Сердце колдуньи - Коултер Кэтрин (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
Принц в отчаянии поднял глаза к небу. Ну почему все так непросто?!
Глава 16
— Бишоп, проснись! — кричала Меррим, теребя его за плечо. — Что ты видишь? Почему так странно смеешься? Немедленно открой глаза и расскажи, что ты видишь. Неужели меня? Это мой ум и хитрость так тебя насмешили?
Он стоял в гигантской башне перед чем-то вроде каменного алтаря. Кругом никого. Ему хотелось выть. Прикончить ее. Брешию. Брешию с роскошными рыжими волосами. Он жаждал стиснуть ее шею и в то же время умирал от желания подмять ее под себя и широко развести ее ноги.
Но вместо этого рассмеялся и покачал головой, восхищенный ее умом.
Он пришел в себя оттого, что Меррим безжалостно трясла его, несильно била по лицу, а он все смеялся, хотя смех вовсе не был веселым. Он смеялся просто от сознания собственного бессилия.
Очнувшись наконец, он тяжело вздохнул:
— Я начинаю верить, что в этой двойной жизни для смертных не уготовано ничего, кроме неприятностей. — И, немного помедлив, нахмурился. — Впрочем, и волшебникам, тем, кто жил не в наше время, тоже приходилось несладко.
— Объясни, — медленно произнесла она, — какие тут неприятности? И о каких волшебниках ты ведешь речь? И почему ты смеялся во все горло? Кто они, те, что не из нашего времени?
— Не знаю, — покачал он головой. Что случилось? Что здесь происходит?
Он резко сел и ударился лбом о шест шЈтра. Теперь ему было не до смеха! Нет, он испытывал неотвязный страх, вызванный бурлением крови, все еще гнездившимися в мозгу образами, которые постепенно таяли, уходили, оставляя за собой эхо его безумного хохота. Брешия тоже растворилась в воздухе.
Нужно немедленно покинуть Корнуолл и отправляться на дальние острова, к северу, где находились поселения викингов. Забиться в каменную хижину с очагом, в котором горит огонь. Ему не нужны тайны, то, что нельзя схватить обеими руками, объять разумом. Он желал только одного: смотреть, как ледяные волны моря разбиваются о каменистые берега островов, как вода обрушивается на его босые ноги… на мгновение он увидел десятки босых прозрачных ног, парящих над землей.
Нет!
Он выбросил неуместные мысли из головы. Проклятие, он всего лишь мечтал ощутить прохладные брызги на босых ступнях! Все его желания были реальными и имели под собой твердую основу.
— У тебя очень странный вид. Что тебе приснилось?
— Не знаю, но что-то совсем не смешное, — заверил он.
— Так это хорошо! — бодро воскликнула она. Вот только шуточек ему сейчас не хватало!
Он строго посмотрел на нее и выполз из шатра. В лицо ударил свежий ветер. Он поднял голову. Солнце не поднялось над горизонтом. Значит, еще совсем рано!
Почему же он едет в Тинтажель?
Это название только сейчас пришло в голову, и он понял. Просто понял, что направляется туда. Что ждет его там?
Бишоп снова покачал головой и глубоко вздохнул. Что бы там ни было, он не сомневался, что в Тинтажеле все станет ясно.
Обернувшись, он увидел, что Меррим стоит на коленях, стараясь разжечь костер. Он молча наблюдал за ней. За руками, аккуратно складывавшими хворостинки. За склоненной к крохотному огоньку фигуркой.
Наконец она уселась и довольно кивнула, глядя, как пламя жадно пожирает приготовленную для него пищу. Ее платье измялось, волосы выбились из кос, длинные рыжие пряди падали на щеки, завивались на затылке. Она вдруг вскинула голову и улыбнулась милой улыбкой, предназначенной только для него. Улыбкой, отражение которой светилось в ее глазах.
Теперь она видела в нем мужчину. Воскрешала в памяти все, что они делали прошлой ночью, когда она ласкала его. Держала в ладони. И он знал, что это ей понравилось. Очень понравилось. До того, что она постоянно перебирает все события вчерашней ночи.
А он не мог придумать, что сказать ей. Ни единой фразы, кроме: «Не хочешь, чтобы я поднял твой подол и припал к тебе губами?» Но разве можно выложить такое девушке?.
Улыбка Меррим померкла.
— Бишоп, я волнуюсь за тебя, — призналась она. — Неужели ты совсем не запомнил свой сон?
