Супружеское ложе - Гурк Лаура Ли (мир книг TXT, FB2) 📗
— Восемь лет без тебя я строила жизнь заново, — продолжала она, игнорируя его, — и после нескольких прогулок и пары краденых поцелуев я веду себя так же, как одна из твоих шлюх.
— Ты моя жена! И нет ничего непристойного в том, чтобы отдаться мужу! И ты хотела этого, будь я проклят! Почему ты остановилась? — Он рассеянно пригладил волосы и отвернулся. — Дьявол, Виола, иногда я отчаиваюсь понять тебя.
— Я прошу тебя уйти.
Он подошел к двери и, стоя к Виоле спиной, поправил одежду. Она тем временем поправляла свою. Оба молчали. Наконец он подошел к стулу, где оставил фрак, и стал одеваться.
— Три недели прошли. Завтра в полдень я приеду за тобой. Ночью постарайся решить, в каком доме мы будем жить. В противном случае послезавтра Тремору будет предъявлено требование от палаты лордов.
Виола хотела возразить, но, когда он повернулся к ней, поспешно закрыла рот. Теперь в его лице был вызов, отказ прислушаться к ее желаниям. Брови презрительно подняты, подбородок надменно выдвинут. Она прекрасно знала это выражение лица. Споры были бесполезны.
— Я дал тебе слово, — сухо напомнил он. — Мне нужна жена, а не невольница. Так что незачем волноваться о том, что тебя возьмут силой. Поверь, мне в голову не пришло бы обращаться с тобой как со шлюхой.
Он поклонился и ушел.
Хорошо ему говорить! И вовсе не волнения и тревоги терзали ее. Не волнения скручивали ее внутренности узлом и будили в ней желание сесть на ближайший корабль, отплывавший на континент.
Как получилось, что мужчина, так больно ранивший ее, которого ей следовало бы презирать, и мужчина, способный держать на руках плачущего ребенка и умеющий его рассмешить, — это один и тот же человек? Он и ее мог рассмешить, даже после всего того, что наделал. Он мог растопить ее холодность, как снег на солнце, — своими поцелуями, своими ласками. Больше она не была глупенькой девчонкой, но по-прежнему хотела этого человека. И, наверное, могла бы снова влюбиться в него. О, это было так легко! Легко сказать «да» и отдать ему все, что он попросит.
Нет, Виола не была встревожена. Она умирала от ужаса.
Глава 12
Только на следующий день желание и гнев улеглись в Джоне настолько, чтобы разум вновь заработал в полную силу, и он смог думать связно. А ему было необходимо подумать. Решить, каким должен быть следующий ход.
Джон угрюмо смотрел в тарелку. Если бы он мог рассуждать здраво прошлой ночью, что было сомнительно, сумел бы воспользоваться счастливой возможностью, которую предоставила ему Виола. Наверное, ему не следовало так спешить. Наверное, ему следовало уговорить, ублажить ее, свести с ума ласками и добиться, чтобы она сама увела его в спальню. Но он этого не сделал. И еще усугубил свое положение, высокомерно напомнив, что три недели закончились. Если она не поедет с ним сегодня, ему придется обратиться в палату лордов, поскольку все зашло слишком далеко и отступать невозможно. И даже если они будут жить вместе, ему придется долго ухаживать за ней, прежде чем он сможет заманить ее в постель.
Джон, раздраженно выругавшись, уронил вилку на тарелку. Ни один мужчина не стал бы терпеть такого от собственной жены. Большинство других мужчин в подобной ситуации силой уложили бы жену в постель, не думая о ее чувствах. Но он не из таких. Никогда не был таким.
Иисусе! Ему всего-навсего нужна покорная жена. Страстная жена. Неужели он слишком многого просит?
Виола твердит, что не доверяет ему. Он не объяснил, что доверие — дело взаимное и обладает способностью ранить острее кинжала. Он мог бы пообещать ей, что никогда не ляжет в постель с другой женщиной, но не собирается ничего обещать, пока не уверится, что она не отринет его. Он не будет жертвой сексуального шантажа, а именно этим занималась Виола. Сумеют ли они вдвоем вынести все невзгоды?
Может, прав был Дилан Мур, когда советовал предложить Виоле дружбу? Нет, это безумная идея. Мур просто спятил, он всегда был сумасшедшим.
