Все изменит поцелуй - Бойл Элизабет (е книги txt) 📗
Оливия нахмурилась.
— Где я? И кто вы такой?
— Вы на борту «Сибариса», а я — капитан корабля, Колин Данверз. Всегда к вашим услугам. — Капитан отвесил девушке низкий поклон, затем подошел к двери и крикнул: — Эй, Гэвин! Черт возьми, да где же ты?!
— Вы с Робертом родственники? — спросила Оливия.
— Да, родные братья, — ответил капитан. «Замечательно! — подумала Оливия. — Очень удобно обделывать все свои грязные делишки в семейном кругу. Интересно, родством с какими еще ворами, грабителями и убийцами может похвастаться Роберт?»
— Я здесь, капитан, — сказал темноглазый мальчик, вбежавший в каюту. Повернувшись к Оливии, он поклонился ей.
— Гэвин, принеси нашей гостье хлеба и сыра. — Капитан взглянул на девушку. — Может быть, и чаю? — Ухмыльнувшись, он добавил: — Клянусь, это совсем не тот чай, который вы пили у Пимма.
Оливия улыбнулась шутке, хотя не склонна была доверять этому человеку.
— Благодарю вас, я бы не отказалась, — ответила она. Затем подошла к стулу и села.
— Вот и хорошо, — сказал капитан. — А теперь расскажите мне, как вас угораздило связаться с этими пройдохами — с моим братцем и пресловутым мистером Пиммом?
Оливия заерзала на стуле.
— Видите ли, мне не хотелось бы говорить на эту тему.
— Понимаю, — кивнул капитан. Он снова засел за судовой журнал.
— И вообще, я бы предпочла вернуться в Лондон, — продолжала Оливия.
Зачем она это сказала? Ведь в Лондоне ее наверняка ищет полиция… Здесь же, на борту корабля, она в относительной безопасности.
Капитан Данверз отрицательно покачал головой.
— Сожалею, что не могу высадить вас на берег.
— А что, если я скажу вам, что меня, возможно, разыскивают в Лондоне по обвинению в убийстве? Если вы меня туда доставите, власти выплатят вам щедрое вознаграждение.
Оливия рассчитывала на то, что капитан может оказаться человеком, падким на золото, и не устоит перед искушением. И тогда, если он повернет корабль и поплывет обратно, она сбежит от него, как только они причалят в берегу.
Однако капитан, как выяснилось, нисколько не был обеспокоен тем, что на борту находится пассажир, разыскиваемый полицией. Он, казалось, вообще не придавал этому никакого значения. Потому что в ответ лишь расхохотался:
— В таком же точно положении находится половина моего экипажа, мисс…
Оливия растерялась. Оказывается, она путешествует в компании отъявленных головорезов!
— Миссис Ките, — представилась Оливия; она тотчас же вспомнила имя, под которым прожила семь лет.
— Миссис Ките, к сожалению, о вашем присутствии на борту корабля мне стало известно лишь в открытом море. Поэтому у меня теперь нет никакой возможности доставить вас обратно. У меня есть кое-какие… деловые обязательства, которые не терпят отлагательства.
«Деловые обязательства? — подумала Оливия. — Судя по всему, речь идет не о торговле чаем или шерстью. Да, вероятно, все семейство Данверз связано какими-то… общими секретами».
— Куда направляется корабль?
— В Лиссабон.
Оливия тяжко вздохнула. Значит, все ближе и ближе к «Королевскому выкупу». Она вдруг почувствовала, как по спине ее пробежал неприятный холодок.
Впрочем, до Португалии, наверное, еще далеко, а здесь, на этом, по всей вероятности, пиратском корабле, она оказалась в обществе головорезов и злодеев, разыскиваемых за самые ужасные преступления, — оказалась по вине одного единственного человека…
— Черт бы его побрал! — пробормотала Оливия сквозь зубы. «Черт бы побрал Роберта Данверза», — добавила она мысленно.
— Вы имеете в виду моего брата? — неожиданно спросил капитан. — Да, он способен вызывать у людей подобные чувства.
— Это все из-за него! Чтоб ему в аду гореть!
— По правде говоря, ваше пожелание может исполниться гораздо раньше, чем вы думаете. Он сейчас лежит в каюте моего помощника. У него сильный жар, и я боюсь, что он не доживет до завтра.
