Только он - Лоуэлл Элизабет (читать книги онлайн полностью без сокращений TXT) 📗
— Калеб, — прошептала она. — Ты обещал… Пожалуйста… Остановись…
Калеб внезапно, резко отпрянул и вскочил на ноги, разъяренный оттого, что Виллоу отказывала ему в том, чего совершенно определенно хотело ее тело. Несколько мгновений, которые для Виллоу длились целую вечность, он смотрел на нее.
— Запомни, — сказал он наконец сквозь зубы, — в один прекрасный день ты будешь на коленях умолять меня, но совсем не о том, чтобы я остановился.
Калеб резко повернулся и пошел прочь, предоставив эху многократно повторять свои в сердцах сказанные слова.
9
Как и предсказывал Калеб, дождь снова пришел в горы Виллоу было отрадно услышать его шелест, поскольку тишина давила и угнетала ее.
Калеба не было в лагере, когда она наконец собрала высохшую одежду и все свое мужество и возвратилась к костру. Все семь лошадей продолжали пастись на лугу, своим присутствием свидетельствуя, что, куда бы Калеб ни ушел, он должен будет вернуться. Конечно, лошади не могли сказать Виллоу, когда это случится. Она нарвала съедобной зелени на лугу и приказала себе не вспоминать об ощущениях, когда тебя целует Калеб Блэк и весь мир занимается пламенем.
Однако забыть это было невозможно. Время от времени память высвечивала те или иные мгновения, бросая Виллоу в сладостную дрожь и рождая в ней страстное томление.
Дождь начался, когда последние отблески зари еще золотили западную часть неба. Виллоу забралась в шалаш и переоделась в походную форму. Она села у входа и стала ожидать, когда из-за пелены дождя вынырнет знакомая высокая фигура. Однако никто не появлялся. В конце концов Виллоу задремала.
Она проснулась под одеялами. Калеб точил нож, а на костре жарилось мясо. На небе розовела омытая дождем утренняя заря. Хотя Виллоу не пошевелилась и не издала ни звука, Калеб каким-то образом догадался, что она проснулась. Он повернулся и бросил взгляд на шалаш.
— Кофе горячий, — сказал он, вновь сосредоточив внимание на оселке, который держал в руках. Огромное лезвие охотничьего ножа поблескивало, когда он правил его о камень. — В вашем распоряжении пятнадцать минут… Мы отправляемся. Вы меня слышите?
У Виллоу упало сердце, когда она услышала, каким холодным тоном было это сказано.
— Да, слышу.
Когда Виллоу вернулась из леса, Калеб подал ей палочку с куском мяса на ней. Ничего не сказав, он возобновил правку ножа. Виллоу, не глядя на него, вгрызлась зубами в мясо.
— Свежая оленина? — удивилась она.
Калеб хмыкнул.
— Но я не слышала выстрела, — добавила Виллоу, пытаясь сообразить, в какую даль ходил Калеб на охоту. Звуки выстрелов в горах слышны на много миль.
— Я не пользовался ружьем.
— А как же тогда… — Она уставилась на него. — Калеб Блэк, уж не хотите ли вы мне сказать, что поймали оленя таким же способом, что и безмозглую форель?
— Не совсем, южная леди. — Сталь взвизгивала и пела под его рукой. — Я воспользовался ножом.
— Вы бросили его?
— Это было бы глупо с моей стороны. А я ведь, несмотря на мое вчерашнее глупое поведение, не такой уж дурак.
Виллоу вспыхнула и предприняла попытку извиниться.
— Калеб, я вовсе не имела в виду…
— Я подкрался к оленю и перерезал ему горло, — продолжал Калеб, игнорируя ее попытки закончить фразу.
— Вы… что вы сделали? — Ее глаза в смятении широко раскрылись.
— Вы все прекрасно слышали.
— Но это невозможно!
— И вы это говорите, продолжая есть свежую оленину!.. Кстати, не особенно с этим тяните. Нам предстоит преодолеть высокий перевал до нового дождя.
Калеб попробовал остроту лезвия, сбрив волоски на руке. Удовлетворенный результатом, он вложил нож в ножны, взял дробовик и стал разбирать и чистить его.
Пока Виллоу завтракала, Калеб успел почистить дробовик, ружье и шестизарядный револьвер. Чувствовалось, что он свободно владеет всеми видами оружия.
