Чужая вина - Монк Карин (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Со стоном Хейдон прижал к себе девушку, погрузив руку в золотистый шелк ее волос. Ему понадобилось все его самообладание, чтобы не овладеть ею прямо сейчас, на этом диване. Женевьева пробудила в нем долго дремавшее желание, которое он жаждал удовлетворить, покуда не остыло пламя ее страсти.
«Ты не имеешь права на нее!» — напомнил себе Хейдон.
Эта чистая и невинная девушка посвятила свою жизнь спасению одиноких и несчастных детей от окружающего их жестокого и равнодушного мира. Зачем ей черствый эгоист, потративший большую часть жизни на пьянство, игру и разврат? Хейдон беспечно швырял направо и налево отцовские деньги, пока у него не осталось меньше половины того, что он унаследовал. Он вступил в связь с замужней женщиной, и она родила от него дочь, обреченную на одинокую и безрадостную жизнь. В конце концов девочка не смогла больше выносить собственное злосчастное существование. А теперь он скрывается от правосудия, обвиненный в убийстве человека, которого действительно убил, пускай из самозащиты, боясь называться собственным именем и не имея ни пенни на кров и пищу. В такой ситуации не хватало только соблазнить девушку, рисковавшую всем ради того, чтобы помочь ему!
Ненавидя себя, Хейдон оторвался от Женевьевы, встал с дивана и начал поправлять одежду, тупо уставясь на огонь в камине.
Женевьева внезапно ощутила леденящий холод. Покраснев от стыда, она тоже поднялась и разгладила складки на юбке.
— Простите, — с трудом вымолвил Хейдон. — Я не должен был прикасаться к вам.
«Что на это ответить?» — подумала Женевьева. Очевидно, он старается пощадить ее чувства — ведь это она первая поцеловала его. Но ей и в голову не приходило, что простой нежный поцелуй может вызвать такую волну страсти. Ни один поцелуй Чарлза не пробуждал в ней этих бурных и сладостных ощущений…
— Мне пора идти, — тонким голоском произнесла Женевьева, больше всего на свете желая провалиться сквозь землю. Впитанная с молоком матери вежливость побудила ее добавить: — Доброй ночи, лорд Рэдмонд.
Хейдон слышал, как за ней закрылась дверь. Он вдохнул с закрытыми глазами летний цитрусовый аромат, сохранившийся в воздухе после ухода Женевьевы. Даже его одежда сохранила этот легкий чарующий запах.
Больше он никогда не притронется к ней, решительно пообещал себе Хейдон. Довольно того, что он уже разрушил одну невинную жизнь, потворствуя зову похоти, и скорее будет гореть в аду, чем сделает это снова.
Глава 8
Элегантное, светлого кирпича здание суда Инверэри было построено в 1820 году по проекту архитектора Джеймса Гиллеспи Грейема, которому хватило чуткости понять, что люди, на чьих плечах лежит тяжкое бремя осуществления правосудия, должны ценить свет и воздух. Поэтому большие окна наполняли просторный зал суда либо бодростью и весельем, либо унынием и тоской, в зависимости от погоды.
В тот морозный декабрьский день, когда судили Шарлотту, плотная серая пелена облаков не позволяла надеяться на солнечный свет. Шериф, юристы и клерки предусмотрительно закутались в несколько слоев теплой одежды и только потом накинули черные мантии. В зале было темно и холодно. В желтых париках, кое-как сидящих на головах, и сморщенных развевающихся мантиях судьи казались Женевьеве похожими на стаю откормленных уток, готовых к тому, чтобы их ощипали и поджарили на вертеле.
— … И после того ужасного дня мне нет ни минуты покоя ни в моем магазине, ни на улице, ни даже в собственной кровати по ночам, — жаловался мистер Инграм. — Эти юные негодяи так избили меня, что до сих пор все тело болит. — Он прикоснулся к седой голове, поморщился и устремил на шерифа страдальческий взгляд.
— Благодарю вас, мистер Инграм, — сказал прокурор, мистер Фентон. На его одутловатом лице под острым носом топорщились огромные рыжие усы. — Можете сесть.
Мистер Инграм, нарочито прихрамывая, медленно направился к деревянным скамьям, где сидела публика. Женевьева с трудом удержалась от желания крикнуть: «Пожар!» — и посмотреть, как резво мистер Инграм кинется бежать из зала. Когда она была у него три дня назад, он вовсю бегал по магазину и размахивал руками, демонстрируя нанесенные ему убытки. С тех пор его физическая немощь таинственным образом дала о себе знать.
