Сломанная роза - Беверли Джо (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Раулю было бы лестно думать, что он один имеет на Алину такое влияние, но он слышал, что и других мужчин, в особенности молодых, она смущается точно так же. Для единственной сестры пятерых братьев это было несколько странно. Все вокруг полагали, что подобная щепетильность объясняется призванием девушки к монашеской жизни, но Рауль в этом уверен не был.
Ему трудно было вообразить Алину из Берстока монашкою. Властная мать-игуменья, управляющая большой женской или мужской общиной и обширными владениями, — да, пожалуй. Но для того, чтобы сделаться игуменьей, вначале надо стать простой монашкой и пройти долгий путь послушания и умерщвления плоти.
Размышляя, он раздевался, с трудом отдирая от тела прилипшую, заскорузлую от крови одежду.
Алина, осторожно доливавшая холодную воду к горячей, взглянула на него с опаской.
— Сэр, вы не ранены? Прошу прощения, мне следовало спросить вас раньше.
Рауль с удовольствием заметил, что смущение на ее лице сменилось искренней тревогой.
— Это не моя кровь.
— Чья же? Галерана? — испуганно ахнула Алина.
— Нет. Того, кто встретился нам на пути.
Стянув через голову рубаху, он остался в одном белье и выжидательно посмотрел на нее.
Алина скромно потупилась и отошла от корыта. Разумеется, даме не подобает открыто разглядывать полуобнаженного мужчину, но ее стремление избежать любого случайного взгляда было почти нарочитым. А ведь в свое время ей должно быть, часто приходилось видеть мужское тело.
Да, надо признать, что в монастыре среди монахинь Алина будет на своем месте. Слуги продолжали бегать взад-вперед с ведрами, наливали воду в котлы, раздували огонь в очаге, приносили новые кувшины с водой для обливания. Среди такой суматохи Раулю даже не хотелось дурачиться. Он разделся донага и сел в корыто, чуть коротковатое для его длинных ног. Вода оказалась в меру горячей и благоухала травами. На поверхности плавала тонкая пленка масла для смягчения кожи.
Алина хорошо знала обязанности хозяйки, хотя могла бы и уклониться от их исполнения.
Она осторожно обернулась к Раулю — сначала глазами, затем головою, затем, убедившись, что вода скрывает все, что следует скрывать, — всем туловищем и наконец обрела обычную подвижность. Вооружившись мочалом и горшочком щелока, она принялась тереть ему спину. Рауль взял вторую мочалку, намылил ее и стал мыть ноги, грудь и плечи. Это не противоречило обычаю: гость сам мыл те части тела, до которых мог достать рукой.
Раулю было приятно, что Алина трудится над его спиною, но больше ему хотелось видеть ее перед собой.
— Итак, вы еще не раздумали идти в монахини, леди Алина?
— Нет, конечно.
— А какие правила вы должны соблюдать, находясь вне стен обители?
— Никаких. Я ведь не послушница.
Любопытно.
— Отчего же?
— Я как раз собиралась принять обет, но тут уехал Галеран, и я отправилась в Хейвуд, чтобы побыть рядом с Джеанной.
—Вы скучаете по монастырю?
— Разумеется, — без особой уверенности ответила Алина.
Рауль скривил губы.
— Должно быть, смирять себя изо дня в день очень трудно? — Алина молчала, и он продолжал: — Особенно когда отдаются глупые приказы. На войне мы тоже с этим сталкивались.
Ее рука остановилась.
— Но все же вы исполняли их?
— Как правило, да. На этом держится армия, да, полагаю, и религиозные общины тоже. И все-таки, почему вы хотите стать монахиней?
— Почему бы нет? — Ее рука снова задвигалась по спине Рауля. — Например, чтобы жить духовной жизнью.
— А некоторые полагают, что такая жизнь бесплодна.
— Так могут полагать лишь те, для кого главное — блуд. — Алина выпрямилась и бросила мочалку на пол. — Вы готовы ополоснуться?
— Сейчас. — Рауль неторопливо мыл ноги, радуясь, что она теперь стоит прямо перед ним, разгоряченная, с pyмянцем на щеках, с влажными от пара прядками волос. Мокрая одежда соблазнительно облегала ее тело. Он почувствовал, как его плоть откликается на соблазн, и счел за лучшее еще посидеть в воде, дабы совладать с собою.
