Волк и голубка - Вудивисс Кэтлин (читать книги онлайн бесплатно полностью без .txt) 📗
На несколько секунд Рагнор растерялся, но, снова взглянув на Эйслинн, процедил:
— А как насчет нее, Вулфгар? Чьим ублюдком она разродится — твоим или моим? И узнаешь ли ты наверняка?
Потемневшее лицо Вулфгара красноречивее всяких слов говорило, что намек попал в цель, и губы Рагнора издевательски искривились.
— Похоже, к твоей семье присоединится и отродье этой девки? — И весело рассмеявшись, он сжал подбородок Эйслинн: — Ах, какой бы у нас родился прекрасный сын, дорогая, веселый, мужественный и красивый! Жаль, что бастард не женится на тебе. Он ведь ненавидит женщин, сама знаешь.
Эйслинн гневно отбросила его руку и повернулась к Вулфгару.
— Ты ничем не лучше его, — едва слышно бросила она. — Будь я чуть поумнее, собралась бы с силами и боролась до конца! Распорола бы тебе живот, прежде чем сдалась! Мой позор тебя забавляет!
Вулфгар потер расцарапанную грудь и непривычно шутливым тоном попросил Эйслинн прекратить пустые жалобы.
— Не расстраивайся, милая, моя израненная плоть свидетельствует о том, как храбро ты боролась. Окажись на моем месте кто-то послабее, ты, конечно, играючи одолела бы его!
Он перехватил ее руку, занесенную для удара, и прошептал, улыбаясь одними глазами:
— Хочешь, я скажу об этом во всеуслышание? Пусть все узнают, что хотя ты и отдалась мне вчера, но все же рассчитываешь на полную победу.
— Господин! Господин, — охнула Эйслинн, чувствуя на себе пристальный взгляд монаха. — Святой отец!
Встревоженный голос священника перекрыл одобрительные вопли норманнов:
— Кхм! Милорд… сэр Вулфгар. Я отец Данли. Вы просили меня прийти. — И, заметив грозно нахмуренное лицо Вулфгара, торопливо и испуганно продолжал: — Я пришел отслужить заупокойную службу, но считаю необходимым выполнить и другие обязанности, подобающие моему сану. Боюсь, дела Господни в этом городе заброшены, а заповедями пренебрегают. Много женщин и девушек жестоко поругано, и среди них немало замужних и помолвленных. И поскольку, милорд, церковь осуждает подобные преступления, мне кажется, следует предложить некоторую сумму в возмещение опозоренным мужьям и женихам.
Вулфгар поднял брови и улыбнулся, но монах, увидев, что на него не сердятся, продолжал настаивать:
— И кроме того, милорд, можно приказать мужчинам, обесчестившим девушек, повести их к алтарю, и…
— Погодите, отец, — перебил его Вулфгар жестом. — Мне кажется, что деньги, предложенные мужьям и женихам, низведут прелестных и нежных женщин до уровня шлюх, а какой настоящий мужчина станет брать вознаграждение за добродетель дамы? Вся Англия лежит опозоренная и распростертая, словно продажная девка, и богатейший владетель разорится, пытаясь выплатить такой огромный куш. А я всего-навсего бедный рыцарь и не могу согласиться на подобные расходы. Что же до остальных… не такие это люди, которые годились бы в мужья. В бою они непобедимы, но не созданы для покоя домашнего очага. Вскоре их призовут на поле брани, и многие сложат головы, оставив жен с малыми ребятишками без всяких средств. Придется бедняжкам торговать собой на улицах и вернуться к тому, с чего начали раньше. Нет, отец, лучше оставить все, как есть. Зло трудно исправить, но если суждено случиться чему-нибудь хорошему, так и будет.
— Но, милорд, — продолжал настаивать монах, — как насчет вас? Вы приближенный герцога, наделившего вас землей. Конечно, вы не оставите эту несчастную девушку страдать за все безбожные поступки и жестокое обращение. Рыцарские обеты обязывают вас защищать слабый пол. Могу я быть уверен, что вы сделаете ее своей женой?
Вулфгар рассерженно уставился на хохотавшего Рагнора.
— Нет, отец. Мои рыцарские обеты не имеют к этому никакого отношения. Кроме того, мое происхождение сделает прекрасную даму мишенью гнусных шуток и оскорбительных намеков злобных бесчувственных людей. На мою долю выпало узнать, что самые жестокие уколы и глубокие раны наносились теми представительницами слабого пола, которые гордятся нежным сердцем, мягкими манерами и материнской любовью. Я равнодушен к женским рыданиям и не собираюсь давать женщинам больше, чем они того заслуживают. Нет, не стоит меня упрекать, я не изменю решения.
