Неугасимое пламя - Линк Гейл (первая книга .txt) 📗
— … Вот я его и праздную, — произнес капитан Фрезер.
— Ой, простите, Баррет. Я отвлеклась, витала где-то в облаках, — спохватилась Рэчел. — Так что вы сказали?
— Что сегодня мое тридцатилетие.
— Как замечательно! — воскликнула Рэчел и нахмурилась: — Почему же вы мне не сказали? Я бы вам что-нибудь подарила.
Он пожал плечами:
— Неважно. Я хотел просто поужинать с вами. Это для меня лучший подарок.
Вернулся официант, чтобы убрать со стола пустые тарелки и заодно выяснить, желают ли мадемуазель и мсье чего-нибудь еще или они уже закончили.
— Я бы хотела вернуться домой, Баррет, — объявила Рэчел.
— Как пожелаете, моя дорогая.
Баррет подозвал наемный экипаж и дал вознице адрес Рэчел. Путь до ее дома они проделали молча.
Когда экипаж остановился и Баррет соскочил на землю, чтобы помочь слезть Рэчел, она прошептала:
— Отошлите его и войдемте в дом.
Он расплатился с кучером и прошел вслед за ней в вестибюль, где их приветствовал Вагер. Лампы были притушены.
— Наверное, мама с папой уже легли, — тихо сказала Рэчел, поглаживая собаку по голове.
— Тогда я пойду, — поспешно заявил Баррет.
Рэчел положила руку ему на плечо.
— Пойдемте со мной, — позвала она.
Она провела его в отцовский кабинет. Вагер остался в коридоре. Рэчел зажгла лампу на письменном столе, и комната озарилась мягким, неярким светом. На том же столе находился графин и несколько рюмок.
— Ирландского виски? — предложила Рэчел, протягивая руку к графину.
— Благодарю, — сказал Баррет, принимая из ее рук рюмку.
— Я думаю, мне тоже следует выпить глоток, — решила Рэчел.
Брови капитана удивленно поползли вверх. Ему еще не доводилось видеть, чтобы леди пила крепкие напитки. Она чокнулась с ним и выпила то крошечное количество виски, которое находилось у нее в рюмке.
— Конечно же, такой повод требует большего, чем этот виски, но я знаю, что шампанского папа в доме не держит.
— О каком поводе вы говорите? — недоуменно спросил он.
Рэчел облизнула губы и поставила свою рюмку на стол.
— Я принимаю ваше предложение, капитан Фрезер.
— Простите? — ошеломлено переспросил он.
Рэчел улыбнулась:
— Я выйду за вас замуж, Баррет.
— О Боже! — воскликнул он.
Она забрала у него из рук рюмку и придвинулась поближе.
— Можно? — спросил он.
— Да.
И он поцеловал ее. Простая, сдержанная ласка. Легкое прикосновение губ. Никакого пламени не вспыхнуло в ее крови. Никакого трепета или отчаянного биения сердца, сотрясавшего все тело. Лишь спокойное, усыпляющее ощущение удовольствия.
Она молила небеса, чтобы ее решение оказалось удачным для них обоих.
— Еще не поздно изменить решение, моя радость, — спокойно произнесла Кэтлин Галлагер, помогая дочери надевать свадебный наряд.
До самого последнего момента Рэчел соблюдала траур по Мэтью и, вместо белых, носила туалеты из темно-серого атласа, отделанные черными кружевами. Вчера вечером она наконец отказалась от траура из уважения к Баррету.
Менее чем через час она перед алтарем даст торжественные клятвы другому человеку, не Мэтью. Ее охватило ощущение, что она совершает предательство. Ее мать права. Еще не поздно. Она еще может остановиться, не делать последнего непоправимого шага, после которого она окажется навсегда связанной с Барретом.
Она еще может сказать ему, что ошиблась. Что не в состоянии пойти на это. Что ее решение было опрометчивым.
Она еще может сказать все это — но не скажет.
Она привязалась к Баррету. И будет блюсти свой обет, будет ему хорошей женой. Ведь не его вина, что он не Мэтью.
Вчера она простилась с Мэтью. О нет, конечно, она не насовсем распрощалась с ним — это станет возможно лишь тогда, когда она сама ляжет в могилу. Он до сих пор встает перед ней, если она закроет глаза. Его образ, память о нем. Но после свадебной церемонии она замкнет этот образ в своем сердце, как скупец свое сокровище, — для себя одной. Ее муж заслуживает кое-чего, и, уж если она не может дать ему той любви, какой ему хотелось бы, она отдаст ему хотя бы внимание и привязанность.
