Взгляд незнакомки - Дрейк Шеннон (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
— Его — нет, но вот Ночной Ястреб… — пробурчала Кендалл.
— Я?.. — Вежливо, пропустив мимо ушей язвительные нотки в ее голосе, Брент поинтересовался: — Неужели я — дикарь?
— С головы до пят.
Он снова посмотрел на разгоравшуюся зарю, которая красноватым светом начала заливать хижину. И взглянул на Кендалл:
— Я очень рад, голубка, что ты сумела разгадать, какая я скотина, потому как во мне опять проснулось что-то звериное, а война предстоит тоскливая и долгая.
Кендалл была далека от мысли отказывать Бренту в его желаниях. С радостным тихим вздохом она раскрыла ему объятия, стремясь навстречу его ласкам, его ненасытной страсти. Она уже немного изучила его, и чем больше узнавала, тем головокружительнее становилось предвкушение.
Наступило утро. Ее жизнь перевернулась за одну ночь только потому, что этот человек стал ее возлюбленным. Она открыла для себя полноту страсти, возможной между мужчиной и женщиной. В объятиях Брента она могла забыть обо всем на свете: о зловещей войне, бушевавшей в стране, о горьких превратностях своей судьбы.
Она не знала, что он чувствует по отношению к ней. Не понимала она и своего отношения к нему, но одно знала точно — ей хочется ласкать его, встречать его бурные ласки своими, не менее пылкими, запечатлеть на своем теле и в своей душе его нежность и его силу. Как хотелось ей, чтобы исполнилась мечта о любви и чести, столь часто посещавшая ее в тревожных снах…
Он долго держал Кендалл в объятиях, потом, наконец, поднялся. Она прикрыла лицо одеялом, не желая видеть, как он оденется и уйдет. Зачем добровольно подвергать себя мучениям? Она чувствовала себя измотанной и обессиленной. Самые чувствительные струны ее души были обнажены и отзывались острой болью при малейшем прикосновении. Брент надругался над ее чувствами, но потом бросил ей нить спасения, за которую она ухватилась, чтобы окончательно не потерять надежду. Он удовлетворил ее плотские желания, ей понравилась животная страсть, с которой он любил ее. Она радовалась, видя, что он тоже хочет сохранить ее в своей памяти, но… все пережитое за прошедшую ночь лишило ее последних сил.
Какое мучение сознавать, что он уезжает!
— Ночной Ястреб, — пробормотала она, пытаясь сдержать, готовые хлынуть из глаз, слезы отчаяния. — Рыжая Лисица, да еще Аполка. Но почему Рыжая Лисица и Ночной Ястреб? Это же английские имена.
Кендалл была уверена, что в ответ Брент пожал плечами, но не стала смотреть на него, слыша, как он заправляет рубашку в бриджи.
— Цивилизация, — сказал Брент. — Всему причиной белые люди, дорогуша. Во время индейских войн белые начали давать индейцам клички и прозвища; а для того чтобы вести переговоры с белыми, многие семинолы и микасуки стали переводить на английский свои имена, произведенные от названий животных, которые водятся в этих местах: орлов, опоссумов, сусликов и лисиц. Сейчас-то, подражая белым, многие индейцы придумывают себе фамилии по прозвищам отцов, но для них это необычно, потому что эти люди живут в условиях матриархата. Например, Рыжая Лисица сын индианки, скво, по имени Маленькая Лисичка. Имя у него семинольское. У всех микасуки и семинолов есть настоящие имена, которые даются во время Пляски земной кукурузы. Настоящее имя Рыжей Лисицы — Асияхоло, а его отца — Оцеола. Но мы, белые, ни умеем правильно произносить такие сложные имена. — Кендалл услышала, как застучали по полу сапоги Брента, — он подошел и склонился над своей возлюбленной.