— Надо перебороть лихорадку, — тихо шептала Оливия, снова и снова вытирая лицо Роберта льняной салфеткой и прикладывая к его лбу холодный компресс.
Роберт метался в горячке, и она пыталась успокоить его. Ей пришлось дважды зашивать рану майора, так как он, сражаясь с воображаемыми врагами, дважды разрывал швы.
— Ландо! Ландо! — громко выкрлкивал Роберт. — Не ходи туда! Не верь никому!
— Успокойся, — шептала Оливия, — успокойся… Все хорошо, все будет хорошо, тебе надо отдохнуть.
Он хватал ее за руку и кричал:
— Надо предупредить его! Надо сказать ему, что она собирается сделать с ним!
И Оливия говорила:
— Хорошо, я предупрежу его. А ты должен немного отдохнуть, иначе ничем не сможешь ему помочь.
Но Роберт, не выпуская ее руки, смотрел на нее безумными глазами и выкрикивал:
— Ты лжешь! Ты не собираешься его предупреждать! Это повторялось уже много раз, и она знала, что именно Роберт хочет услышать.
— Я предупредила его. Он в безопасности. Скоро он будет дома.
Эти слова в очередной раз успокоили Роберта. Он откинулся на подушку, закрыл глаза и затих. Оливия с облегчением вздохнула.
В эти дни ей часто приходилось укрывать его одеялом, которое он то и дело сбрасывал на пол. Оливия иногда невольно задерживала взгляд на его прекрасном теле. За это время она успела запомнить все шрамы Роберта и другие особые приметы. При виде волос у него на груди у нее перехватывало дыхание. Однажды она даже не удержалась и прикоснулась к ним. В этот момент ей показалось, что жар его тела передается ей, а сердца их бьются в унисон.
С некоторых пор се отношение к Роберту совершенно изменилось. Она больше не считала его ни грубияном, ни похитителем. И не ставила ему в вину его бесцеремонное поведение в парке.
Она считала, что он нуждается в ней — в ее преданности, в ее поддержке. Она почти ревновала сю к этому Ландо, о котором он постоянно упоминал в бреду. Однако ей казалось, что и ее Хоббе проявлял бы такую же самоотверженность, защищая тех, кто ему дорог.
«Разве можно сохранять такую непоколебимую верность лишь ради стремления к обогащению или из любви… к какому-то кладу?» — спрашивала себя Оливия.
Нет, нельзя. Она была в этом убеждена. Поэтому смотрела на Роберта уже совсем другими глазами. Однажды, когда он опять схватил ее за руку и умолял предупредить Ландо о нависшей над ним опасности, ей даже захотелось, чтобы он и к ней испытывал такие же чувства.
Казалось, ее любовь к несуществующему Хоббе разгорелась с новой силой и обратилась на этого бредившего в горячке человека. Во всяком случае, теперь она больше чем когда-либо хотела, чтобы он жил. Только бы она оказалась права! Только бы сердце не обмануло ее на этот раз!
— Вы не отходите от него уже третьи сутки, — сказал Колин, заглядывая в каюту.
Оливия вздрогнула от неожиданности. Она вытерла вспотевшие ладони о юбку и повернулась к капитану.
— Он был в горячке, и ему требовался уход.
— Да, конечно…
Капитан подошел к койке и внимательно посмотрел на брата. Затем — еще более пристально — на Оливию и тоном, не терпящим возражений, проговорил:
— Вам следует отдохнуть. Мне не нужны на корабле новые больные. Достаточно моего брата и Акилеса.
Впрочем, такая сцена повторялась ежедневно в течение нескольких дней. И каждый раз, как и сегодня, Оливия упрямо повторяла:
— Нет, я должна быть рядом с ним. Он не оказался бы в такой опасности, если бы не…
Если бы не заслонил ее от выстрела Чамбли. Теперь настала ее очередь спасти ему жизнь.
— Я скажу Гэвину, чтобы принес вам горячего чаю и чего-нибудь поесть, — сказал Колин. в очередной раз смиряясь с ее упрямством. Он направился к выходу, но вдруг, остановившись у порога, проговорил: — Оливия, мне не раз приходилось видеть людей в таком состоянии, и я прекрасно знаю, чем это может кончиться. Вы приложили неимоверные усилия, стараясь спасти ему жизнь, но я должен вам сказать: если жар в ближайшее время не спадет, есть основания опасаться за его рассудок.