— Я не изменю моего решения, — ответила матери Рэчел, — я приняла его сознательно.
— Брак — это навсегда.
Рэчел улыбнулась в ответ. Она прекрасно понимала, что союз, в который она вступала, не может быть нарушен. Это ее не беспокоило. Один-единственный мужчина на всем белом свете мог бы заставить ее изменить человеку, за которого она выходила замуж, но этот человек был мертв. Таким образом, ее будущей семейной жизни ничто не грозило. Кроме того, единственное, о чем она могла бы с уверенностью сказать «навсегда», — была ее любовь к Мэтью.
Рэчел взяла свадебный букет и объявила:
— Я готова.
В этот момент послышался возбужденный собачий лай.
— Я все-таки не могу понять, почему ты хотела взять эту гигантскую псину на свадебную церемонию, Рэчел, — сказала Кэтлин, когда они входили в церковь из бокового помещения.
Коннор с широкой улыбкой на лице ждал их, чтобы отвести свою маленькую дочурку к жениху.
— Место Вагера здесь, — настаивала невеста.
— Его место дома, — вполголоса возразила Кэтлин.
— Ты готова, моя девочка? — спросил Коннор, целуя ее.
— Да, папа, — ответила она, в то время как Кэтлин быстро прошла на свое место.
Рэчел заметила женщину, сидящую на скамейке в последнем ряду в платье золотого цвета и шляпке с черной вуалью. Женщина дружески кивнула ей, когда она проходила мимо.
Это была Доминика, пришедшая на церемонию венчания, чтобы пожелать ей счастья. А рано утром Рэчел вручили телеграмму от Каролины, в которой она поздравляла ее и приглашала их с Барретом остановиться у нее в Нью-Йорке по пути в Вермонт.
Все это Рэчел сочла добрыми предзнаменованиями.
Баррет, поджидавший ее в обществе своего ближайшего друга лейтенанта Андерсона, выглядел очень красивым в парадном мундире. Его окружали несколько офицеров: Баррет пользовался любовью и уважением в их среде. Когда Коннор вложил в его руку ручку своей дочери, на лице Баррета появилась восторженная улыбка.
— Ты прекрасна, Рэчел, — шепнул он ей.
В ответ Рэчел улыбнулась ему сердечно и искренне. С сегодняшнего дня в любви Баррета она станет черпать силы и поддержку.
И вот они уже обменялись клятвами перед алтарем, и Баррет надел ей на палец золотое колечко, символ их союза.
— Вы можете поцеловать свою жену, — объявил священник, высокий худощавый человек в очках с толстыми стеклами.
Лицо Баррета озарилось улыбкой.
— С удовольствием.
Он привлек Рэчел в свои объятия и поцеловал ее, словно давая ей обет верности, затем взял ее руку и поцеловал кольцо, которое только что на нее надел.
— Я люблю тебя, Рэчел Фрезер. Бог мне свидетель, я люблю тебя.
Спустя несколько часов, поздно ночью, Рэчел поднялась с постели у себя в каюте и натянула коричневый с золотом шелковый халат. Забрав его некогда из комнаты Мэтью, она перешила его на себя.
Они плыли вверх по Миссисипи на огромном пароходе в превосходной каюте первого класса. Затем им предстояло пересесть на поезд и отправиться в Нью-Йорк погостить у Каролины.
Рэчел смотрела в иллюминатор, любуясь луной, заливавшей Миссисипи серебряным светом и сообщавшей всему окружающему вид безмятежного покоя.
Это соответствовало состоянию духа Рэчел. Тишина. Покой. Безмятежность.
Рэчел оглянулась и с нежностью посмотрела на спящего мужа. Он был так похож на маленького мальчика, довольного и счастливого! Хотя пару часов назад, когда он занимался с ней любовью, он отнюдь не казался мальчишкой.
Боясь своего первого сексуального опыта и одновременно желая его, Рэчел с тревогой ожидала момента, когда Баррет сделает ее своей женой в полном смысле этого слова. Своим нежным вниманием и заботливостью он развеял ее страхи и полностью завоевал ее доверие. Он не пугал ее своим напором, не спешил, стараясь сделать ее полноценным партнером этого акта.
