Нимфа - Яффе Мишель (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗
— Нет, — ответила она поспешно, но, не владея собой, тут же добавила: — Вернее, да. — Она снова повернулась к нему и решительно взглянула в глаза. — И вообще, что в моем положении «так»? Я здесь в заточении, меня обвиняют в убийстве, я бегу от королевского правосудия… — «Я пленница порочных желаний», — подумала она, но вслух сказала: — Я пленница человека, который меня ненавидит безо всякой…
— С чего вы взяли, что я вас ненавижу? — Глубокая морщина прорезала лоб Криспина.
— Вы даже не пытаетесь скрыть это, милорд.
— Это верно, — кивнул Криспин. — Продолжайте.
— Зачем? — Софи была раздосадована его бессердечностью и тем, что по щекам у нее текли слезы. Она была смущена и чувствовала себя глубоко несчастной. Она ненавидела Криспина за то, что он привел ее в это райское место и заставил расплакаться, она ненавидела себя за то, что снова попала в его ловушку. Она говорила, не слыша себя, ей казалось, что слова не слетают с ее губ, а доносятся откуда-то со стороны. — Зачем продолжать? Чтобы дать вам новый повод для насмешек? Чтобы вы в очередной раз могли убедиться в том, какая я дура? Чтобы стали презрительно рассматривать меня бесстрастными глазами? Чтобы снова дали мне понять, что я нежеланна? — Софи дрожала, и вместе с жестокими словами поток горечи изливался из ее души. — Чтобы показать вам, что вы заставили меня воспылать страстью, мучиться от желания отдаться вам и проснуться на рассвете в ваших объятиях? Чтобы потом вы стали говорить, какая я порочная и грязная…
Криспин шагнул к ней, обнял и заставил замолчать, крепко прижав губы к ее губам.
Глава 11
Он целовал ее со страстностью, испугавшей их обоих, жадно впиваясь в ее губы и обволакивая ее жаром своих объятий. От его здравомыслия и попыток самоконтроля не осталось и следа.
Позже Криспин старался убедить себя, что сделал это лишь из стремления завоевать ее доверие, расположить к себе и вызвать на откровенность, чтобы получить ответы на свои вопросы. Позже он говорил себе, что действовал так, повинуясь профессиональному инстинкту, чтобы ускорить свое расследование. Но в тот момент он думал только о своем желании, которое всецело завладело им; о необходимости остановить поток ее горьких слов, стереть их следы с ее губ, избавить ее от боли, страха и стыда, которые слышались в ее голосе, защитить ее. Для него существовало лишь желание целовать, трогать, ласкать, любить эту женщину, познать ее близость.
Софи забыла себя в этом поцелуе. Казалось, будто искра обожгла ей губы, превратив в пепел ее страсть к самобичеванию, ненависть к себе, остатки прошлого и воспламенив кровь в жилах. Голос, звучавший в ее мозгу, смолк, вытесненный странными ощущениями, жаром, который распространился по всему телу.
Софи прижалась к Криспину, сосками сквозь покрывало ощущая его тепло. Ее губы раскрылись навстречу ему, она чувствовала, как его язык нежно щекочет ей небо, разжигая пламень желания. Ей хотелось, чтобы он прикоснулся к ней, и, словно прочитав ее мысли, он медленно провел ладонями по гладкому шелку покрывала и остановился на груди, нащупав большими пальцами соски. Он ласково трогал их, отчего по ее груди волнами растекалось блаженное томление. Софи тихо застонала от наслаждения, поразившись тому, как его прикосновение отозвалось во всем ее теле.
Не отрываясь от губ Криспина, она сбросила с себя покрывало и оказалась перед ним полностью нагой.
Криспин не в силах был остановиться. Желание обладать Софи стало почти мучительным, когда она приникла к нему обнаженной грудью. Он проводил кончиком языка по контуру ее губ, одновременно лаская безупречные полусферы ее груди, изысканный изгиб талии, упиваясь атласной шелковистостью ее кожи. Ему казалось, что еще никогда он не касался такой мягкой и в то же время упругой женской плоти. Его мужскому естеству стало тесно в бриджах, оно напряглось и рвалось на свободу, с каждой секундой все больше твердея, особенно после того, как Софи провела ладонью по его груди и положила руку ему на живот.
