Тайный любовник - Гэфни Патриция (книги онлайн читать бесплатно TXT) 📗
– Мистер Пендарвис до сегодняшнего дня держал меня в курсе некоторых дел на руднике, – торопливо говорила Софи, но свидетельства противоположного красноречиво говорили сами за себя, а Вэнстоун был отнюдь не дурак. На ее юбке даже зеленели травяные пятна. К тому же она прихрамывала, но была без трости; Коннору пришлось подать ее, сознавая, что галстук его распущен, а пиджак расстегнут. Вид у обоих был виноватый.
Но при ее дяде Коннор не мог ничего ей сказать. Он медлил, пытаясь понять состояние Софи, понять, помогает он ей своим присутствием или, наоборот, лишь усугубляет чувство неловкости. В конце концов он решил, что верно последнее, но и уйти сразу было неприлично.
Хотя, конечно, ничего другого не оставалось. Просто удивительно, как они не попались раньше. Они играли с огнем как дети, и чем дольше это сходило им с рук, тем они становились беззаботнее и безрассуднее. Коннор во всем винил себя, потому что мог в любой момент прекратить навещать ее и тем уберечь от неприятностей. Софи была пассивной стороной, терпела его присутствие, потому что не видела другого выхода; может, она поощряла его визиты в какой-то степени ради забавы. Но он, как страус, спрятал голову в песок, не желая прислушаться к голосу разума, потерял ощущение нереальности происходящего, чувство здравого смысла изменило ему. Как это случилось? Как мог он забыть, хотя бы на время, о тех целях, которые поставил перед собой и которые всегда были поддержкой ему, не позволяя иллюзорным, неосуществимым мечтам взять власть над собой? Теперь он очнулся, спасибо Юстасу Вэнстоуну, и испытал жгучий стыд за себя.
Он с самого начала все делал не правильно. Лгал Софи, кто он такой. Лгал Радамантскому обществу, что нужно еще время – он мог закончить доклад о «Калиновом» неделю, две недели назад. Своим поведением он поставил себя в безвыходное положение. Если он признается Софи, что его даже зовут не Джек и что все рассказанное им о себе выдумка, не правда, ничего хорошего из этого не выйдет. От правды ей будет еще горше, чем от прежней лжи. Единственным достойным выходом из создавшегося невыносимого положения было уехать. Ей не понадобится много времени, чтобы воскресить свое плохое мнение о нем; она почувствует, что была слепа, но теперь прозрела, и вскоре забудет его, будет оглядываться назад и удивляться, что за затмение нашло на нее этим летом. Но он, он никогда не забудет ее.
Джек поджидал его, лежа на кровати, но не спал, а изучал потолок.
– Тебе опять письмо от радамантов, – сказал он, прервав свое задумчивое молчание, протянул руку к ночному столику и бросил письмо в изножье кровати. Он выглядел хуже, чем обычно: лицо серое, изможденное, к тому же он в последнее время опять начал худеть.
– Как ты себя чувствуешь, Джек?
Джек пожал плечами и привычно ответил:
– Почти нормально. Тебе не интересно, что они пишут?
– Я и так знаю. – Обществу требовался доклад о «Калиновом», причем немедленно. Несколько дней назад он отослал дополнение к так называемому предварительному докладу с извещением, что владелица рудника «энергично устанавливает подъемники» вместо опасной и устаревшей системы лестниц, прослуживших не менее четверти века. «Энергично устанавливает» – было, конечно, большим преувеличением, говорил он себе, но не прямой ложью. «Тебе стоит подумать над этим», – убеждал ее Коннор, когда они еще разговаривали о разных посторонних вещах вроде рудника, и он пытался обмануть себя, что приходит к ней ради того, чтобы просветить ее, тонко и ненавязчиво, насчет новейшей техники безопасности на рудниках. Но, услышав, во что обойдется установка подъемников, Софи не стала даже продолжать разговор на эту тему. «Все же ты подумай над моими словами», – настаивал он, и наконец она подняла руки и со смехом обещала подумать. После этого он решил, что почти вправе написать в докладе об «энергично устанавливаемых подъемниках».
– Чем ты занимался весь день? – спросил он брата, теребя его за штанину.
– Все больше валялся на твоей кровати и думал о прошлой ночи.
