Огонь желания - Грант Анна (е книги .txt) 📗
Хокинс подошел к Эмили и подбросил ее вверх.
– Теперь моя очередь пообщаться с маленькой леди!
– Ты купил хлеб? – спросила его девочка.
– Да, и хлеб, и немного сыра. И даже вина. Хорошо, что мы отказались воспользоваться запасами Виктора и его друзей.
– Они – плохие люди, потому что не платили. – Эмили вспомнила, как Луис и его люди забирали вино из пещеры.
– Но мы, в отличие от них, честный народ. По крайней мере, пытаемся быть такими.
Хокинс посадил девочку впереди себя, и она осталась тем очень довольна.
Каролина, немного поколебавшись, догнала Адама, ехавшего впереди всех.
– Твой друг рассказал мне, как вы познакомились, когда покидали Индию.
Дьюард удивленно взглянул на нее, но ответил охотно:
– Да, это произошло на корабле, направлявшемся из Бомбея в Англию. Так случилось, что Хокинс вынужден был прервать армейскую службу, а я… я просто понял, что в Индии мне делать нечего.
Услышав скрытую боль в его словах, Каролина растерялась. Что могло не понравиться ему в той стране? Ведь Адам же родился в Индии. Еще будучи семилетней девочкой она слышала сплетни о том, что его мать была индианкой из племени хинду. Правда, ни тогда, ни сейчас она толком не знала, что это за племя такое, но подозревала под этим что-то экзотическое и постыдное.
Когда потом она подружилась с этим смуглым, диковатым мальчиком, он, доверившись ей, рассказал о своем детстве в Бомбее, об отце – английском солдате, но за все годы их дружбы ни разу не обмолвился ни словом о своей матери, ни о том, при каких обстоятельствах он осиротел. И Каролина не касалась его тайн.
Остальные дети в Финли-Эббат не всегда по-доброму относились к маленькому Дьюарду. Он был для них чужим, другим, непохожим на остальных, а это обстоятельство всегда воспринималось с некоторой враждебностью в их маленьком уголке графства Стаффордшир. Но и вернувшись на родину, в страну, где он родился, Адам снова оказался чужаком. Он хотел было пойти по стопам отца, который с честью нес службу в Индии, наняться в «Ист-Индиа кампани», сулившую своим служащим богатство и высокое положение в обществе. Почему он этого не сделал, Каролина не понимала. Но потом ее отец объяснил как-то, что компания не нанимает людей со смешанной кровью. И это открытие потрясло девушку, расшатав ее представление о мире добра и справедливости.
Она не могла говорить об этом с Адамом, боясь разбередить его раны детства. Вместо этого она спросила:
– Индия оказалась такой же, какой ты ее запомнил в раннем детстве?
Его лицо осветила слабая улыбка.
– Да, такой же. Но я уже успел привыкнуть к Англии и, приехав на свою родину вторично, был просто потрясен. Там все оказалось гораздо насыщеннее, живее: солнце – жарче, краски – ярче, повсюду бродят толпы людей, и шум кругом стоит неописуемый. Индия обладает своим собственным ароматом, своим звучанием. Я ощутил это в ту же секунду, как только сошел с корабля на берег. Да, с тех пор, пожалуй, ничего не изменилось. – Помолчав, он добавил: – Тогда я наивно полагал, что вернулся домой.
Каролина удивленно взглянула на него. Разве он не считал своим домом жилище его тети в Финли-Эббате? Ведь она проявляла такую нежную заботу, она так любила своего племянника, который десятилетним мальчиком прибыл к ней из далекой страны, где остались похороненными его родители. Но, видимо, та жестокость, с которой обошлась с ним она сама, Каролина, заставила Адама бежать из дому в поисках другого уголка, готового стать его приютом.
– Твой дом находится в Финли-Эббат, – сказала она, пытаясь заглушить чувство своей вины.
– Родного дома у меня нет нигде. – Он не хотел говорить так резко, но вспомнилось вдруг, как мечтал он найти в Индии родню и успокоение, а обрел лишь новую муку. – Моя мать не любила рассказывать о своей семье, – сказал Адам, ощутив вдруг нестерпимую потребность поделиться с Каролиной своими воспоминаниями. – А когда рассказывала, то, в основном, о годах своей юности. Насколько мне помнится, мама никогда не посещала свою родную деревню. Она родилась в большой семье, но я ни разу не видел, чтобы она написала и отправила кому-нибудь письмо. И ей никто никогда не писал. Когда же я спрашивал ее об этом, она просила меня замолчать. Я думал, что она поступала тогда так, чтобы не обидеть отца.
– Ей было непросто решиться выйти за англичанина? С этим были связаны какие-то сложности?
Адам понял, что имела в виду Каролина.
– Англичане приняли мою маму довольно любезно. В те времена было много семей, подобных нашей. Позднее, правда, когда все больше английских женщин стали уезжать в Индию, смешанные браки стали осуждаться. Но семья моей матери… – В его словах прозвучала горечь. – Я разыскал деревню, Каро. Нашел ее родню, все семейство. И знаешь, что? Моя мама умерла для них, как только вышла замуж за английского солдата. А двадцать три года спустя они отказались признать и ее сына. Я воочию убедился, что ненависть может жить в людских сердцах долгие-долгие годы. Так что, на самом деле, я не принадлежу ни Бенгалии, ни Англии.
Каролина тяжело вздохнула и, нахмурившись, покачала головой.
– Не надо жалеть меня, Каро, – произнес он громче, чем намеревался. – Мир таков, каков он есть. Мы должны спокойно принимать то, что уготовано нам судьбой.
– Но это несправедливо! – вырвалось у нее. Адам пожал плечами.
– Несправедливо? Оглянись вокруг, Каро. Разве в мире где-то есть место для справедливости?
Каролина ничего не ответила на это. Да и что она могла сказать? Как она могла возразить? Нет уж, лучше не углубляться в рассуждения на эту тему, лучше постараться думать только о настоящем. Тем более, что в данный момент все вроде обстояло неплохо. Даже мул сделался послушным, так как холмы остались позади, и дорога пролегала по равнинной местности.
Дьюард достал компас.
– Немного севернее Паленсии мы пересечем Каррион, – сообщил он. – Путь довольно нелегкий, но нам лучше держаться подальше от главных дорог, чтобы, не дай Бог, не нарваться на французский патруль.
Кроме общеизвестных причин, у Адама имелась и своя особая причина избегать французов – под стелькой его ботинка была спрятана депеша, переданная ему Виктором, которую необходимо было доставить самому Веллингтону лично. Возможно, на случай обыска бумага была спрятана не самым надежным способом, но он решил утаить все это и от Каролины, и от Хокинса в целях их же безопасности.
