Антик с гвоздикой - Мельникова Ирина Александровна (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
Князь пригнулся и, зажав рот Мулата ладонями, торопливо ретировался к холму. Конь недовольно пофыркивал, мотал сердито головой, но не мог же Григорий позволить ему заржать при виде кобылицы. Хорош был бы у него видок, застань его графиня крадущимся по ее землям. А если она не одна, а в компании со своими сторожами? Князь Панюшев никогда не считал себя трусом, но ему стало неуютно, когда он представил на миг, как его хватают за руки люди графини.
К счастью, он благополучно вернулся в свои угодья и, взобравшись на камни, с крайним сожалением обвел взглядом озеро и прибрежную полосу. По-прежнему все вокруг было спокойно. Князь с недоумением наблюдал некоторое время за лошадью. Она безмятежно разгуливала между деревьев, помахивая хвостом и прядая ушами, а то вдруг улеглась в траве, видно, окончательно насытившись. Графини же нигде не было видно. Тревога постепенно стала перевешивать любопытство. Что такое могло случиться с его соседкой? Почему лошадь бродит без седока? А если произошло несчастье? Вдруг лошадь, испугавшись чего-то или кого-то, понесла и графиня не удержалась в седле?
Наконец Григорий Панюшев не выдержал. Привязав Мулата к дереву, он вторично, только бегом проделал тот же самый путь до озера. Но теперь он оглядывался по сторонам и пытался отыскать взглядом графиню. Осторожно ступая по траве и стараясь не попадать ногой на сухие ветки, чтобы не выдать себя треском, князь исследовал одну березовую рощицу, вторую, третью... И здесь наконец увидел графиню. Она лежала на спине в тени огромного дерева и, прикрыв лицо локтем правой руки, безмятежно спала, совершенно не заботясь о том, что кто-то от беспокойства за нее чуть было не потерял голову.
Левая рука ее свободно откинулась в сторону, а по ладони ползала божья коровка. Графиня была одета в мужской костюм. Узкие бархатные панталоны обтягивали стройные бедра и были заправлены в высокие сапоги. Белый, свободного кроя блузон с широкими рукавами на манжетах был расстегнут у ворота, обнажая изящную шею с крохотной родинкой в ямочке у ее основания, которую князь тоже принял поначалу за божью коровку. Но чуть позже он рассмотрел ее более детально, когда, осмелев, подкрался почти вплотную к спящей женщине. Высокая грудь мерно поднималась и опадала, подтверждая его догадку, что графиня Изместьева предпочитает отправляться на прогулку без корсета.
Но на пару с этой догадкой в его голову вкралась еще одна, слишком крамольная мысль, чтобы позволить ей претвориться в жизнь. На губах спящей соседки бродила улыбка, видно, во сне графиня чувствовала себя более счастливой, чем наяву. И князю нестерпимо захотелось ее поцеловать, а после будь что будет... Он, словно воочию, ощутил под пальцами шелковистость ее кожи, упругость груди, теплоту губ...
И в этот момент графиня отняла руку от лица. И тут же села, посмотрев озабоченно на небо. Затем, видно успокоившись, со вкусом потянулась и поднялась на ноги. Оглядевшись по сторонам, она отыскала глазами лошадь, но направилась не к ней, а к озеру. Князь, который лежал в густой траве, притаившись за полусгнившим березовым пнем в пяти шагах от нее, молил только об одном: чтоб она не посмотрела в его сторону.
Но у графини были совсем другие намерения. Она подошла к воде и принялась раздеваться. У князя пересохло в горле. Теперь он чувствовал себя почти преступником. Но и объявиться тоже не мог, так как отчетливо понимал, что это приведет к гораздо более печальным последствиям.
Будь князь английским джентльменом, он бы непременно закрыл глаза или, по крайней мере, отвернулся бы. Честно сказать, он хотел поступить именно таким образом. Но графиня раздевалась медленно, словно дразнила его, и нервы Григория Панюшева не выдержали испытания. Никогда в жизни он не видел столь совершенной женской фигуры. Тонкая талия, высокие бедра... Она стояла к нему спиной, переступая ногами, чтобы освободиться от остатков одежды.