И намеренно грубо отвернулся от монаха, давая понять, что дальнейший разговор неуместен.
— Лорд Вулфгар, если вы сами не женитесь на девушке, по крайней мере освободите ее. Нареченный согласен взять ее даже такой.
Отец Данли указал на Керуика, не сводившего глаз с Эйслинн.
— Нет! Не позволю! — прорычал Вулфгар, едва не бросившись на монаха. Наконец ему удалось взять себя в руки, и он объявил тоном человека, не терпящего возражений: — Я здесь господин и хозяин. Все, что ты видишь, — мое. И не испытывай без нужды мою добрую волю. Почти усопших, но предоставь мне самому справляться со своими делами.
Добрый монах знал, когда не следует настаивать. Вздохнув, он пробормотал молитву, перекрестился и вышел. Эйслинн не посмела надоедать Вулфгару, и даже Рагнор, как ни странно, казался присмиревшим. Суэйн, как всегда, молчал.
Глава 8
Заупокойная служба подошла к концу, и Эйслинн, желая остаться одна, поднялась наверх. Но в спальне оказался Вулфгар. Он угрюмо глядел в окно, сжимая в руке свиток, привезенный Рагнором. Суэйн стоял у очага и носком сапога лениво забрасывал в огонь выпавшие угли. Оба оглянулись на звук ее шагов, и девушка, извинившись, хотела выйти, но Вулфгар покачал головой:
— Входи. Мы уже поговорили.
Эйслинн нерешительно вошла и закрыла за собой дверь, чувствуя тяжелые взгляды мужчин. Слегка покраснев, она поспешно отвернулась, но тут же услышала голос Вулфгара:
— Я все возлагаю на тебя, Суэйн.
— Да, сэр. Я стану охранять эти земли, как свои.
— Я в этом уверен.
— Как странно, Вулфгар… после стольких лет… мы всегда сражались вместе.
— Да, но долг зовет, и я должен знать, что оставляю дом в надежных руках. Надеюсь, ненадолго.
— Англичане — упрямые люди.
— Верно, — вздохнул Вулфгар, — но герцог еще упрямее.
Суэйн согласно кивнул и, поклонившись, вышел. Эйслинн, не глядя на Вулфгара, продолжала подбирать осколки рога, разбитого накануне. Она поискала разорванное платье-рубаху в надежде, что сумеет починить его, — у нее и без того почти не осталось нарядов. Но поиски оказались безуспешными.
— Господин, — осмелилась спросить девушка, — ты не видел моего платья? Оно валялось на полу.
— Я положил его на кровать.
Эйслинн обернулась и, перебрав подушки, пожала плечами:
— Его нигде нет.
— Наверное, Глинн унесла, — равнодушно бросил Вулфгар.
— Нет, она не вошла бы сюда без вашего позволения. Глинн вас очень боится.
— Оставь ты это платье, — раздраженно проворчал Вулфгар, — найдется где-нибудь.
— У меня их не так много, — пожаловалась Эйслинн. — И нет денег, чтобы купить полотно. Шерсть слишком груба и царапает кожу. А ты сказал, что не собираешься покупать мне одежду.
— Прекрати свое нытье. Сейчас ты похожа на тех приставал, что вечно вымаливают у мужчин монеты!
Подбородок. Эйслинн задрожал, и девушка отвернулась, чтобы скрыть эту слабость. Плакать о разорванном платье, когда родина лежит в руинах? Но сожалеет ли она о нарядах или о себе? Она, сильная, упрямая, решительная, теперь превратилась в жалкое беспомощное создание, и все по милости человека, ненавидящего женщин и даже в эту минуту сравнившего ее с продажной девкой!
Эйслинн проглотила слезы и гордо подняла голову.
— Господин, я ничего не прошу. Хочу только сохранить то немногое, что еще принадлежит мне.
И, замолчав, принялась прибирать комнату, пытаясь собраться с силами и прогнать дурное настроение. Наконец она выпрямилась и оцепенела под задумчивым взглядом серых глаз.
— Господин, — пробормотала она, — даю слово, я не просила тебя покупать мне одежду. Однако ты смотришь на меня так, словно готов высечь плетью. Неужели столь сильно ненавидишь?
