себя необычно тихо. Он пристально взглянул на нее и заметил, что она была бледна и на щеках ее выступила испарина. Поскольку она сидела по левую руку от него, он наклонился и шепотом спросил:
– В чем дело?
Амелия рассеянно на него посмотрела.
– Я заболела, – прошептала она, сглатывая слюну. – Чувствую себя так… О, Меррипен, помоги мне выйти из-за стола.
Ни слова не говоря, Кев отодвинул свой стул, встал и помог ей подняться.