Служанка, что принесла сухие холстины для вытирания, искоса посмотрела на него и подмигнула. Еще одна Элла, и довольно аппетитная; но Рауль пренебрег ее молчаливым призывом и равнодушно откинулся на край корыта.
— Каким же плодотворным трудом вы намерены заняться после принятия пострига, леди Алина?
— Разумеется, я буду молиться, — осторожно отвечала она, — и заботиться об обездоленных… И еще — работать со счетами.
По тому, как загорелись ее глаза, Рауль понял, каково ее истинное призвание.
— Но для жены тоже неплохо бы уметь считать?
Губы Алины сложились в недобрую улыбку.
— Какой же мужчина станет посвящать жену во все свои дела? Уж конечно, не из нашего сословия. Я знаю, что лишь купцы иногда позволяют это женам.
— Тогда, верно, вам следует выйти за купца? — предложил Рауль. Он поддерживал беседу только ради того, чтобы ненадолго удержать Алину перед собою, и отчасти, чтобы немного приручить девушку.
— Я охотно пошла бы за купца, но отец ни за что не позволит.
— Так вы не против замужества?
Эти слова опять вогнали ее в краску.
— Сэр Рауль, не пора ли вам ополоснуться? Вода стынет.
— Еще чуть-чуть, прошу вас. Так приятно нежиться в тепле. Итак, скоро вы возвращаетесь в монастырь? Ведь Галеран уже здесь.
Она отвела взор.
— Как только все устроится.
— Но разве вы можете этому помочь? Полагаю, нет?
Алина взглянула на него в упор, спокойно и бесстрашно.
— А вы зачем здесь, Рауль де Журэ?
— Не бросать же друга.
— Вот и я рядом с кузиной.
— Вот как. — Он встал, умышленно не предупредив ее. — Теперь, пожалуй, я готов.
Алина не знала, куда деть глаза, румянец пятнами выступил на ее щеках, но она все же принесла кувшин с чистой водой и, отвернувшись, подала Раулю, чтобы он окатился сам. Затем подняла перед собою согретую ткань, и он шагнул из корыта на пол.
Сейчас они были одни, и он не мог противиться искушению. Закутавшись в холстину, он нежно провел пальцем по горячей раскрасневшейся щеке девушки.
— Благодарю вас.
Она обернулась к нему. Глаза, и так большие, казались огромными.
— Я только исполнила долг…
— И исполнили его хорошо, хотя, знаю, вам это было нелегко. Надеюсь, я не обидел вас?
— Нет, что вы…
— Я рад.
Любопытно, долго ли еще он сможет удерживать ее своими чарами.
— Должно быть, я кажусь вам слишком большим. Ваш отец невысок.
Ее взгляд остановился на его широкой груди; невеличке Алине проще было смотреть вперед, чем вверх. Это спасло ее: она точно стряхнула оцепенение и принялась торопливо собирать раскиданные по полу вещи.
— Мужчина есть мужчина, большой или маленький — неважно.
— Увы. А я так горжусь своими внушительными размерами…
Она резко обернулась и воззрилась на него. Значит, малышка Алина была не так уж наивна.
— Вообще-то, — вкрадчиво продолжал он, вытирая ноги, — воину лучше быть большим и сильным.
Алина опять зачарованно смотрела на его тело, как кpолик смотрит на собаку, что вот-вот загрызет его, и Payлю вдруг стало совестно.
— Леди Алина, смею ли я просить вас еще об одном одолжении? В седельной сумке у меня есть одежда, которая несколько чище той, что я снял…
— Да, конечно. — И она выбежала из комнаты с peзвостью кролика, счастливо спасшегося от уже настигавших его острых клыков.
Сбросив на пол свое целомудренное одеяние, Рауль подошел к окну. Со двора доносился какой-то шум. Он стоял и думал, что только совершенный вертопрах мог так дразнить даму, особенно такую юную и готовящуюся стать Христовой невестой. Правда, в последнем он сомневался, и все же…
За окном послышался стук копыт, но Рауль не мог видеть двора, а потому продолжал лениво размышлять, что сказала бы Алина, узнав, что его семья не чужда торговых дел…
Но тут она ворвалась в комнату.
— Фортред приехал!
И беспомощно воззрилась на его неприкрытую наготу.