Женевьева бросила взгляд на Шарлотту, сидящую на скамье подсудимых. Девочка стиснула на коленях маленькие кулачки и слушала, как свидетели дают против нее показания. Несколько дней в тюрьме лишили ее лицо румянца, сделав его почти прозрачным. Женевьева принесла девочке темно-зеленое шерстяное платье, которое не слишком ей шло, но выглядело подобающе скромным. Юнис и Дорин пришили к рукавам белые кружевные манжеты, споров их с одного из старых платьев Женевьевы, — благодаря этому Шарлотта совсем не походила на уличного сорванца, каким старались изобразить ее мистер Инграм, лорд Струзерс и его жена. Золотисто-каштановые волосы были аккуратно причесаны и придерживались атласной зеленой лентой. Лицо и руки вымыты душистым мылом и смазаны кольдкремом, приготовленным Юнис из оливкового масла. Об обвиняемых в немалой степени судят по их внешности, поэтому Женевьева хотела, чтобы Шарлотта походила на юную леди, которой не место в тюрьме и исправительной школе.
— Если суд не возражает, ваша честь, защита хотела бы вызвать миссис Максуэлл Блейк, — сказал мистер Поллок, поднявшись с места адвоката.
Шериф устало кивнул, подпирая рукой выпуклый подбородок. Сидя на возвышении, он мог видеть всех присутствующих в зале суда, но зато и они таращились на него почем зря, не давая ни малейшей возможности вздремнуть. Сегодня он уже председательствовал на пяти процессах, а предстояло еще шесть. Вдобавок после ленча побаливал живот, что также не пробуждало у шерифа добрых чувств к актерскому мастерству защитников и их свидетелей. В данный момент ему больше всего хотелось выпить чашку горячего чая с пресными лепешками, чтобы успокоить взбунтовавшийся желудок. Но он стоически решил закончить это дело и еще одно, касающееся пьяной драки в таверне, прежде чем объявить перерыв и удалиться в свой кабинет для краткого отдыха.
Хейдон видел, как Женевьева глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, перед тем как подняться на свидетельское место. Она не позволила никому, кроме него, сопровождать ее в зал суда, и даже его присутствие вызвало немалые возражения. После их страстного поцелуя в тот вечер Женевьева делала все возможное, чтобы избегать Хейдона, к удивлению остальных обитателей дома. Случайно оказавшись с ним в одной комнате, она тут же находила предлог, чтобы удалиться. Хейдон понимал ее смущение, но твердо решил, что в суд они пойдут вместе. Какими бы ни были их отношения в действительности, для Инверэри они оставались счастливыми новобрачными. Хейдон прекрасно понимал, какие пойдут сплетни, если они не появятся вдвоем на суде над их приемной дочерью. Образ респектабельной супружеской пары только поддержит их довод, что Шарлотту следует вернуть домой, объяснил Женевьеве Хейдон, и она согласилась.
Кроме того, Хейдон просто не мог допустить, чтобы бедная маленькая Шарлотта переносила столь тяжкое испытание без его поддержки. Очевидно, таким образом вновь и вновь давало о себе знать чувство вины, которое не оставляло его никогда. Сидя в зале, Хейдон ободряюще улыбался девочке. Она была слишком расстроена, чтобы улыбнуться в ответ, но Хейдон знал, что Шарлотта рада его присутствию. Когда этот сонный олух-судья наконец признает ее невиновной, они втроем вернутся домой.
— Клянусь именем Всемогущего бога говорить правду, всю правду и только правду. — Голос Женевьевы был напряженным, но она четко и ясно повторяла за шерифом слова присяги.
— Миссис Блейк, вы в настоящее время являетесь опекуном обвиняемой, не так ли? — спросил прокурор Фентон.
— Да.
— Не будете ли вы любезны объяснить суду, каким образом вы приняли на себя ответственность за нее?
— В этом нет надобности, — вмешался шериф, нетерпеливо махнув рукой. — Я осведомлен о соглашении миссис Блейк с начальником тюрьмы Томпсоном и этим судом. В договоре четко указано, что, если дети, находящиеся на ее попечении, нарушат закон, опека аннулируется и дети возвращаются в ведение суда.