— Очень интересно и само слово «семинолы». Белые поселенцы переводят это слово как «беглецы», потому как считают, что семинолы бегут на юг от межплеменных распрей и нашествия белых, но на самом деле это не так. В действительности слово «семинол» означает «поступающий свободно». И должен тебе сказать. Рыжая Лисица действительно поступает свободно. Даже если его народ терпит лишения и бедствия, он все равно поступает свободно… — Его голос стих. Затем Брент присел рядом с Кендалл и, приподняв ее голову, повернул к себе лицом, не обращая внимания на протестующее восклицание, сорвавшееся с ее губ. — Поступающий свободно, Кендалл. Это единственное, что мы все должны стараться делать. Рыжая Лисица, ты… я. Верь ему, Кендалл. Но если вдруг с ним что-нибудь случится, то у залива ты найдешь человека, который поможет тебе, если ты назовешь ему мое имя. Этого человека зовут Гарольд Армстронг. Ты сможешь найти его в устье Майами в первую ночь каждого полнолуния. Сигналом того, что все в порядке и за тобой никто не следит, должен быть крик пересмешника. Ты поняла?
Едва сдерживая слезы, Кендалл взглянула в глаза Брента и согласно кивнула. Как много стал значить для нее этот человек — и всего за одну ночь, которая началась с непримиримой вражды.
— Я поняла, — прошептала она, наконец.
Она думала, что он поцелует ее на прощание, слившись с ней еще раз перед долгим расставанием, но этого не произошло. Брент встал и, не оборачиваясь, направился к двери. На пороге остановился, не решаясь оглянуться. Душа его была не на месте и нестерпимо болела. Он был храбрым воином, но насколько тяжелее, оказывается, оставить здесь женщину, которую только вчера с наслаждением так крепко обнимал, что у нее перехватывало дыхание. Увидеть бы еще хоть один раз — сидящей на полу с обнаженной молодой грудью, прикрытой только водопадом золотистых волос, ниспадающих по плечам, упиться видом ее бездонных, индиговых глаз…
— Я постараюсь сделать так, чтобы тебя не заставляли растирать конти, — хрипло пообещал Брент.
— Сделай это, пожалуйста, — прошептала она, с трудом сдерживая рвущиеся из горла рыдания. Судорожно сглотнув, она справилась с собой и постаралась с насмешкой произнести: — И еще я прошу вас, капитан Макклейн, не дать себя убить. Конечно, это болото чудо как гостеприимно, но я не хотела бы долго здесь засиживаться…
Голос ее пресекся. Брент постоял на пороге еще минуту, помедлил, потом рывком распахнул дверь и вышел, прикрыв ее за собой. И пока он уходил, Кендалл не отрывала глаз от его широкой спины, затянутой в серую униформу, и от его рыжего затылка.
Дверь закрылась, но Брент не запер ее на засов. Раздался быстрый топот — Макклейн стремительно спустился с лестницы, потом мягкий звук — он спрыгнул со ступеньки, и тотчас же на улице раздались голоса, выкрикивавшие команды на английском языке и мускоги. Затем мощные глотки нестройно затянули «Дикси». Мужчины отправились на войну. Звуки песни постепенно стихли.
Глаза Кендалл остались сухими. Она тупо смотрела на сплетенный из соломы потолок хижины. В звуки природы тем временем вмешались человеческие голоса, нарушавшие ее гармонию. Из оцепенения Кендалл вывел яркий солнечный луч, сверкнувший в крохотном оконце. До слуха донеслась целая симфония звуков: стрекот сверчков, курлыканье журавлей, глухое хрюканье аллигатора…
Но в душе Кендалл продолжала звучать мелодия «Дикси». Она преследовала ее, как и вид широкой мужской спины, затянутой в серый мундир. На глаза вновь навернулись слезы, и она дала волю своим чувствам, разрыдавшись в голос. Утомленная плачем, она, наконец, погрузилась в глубокий, спасительный сон.
Кендалл проснулась внезапно, как от толчка. Открыв глаза, лихорадочно оглянулась, пытаясь понять, что разбудило ее столь неожиданно. В хижине царила тишина и не было ни души. Кендалл нахмурилась, соображая, что же изменилось за то — время, пока она спала. Потом до нее дошло, что в хижине стало гораздо темнее — была еще не ночь, но на индейское становище уже опустились вечерние сумерки: солнце клонилось к западу. Она проспала целый день, и индейцы не тревожили ее.
Она встала, обхватила себя руками. Ее колотила дрожь. Уже много часов, как Брент ушел из лагеря, сейчас ее отделяют от возлюбленного десятки миль, но она не хотела думать о предстоящем одиночестве. Ее не оставит яркое солнце, мелькнувшее в прогале туч на горизонте ее жизни. Сейчас у Кендалл есть то, чего не было во всей прошлой жизни, — надежда. Она поступает свободно…