Джон вздохнул, уставившись на маленькие стеклянные баночки с джемом. Ежевичный и абрикосовый. Хэммонд-Парк.
Давненько он не вспоминал те дни. Они были спрятаны в глубинах памяти. Как другие смутные, полузабытые мечты юности. И все же они ожили, возвращая его в то время, когда он был доволен и даже счастлив. Он и Виолу сделал счастливой, в чем до сих пор уверен. Должен быть способ вернуть все это. Он больше не верит, что все безвозвратно потеряно.
Стать друзьями…
Джон выпрямился. Возможно, Мур прав? Ведь когда-то они с Виолой дружили. В то лето в Шотландии. В ту осень в Нортумберленде. Они были и любовниками. Скандалили и ссорились, как любовники, а потом мирились. Смеялись и барахтались в постели, и он был безгранично рад, что сумел выбрать такую страстную жену. А потом все изменилось.
Он хотел… Боже, он хотел, чтобы все вернулось. Чтобы они завтракали в постели и он сцеловывал ежевичный джем с ее губ. Но теперь это казалось почти невозможным.
— Утренняя почта, милорд.
Джон удивленно поднял глаза на Першинга, положившего на стол стопку писем. Обычно почту приносил секретарь.
— Где сегодня Стоун? — спросил он дворецкого.
— У мистера Стоуна корь. По совету своего зятя-врача он удалился в дом сестры в Клапаме, чтобы никого не заразить. Мистер Стоун велел передать, что горько сожалеет о том, что в ближайшие десять дней не сможет выполнять свои обязанности.
— Пошлите ему записку и заверьте, что я предпочитаю отсутствующего секретаря больным слугам. Пусть остается в Клапаме, пока не выздоровеет окончательно.
— Да, милорд.
Дворецкий удалился. Джон просмотрел письма.
Приглашение лорду и леди Хэммонд отобедать у леди Сноуден. Графиня Сноуден, очевидно, была более уверена в крепости его брака, чем сам Джон. Записка из «Таттерсоллз», подтверждающая, что купленная им две недели назад кобыла доставлена в нортумберлендское поместье. Он купил лошадь для Виолы, поразительно резвую четырехлетнюю чистокровку, но, учитывая нынешнее положение дел, вряд ли они в ближайшее время будут устраивать скачки на полях. Поскольку записка не требовала ответа, Джон швырнул ее в горящий камин и продолжил просматривать почту. Отчет управителя Хэммонд-Парка. Счет от портного, а еще один — от сапожника, оба за костюм и обувь, которые он собирался надеть на благотворительный бал Виолы. Бал, на который он еще не получил приглашения от жены. Еще одно письмо от Эммы Роулинс.
Джон помедлил над запечатанным квадратиком, от которого шел тонкий запах духов. Можно лишь восхититься настойчивостью леди. Сколько писем она написала? Дюжину, не меньше. Первые несколько он прочитал: извинения за назойливость, укоры за его холодные ответы, яростные упреки в невнимательности.
Он слышал, что она продала подаренный им коттедж и сейчас живет во Франции.
В надежде, что она там и останется, Джон бросил нераспечатанное письмо в огонь.
Захватив с собой отчет от управителя, который собирался просмотреть в экипаже, по пути на Гросвенор-сквер, и приглашение, которое покажет Виоле, прежде чем ответить леди Сноуден, Джон приказал Першингу положить счета на стол Стоуна, чтобы тот заплатил, когда вернется, а сам поднялся наверх — принять ванну и побриться. Все это время он пытался угадать, каким будет следующий ход Виолы. Его жена может быть непредсказуемой, как погода, но, скорее всего, откажется увидеть его и вынудит обратиться в палату лордов.
Однако когда Джон прибыл на Гросвенор-сквер, оказалось, что Виолы вообще нет дома. Она покинула город.
— Куда она уехала? — спросил Джон, глядя в прекрасные фиалковые глаза герцогини Тремор, сообщившей ему новость.
Герцогиня ответила не сразу. Долго размешивала сахар в чае, задумчиво склонив голову и изучая Джона сквозь очки в золотой оправе.
— Прежде чем я решу ответить на это, хотелось бы задать вам вопрос, Хэммонд.
— Разумеется.
— Если Виола откажется вернуться к вам, вы действительно обратитесь в палату лордов, чтобы ее заставить?