Он работал быстро, уверенно, его движения были выверенными и экономными. Виллоу зачарованно следила за большими, ловкими руками Калеба, и в ее мозгу рождались воспоминания, от которых замирало сердце.
— Калеб, — хрипло начала она.
— Южная леди, уж не ждете ли вы, что кто-то поднимет вас и водрузит на лошадь? Поцелуи были довольно приятными, но я не стою в очереди, чтобы наняться к вам в горничные.
Слова Калеба падали, как удары кнута, рождая у Виллоу гнев, который был обращен и на него, и на самое себя.
— Это хорошо, потому что я не стою в очереди за вашими поцелуями.
Она швырнула недоеденную оленину в костер, встала и направилась к лугу.
Виллоу больше не делала попыток заговорить с Калебом. Они покидали лагерь в молчании, нарушаемом лишь скрипом седел и ритмичным постукиванием копыт. После часа езды Калеб остановился у начала затяжного подъема, чтобы дать лошадям передышку, а сам стал внимательно изучать предстоящий путь в бинокль. Затем он вынул журнал и заполнил несколько белых мест на карте, на которой он отмечал свой маршрут от самого Каньон-Сити. Покончив со всем этим, он повернулся к Виллоу, которая оставалась поодаль, и нетерпеливо направил к ней Трея.
— Поднимитесь повыше, посмотрите, какой открывается вид, — сказал он.
Зрелище и в самом деле способно было привести в восхищение. Околдованная красотой, Виллоу в молчании вглядывалась в дали.
Среди горных цепей на много миль расстилалась свободная от леса равнина. Осины, елки и сосны жались к ее краям, да еще отмечали своим присутствием овражки и редкие пригорки. Насколько хватало глаз, все пространство было покрыто изумрудной сочной травой и расцвечено яркими дикими цветами. По зелени извивалась бледно-голубая лента реки. Тут и там на солнце поблескивали построенные бобрами заводи. Весь этот простор охраняли остроконечные, покрытые льдом вершины, которые не теряли своего величия даже на фоне бездонного неба.
— Посмотрите налево, где две вершины напоминают собаку с опущенным ухом. Видите? — спросил Калеб.
— Да.
— Я хочу, чтобы вы поехали к этой вершине, держась левой стороны долины. Если вы увидите что-то такое, что вам не понравится, скачите в лес. Если кто-то погонится за вами, стреляйте из дробовика во все то, что в пределах досягаемости.
Виллоу оторвала взгляд от вершин и перевела его на мужчину, который был рядом, но смотрел на нее так холодно и отрешенно, что даже отдаленные заснеженные вершины показались ей более близкими и теплыми.
— Где… — Ее голос прервался. Она прокашлялась и начала сначала, уговаривая себя успокоиться, хотя при мысли о том, что она окажется брошенной в этой дикой местности, ее начинало трясти. — А после той вершины куда мне ехать?
Страх в голосе Виллоу звучал настолько отчетливо, что его невозможно было не заметить. Калеб понял, о чем подумала Виллоу.
— Я не собираюсь бросать вас и убегать, — холодно сказал он. — Может быть, так привыкли поступать ваши мужчины, но я не отношусь к их числу. Если я даю слово, я держу его.
Глядя куда угодно, только не в глаза Калебу, Виллоу кивнула.
— Когда я охотился, то увидел следы убитого оленя, — продолжил объяснение Калеб. — Это произошло, может быть, за день или за два до того. Там были волки, но я точно знаю, что олень был убит человеком.
— Индейцами?
— Бандитами, — сказал Калеб резко. — Некоторые лошади были подкованы, другие нет. Похоже, что это команчи. У них уйма огненной воды.
— Что это такое?
— Спотыкач, сок тарантула, всякое зелье, — нетерпеливо пояснил Калеб.
— А, виски.
Калеб хмыкнул.
— Можно называть это как угодно, важно, что у них этого так много, что они оставили полдюйма зелья в бутылке.
Виллоу нахмурилась. Об этом она слыхала немало — и, к сожалению, ничего хорошего. Этот сброд был весьма пестрый: белые и мексиканские бродяги, порвавшие со своим племенем индейцы, полукровки, которые не признавали законов ни белых, ни индейцев.
— Но ведь команчи обычно обитают гораздо южнее, — с надеждой сказала Виллоу.