Она была взволнована ранее не изведанным ощущением, тем, как выпуклость в его бриджах отвечала на ее прикосновения. Значит, ему нравится, когда она его трогает. Его возбуждение передавалось ей, удесятеряя сладостное томление в чреве. Криспин, угадав ее желание, стал ласкать ей ягодицы, постепенно охватывая бедра и устремляясь к их внутренней поверхности.
Криспин провел пальцами по контуру треугольника рыжеватых мягких волос, а затем его пальцы скользнули между ее ног, в горячую и влажную ложбинку, где притаилась маленькая жемчужина плоти, разбухшая от его прикосновения.
В этот момент Софи вздрогнула и тихо вскрикнула. Криспин внимательно посмотрел на нее.
— Что-нибудь не так? — спросил он с искренней озабоченностью, но не отнимая руки.
Софи не могла ответить. То, что он трогал ее там, то, как смотрел при этом на нее, лишило ее дара речи.
— Нет, — с трудом прошептала она. — Просто никто… — Ее шепот оборвался.
— Ты хочешь, чтобы я остановился? — Криспин пытался встретиться с ней взглядом.
— Нет, пожалуйста, — с чувством ответила Софи. — Нет, милорд, прошу вас. — Она не отдавала себе отчета в том, что говорит, и только хотела, чтобы он не останавливался, а, напротив, ласкал ее еще более страстно, чтобы избавить от мучительного напряжения, от которого ее тело готово было разорваться на части. Она не переставала удивляться, насколько умелы и неспешны его пальцы: большой прочно утвердился на клиторе, а средний плавно скользил между ног.
В тот миг, когда Софи подумала, что ничего прекраснее, чем такие ласки, быть не может, Криспин стал настойчивее. Теперь все пять пальцев его левой руки принимали участие в игре: он то потирал клитор подушечкой большого пальца, то слегка сдавливал его указательным и средним пальцами. Он прижимался к ней членом, тем самым усиливая напряжение в ее чреве и приближая развязку. Видя, что она близка к оргазму, он стал покрывать жаркими поцелуями ее шею, грудь, живот, постепенно опускаясь ниже, и, наконец, его голова оказалась у нее между ног. Он потерся щекой о мягкие, ароматные кудряшки и обхватил горячими губами заветную жемчужину.
Софи показалось, что настал ее смертный час. Ничто на свете не могло заставить ее испытать такие чувства, только нереальностью происходящего можно было объяснить такое смешение жары и холода, истомы и напряжения, которые наполняли каждую клеточку ее тела. Его язык, нежный и вместе с тем настойчивый, пришел на смену губам. Он раздвигал пальцами влажные лепестки ее цветка, чтобы беспрепятственно добраться до самой сердцевины. И вдруг она почувствовала, как его палец проникает все глубже и глубже внутрь ее.
Палец Криспина то погружался, то снова выходил на поверхность, затрагивая самые чувствительные места ее влагалища. Он сильнее раздвинул ей ноги, и когда она посмотрела вниз, то увидела розовый кончик его языка, ласкающего клитор — медленно, быстрее, легко, настойчиво.
Смотреть на то, как он доставлял ей наслаждение, было еще мучительнее, чем чувствовать на себе и в себе его прикосновения, и у Софи закружилась голова, как будто она балансировала на краю пропасти или как будто ее медленно доводили до сумасшествия. Вместо того чтобы погасить пламя в ее чреве, Криспин раздувал его, и оно становилось неуправляемым. Всякий раз, когда она замирала в ожидании вулканического извержения, Криспин прекращал ласкать ее, ко не оставлял совсем, обдавая ее жарким дыханием, но ничего не предпринимая. И только когда Криспин решал, что она перестает кипеть, он возобновлял ласки, начиная с малого и кончая неистовством. Он словно дразнил ее, доводя до беспамятства и вынуждая изнывать от желания.
— Пожалуйста, Криспин. Прошу тебя, сделай что-нибудь, — стонала Софи, сильнее прижимаясь к нему, умоляя и настаивая. Она понимала, что проиграла этот поединок, полностью утратив контроль над собой, а он упрямо продолжал свою игру.
Софи почти в беспамятстве бормотала какие-то слова, тем более что в следующий момент Криспин приник губами к отверстию и стал жадно слизывать пахучую влагу.