– А чем знаменательна прошлая ночь?
Джек заложил руки за голову.
– Я был с Сидони. Мы… короче говоря, это произошло. На лугу близ Линтон-холла, при лунном свете. Она была со мной почти до самого утра. Кон, она оказалась девушкой.
– Неужели? – Он взглянул на брата с любопытством. Джек был не из тех, кто хвастается победами, но и скромником тоже не был. Сейчас он не казался ни гордым, ни застенчивым, а… взволнованным. И смущенным. – Только не говори мне, что ты влюбился, – сказал он мягко.
– Влюбился! – фыркнул Джек, но взгляд у него был беспокойный. – Это для меня слишком большая роскошь. Я – и влюбился! О да!
– И как она, понравилась тебе?
Джек порывисто сел, кровь прилила к его лицу, так что на минуту он показался здоровым.
– Не говори так, не надо. Она не такая, понял, Кон?
– Хорошо.
– Она необыкновенная, тебе понятно?
– Да.
Джек сконфуженно отвел глаза и вновь небрежно развалился на кровати с таким видом, словно ничего общего не имел с тем парнем, который только что так рьяно защищал Сидони Тиммс.
– А ты как провел время с красоткой мисс Дин?
Но Коннор сделал вид, что его страшно интересует письмо, и вскрыл конверт.
– Ну, что там? О чем пишут?
Коннор поднял на него ошеломленный взгляд.
– Им нужен я.
– Что им нужно? – немедленно переспросил Джек.
– Они хотят, чтобы я приехал в Лондон и работал на них.
– Ну и ну!
– Шейверс не будет вносить свой законопроект на этой сессии парламента, так что вся моя работа над докладом пошла насмарку. Теперь они желают, чтобы я переехал и писал для них речи.
– В Лондон, говоришь?
– Да, писать речи для Шейверса, с которыми он будет выступать в рабочих клубах, а также статьи, листовки – мне будут платить за «обработку» членов парламента.
– О, Кон! Это замечательно.
– Похоже на то.
Это было решением всех проблем, он и мечтать не мог о таком повороте событий. Его «профессиональная» работа заканчивалась рудником в Уикерли, и после того, как Общество решило не финансировать исследований рудника в Бакфастли, он не знал, какое будущее ждет его или Джека, когда он покинет «Калиновый». У него было такое чувство, будто жизнь не движется, застыла на месте с того момента, как умер фалмутский адвокат, у которого он два года назад работал клерком. Теперь прерванная было нить вновь восстановлена, продвижение в карьере становилось видимым, возможным. Он должен был бы чувствовать облегчение, радость, однако на душе у него кошки скребли. Слишком высока будет цена, которую придется заплатить за продвижение в карьере.
– Мне придется уехать.
– Конечно, придется. Когда собираешься отправляться?
– Как можно скорее. Они пишут: немедленно. Ты ведь едешь со мной?
Джек водил пальцем по складке на своих плисовых брюках и с большим интересом разглядывал ее.
– Не знаю, Кон, не могу сказать. Дай подумать. Уж больно все неожиданно.
10
В пятницу утром было пасмурно. Сквозь стеклянные двери солярия Софи глядела на тоскливые серые тучи, несущиеся с юга, и настроение ее с каждой минутой падало. Ветер с Ла-Манша обычно предвещал ненастье. Если будет дождь, Джек не придет.
Вся терраса была усыпана лепестками роз, пунцовыми и розовыми, желтовато-белыми и кроваво-красными, которые порывистый ветер гнал по каменному полу, охапками швырял в стекла. Софи глядела на свое бледное, с опустошенными глазами отражение в стекле и, казалось, вопрошала: «Кто ты?» Она с трудом узнавала свое лицо – лицо незнакомки.
Он должен прийти. Не могут они расстаться вот так, не выяснив отношений, ведь это их последняя возможность. А завтра, завтра ей придется вернуться к прежней жизни… той, что была до встречи с ним. Она чуть было не подумала: «нормальной жизни», но нормальной теперь была для нее такая жизнь, в которой она могла ежедневно видеть Джека. Сегодня эта жизнь кончится – если он придет, – и завтра она уже будет принимать за чаем гостей, в воскресенье пойдет в церковь, а в понедельник вернется на рудник. А дальше?