Уткнувшись лицом в кулаки, князь сжал зубы. Господи, это невозможно, но он хотел эту женщину! Безумно! Неистово! Как никого в своей жизни не хотел! И хорошо понимал, что это вызвано не длительным воздержанием! Только сейчас он понял, какого рода напряжение не отпускало его с того дня, как он поселился в Завидове. И оно возникло в тот самый момент, когда он впервые увидел прекрасную всадницу на чистокровном арабском скакуне! Князь едва сдержался, чтобы не застонать. На мгновение ему показалось, что он сейчас взорвется от возбуждения и взметнется над кустами облаком пара.
А графиня, не подозревая о его мучениях, вошла в воду и поплыла от берега прямо к зарослям кувшинок. Утята порскнули в разные стороны. Женщина засмеялась, а князю от этого смеха стало совсем худо. Он просто представил на мгновение то зрелище, которое откроется его взору, когда графиня вздумает вернуться на берег. Холодный пот прошиб его, несмотря на жару. И князь, вспомнив уроки военного времени, ловко, как бывалый лазутчик, перекатился с боку на бок и в сторону, а потом отполз и притаился в глубокой ложбине, густо заросшей незабудками. И тут еще одна мысль пришла ему в голову, но теперь уже озорная...
Наташа досыта наплавалась в прохладной воде, и это избавило ее от неприятного волнения, которое в последние дни не давало ей покоя. Она вышла из воды, и, подняв руки вверх, постояла некоторое время на берегу, поворачиваясь к солнцу то одним, то другим боком, то спиной. Обсохнув на ветерке, она принялась одеваться. В какой-то момент ей вдруг почудился странный шорох за спиной, она быстро оглянулась. Никого и ничего! Вероятно, взлетела из кустов птица или пробежал небольшой зверек. Она протянула руку, чтобы взять блузон, и отдернула ее, словно наткнулась на ядовитую змею. На светлой ткани хорошо выделялся аккуратный, перетянутый шелковой ленточкой букет незабудок.
Наталья вскрикнула, схватила блузон и прикрыла им грудь.
Затем наклонилась и подняла пистолет, который лежал у нее под бархатным сюртуком. Продолжая придерживать рукой блузон, она настороженно огляделась.
– Кто здесь? – крикнула она повелительно и подняла пистолет.
Князь, который в это время был уже недосягаем для пули, озадаченно покачал головой. Интересно, решился бы он на подобное сумасбродство, знай, что у графини имеется пистолет? И все же он был вознагражден за свое безрассудство. И мог заключить пари хоть с дьяволом на то, что ни одному мужчине во всей округе не довелось видеть графиню обнаженной. Ради этого можно было пролежать в грязной ложбине хоть сутки, даже при угрозе получить пулю в висок.
Но самой большой наградой оказалось для него то, что графиня не отбросила его букет, а, помедлив какое-то мгновение, подняла его с травы, поднесла к лицу, а после спрятала на груди. И только тогда вскочила в седло.
Дождавшись, когда смолкнет стук копыт, Григорий Панюшев выбрался из ложбины. Теперь никто не мешал ему искупаться. Он подошел к самой кромке берега, опустился на колени и, узрев свое изрядно чумазое отражение, ударил ладонью по воде и расхохотался. Сейчас он окончательно и бесповоротно расстался с последними сомнениями. Эта женщина зацепила его, да так, что вряд ли в скором времени ему удастся сорваться с крючка. Впрочем, он совсем к этому и не стремился...
Глава 13
– Ксюша, – Павлик ерзал на стуле от нетерпения, – почему маменька задерживается к обеду? – Не выдержав, он подбежал к окну детской, из которого была видна подъездная дорога. – Она нас ругает, если мы опаздываем, а сама!
– Павлик, – сказала укоризненно Ксения, – не осуждай маменьку! У нее столько дел, и они могут задержать ее в любой момент. Она тебе все объяснит, когда вернется. Но я велю подать обед, если ты проголодался.
– Нет, нет, я совсем не хочу есть. – Павлик вернулся на свое место. Глаза его возбужденно сверкали. – Скорее бы прошел обед, тогда мы пойдем в библиотеку, и ты покажешь мне на глобусе, где находится Аргентина. Князь рассказал мне, что долго жил в тех местах. У него там имение. – Мальчик с тревогой уставился на тетку. – А если ему надоест в Завидове? Если он снова вернется в Аргентину? Кто тогда будет учить меня кататься верхом?