Он присел на корточки рядом с ней и взял протянутый ему кусок сыра. Прожевал, отломил кусок от каравая, который Филиппа завернула в толстую белую шерстяную тряпочку, и перед глазами возникло белое шерстяное одеяние. Одеяние Брешии. Возникло и пропало.
— Проснувшись в первый раз, — начал он, глядя в пламя, — я увидел себя, только это был не совсем я. И я смеялся, не в силах поверить происходящему.
— О чем это ты?
— Представь, что стоишь посреди огромного зала, битком набитого людьми, и твоя одежда неожиданно исчезает. Все разговоры мигом прекращаются, и окружающие таращатся на тебя. — Он пожал плечами. — Ты засмеялась бы просто потому, что не знаешь, как дальше быть?
Она непонимающе уставилась на него.
— Да, наверное, так поступил бы мужчина, но не женщина, — засмеялся он. — Женщинам необходимо прикрывать куда более интересные части тела, чем мужчинам.
— Думаю, твои части тела гораздо интереснее моих. Я — всего лишь я, но ты…
— Что?
Меррим вздохнула и принялась за сыр.
— Твои части тела, несомненно, куда интереснее, чем у бедняги Криспина. Я видела его голым, и это не слишком приятное зрелище. Но тебя я ощупала. И самая выступающая часть показалась мне наиболее привлекательной.
Бишоп надолго потерял дар речи. Боль в вышеупомянутой части тела была почти нестерпимой.
— Ты сбила меня с мысли, — изрек он наконец, глядя в огонь. Боясь посмотреть на нее, потому что голова кружилась от желания повалить ее на землю и избавить от девственности.
— Как это, стоять голой в зале перед всеми людьми и смеяться?! — недоуменно повторила она.
— Как бы ты поступила, Меррим? Стала бы сыпать проклятиями, зная, что это не поможет?
Меррим, хихикнув, согласно кивнула:
— Конечно, нет. И не убежала бы, потому что это будет выглядеть еще более глупо.
— Верно. Конец моего сна примерно таков: ничего не остается, кроме как смеяться.
Меррим протянула ему мех с элем, терпким, свежим, мгновенно согревшим внутренности и решительно вернувшим его на место, в собственную шкуру, туда, где и полагалось находиться, что было само по себе огромным облегчением.
Поняв, что он не собирается ничего больше рассказывать, Меррим пожала плечами. Сон есть сон и к этому времени должен почти забыться.
Она смотрела на его руки, сильные, загорелые, и представляла, как они гладят ее плечи, а может, и ноги, и… даже грудь. Кто знает, что вздумается мужчине делать этими самыми руками?
Она вдруг представила его губы, касавшиеся того места, где вчера были руки. О Боже, Боже! Пришлось поспешно сглотнуть слюну и откашляться.
— Куда мы едем, Бишоп? Он молча показал на север.
— Ты знаешь что там?
— Нет, но твердо знаю, что должен ехать туда и взять тебя с собой. Знаю также, что нужно немедленно отправляться в путь. Это связано с проклятием.
Девушка качнула головой, глядя на снопы искр.
— Что с тобой, Меррим?
Она молчала.
— Видишь ли, существуют вещи, которых я не понимаю. Как по-твоему, Меррим, ты сможешь мне довериться?
Он ждал ответа, пристально глядя на нее.
Меррим пошарила палочкой в углях, посылая в воздух новые искры. Наконец, когда Бишоп уже был готов выругаться последними словами, она тихо сказала:
— Да. Смогу.
Бишоп шумно выдохнул, ослабев от облегчения и чего-то еще… возможно, благодарности зато, что она готова идти с ним навстречу неизвестности.
— Но ты не доверяешь мне, верно?
Он смотрел, как шевелятся ее губы. И мечтал прикоснуться губами к этим губам.
«Прекрати! Немедленно прекрати!»
В ее глазах стояла такая боль, что он содрогнулся. Как он ненавидел эту боль!
— Я бы доверял тебе, — просто ответил он — если бы ты честно сказала, что скрываешь от меня.
Она более чем доверяла ему. Всего за два коротких дня она научилась восхищаться им: его юмором, его яростью, его улыбкой. Смотрела на него, как никогда не смотрела до этого ни на одного мужчину, и все время хотела касаться, ласкать, целовать… разве это не больше, чем доверие?
