Безрассудная девственница - Парнелл Андреа (версия книг txt) 📗
Куэйд сам не помнил, как расстегнул пуговички у нее на груди и снял с нее кофту. Он знал только, что никогда не устанет любоваться ее прекрасным телом, прикрытым только розовой рубашкой. Вскоре последовала за кофтой и она. Теперь ему больше ничто не мешало. Круглые груди с темными сосками ждали его ласк, и он не стал медлить, сначала потихоньку, а потому жадно захватывая шелковистую крепкую плоть.
С губ Глории слетел стон. Ей хотелось ощущать прикосновение рук сразу на всем теле и самой обнять его всего целиком. Она шептала его имя, а он терзал ее соски, распаляя естество все сильнее и сильнее.
— Чудесно, — вскрикнула вдруг она. — Я сгорю в твоем огне.
— Ты сама огонь, любимая. Самый прекрасный, самый жаркий огонь, о котором только может мечтать мужчина.
Он подсунул ей под спину руки и прижал к своему обнаженному животу ее груди, не удержавшись от крика, едва почувствовал прикосновение ее теплой кожи.
Она же прильнула лицом к его груди, лаская ее губами и освежая прохладным язычком. Ей нравился солоноватый вкус его кожи и легкое щекотание волос, стрелой спускавшихся вниз к животу.
Когда ее губы прикоснулись к его животу, Куэйд застонал и откатился в сторону, она еще не успела обидеться, как его голова уже лежала у нее на коленах, а руками он притягивал к себе ее голову.
— Я как утопающий в огненной реке, — прошептал он, касаясь губами ее груди. — Я весь горю, а река — как пламя.
Ласково придерживая ее тяжелые груди, он взял губами сосок и легонько сжал его.
Глория тихо вздохнула и сняла с его головы кожаный ремешок, отпустив на волю густые черные пряди. И охнула, словно ее коснулись языки пламени.
— Я хочу, чтобы ты горел, — шепнула она, — и чтобы я сгорела вместе с тобой.
Глория не могла отвести глаз от его живота, туго обтянутого кожаными штанами. И Куэйд еще не понял, что она собирается делать, как ее рука уже скользнула внутрь.
Он вскрикнул, почувствовав прохладное прикосновение к пылающей коже.
— Глория, нет, — еле слышно проговорил он, не переставая ласкать ее груди.
— Я хочу ощутить тебя всего, — сказала она. — Я хочу тебя видеть.
Она еще никогда не видела голого мужчину, и ее притягивал к себе вид пульсирующей обнаженной плоти, властно требующей своего.
Сначала Куэйд, покорный ее руке, не мог произнести ни слова, не мог даже пошевелиться, а потом он рванулся и лег на нее, шепча ее имя. Его губы искали ее уста и, найдя, впились в них жадным поцелуем, от которого словно молнии пронизали и его, и ее тело. Коленом он раздвинул ей ноги и поднял мешавшую юбку, потом провел рукой по ее животу. Приподнявшись над нею, он вдруг увидел, как осветился дверной проем в доме Уорренов, и, прокляв все на свете, оторвался от распростертой на земле девушки.
— Господи Иисусе! — простонал он. — С дикарями тебе безопаснее, чем со мной.
Он торопливо поднялся и натянул штаны.
— Куэйд?
Глория, не желая одеваться, лежала у его ног. Она тяжело дышала и смотрела на него огромными круглыми глазами.
Куэйд отвернулся.
Еще через несколько мгновений он наклонился и резко поставил Глорию на ноги. Дрожащими руками он натянул на нее рубашку и кофту.
— Там твоя мать, — хрипло проговорил он, потом нашел рубашку и надел ее. — Приведи себя в порядок и иди домой.
— А ты?
Глория застегнула пуговицы и умудрилась как-то расправить помявшуюся кофту, после чего, сунув чепец в карман, тряхнула волосами.
— Ну нет, я еще хочу жить, — сказал он.
— А твоя мать сейчас в полном праве убить меня или кастрировать.
Глория закрыла ему рот рукой.
— Я ей не позволю ни того ни другого. Пойдем со мной. Мы ей скажем, что хотим обвенчаться. Завтра можно сделать оглашение, а поженимся через неделю.
Куэйд был недоволен, что позволил себе так забыться, хотя дал клятву не трогать Глорию, пока они не будут принадлежать друг другу по закону, и в его голосе теперь не ощущалось привычной ласковости.
— Нет, Глория. Не так скоро. Мне только что пришлось потратить много денег, чтобы договориться с Вартоном, так что пройдет несколько месяцев, прежде чем я заработаю на дом и кусок земли.
Глория была неприятно поражена, и свет погас в ее глазах.
— Какое мне дело до твоих денег? Разве у нас нет фермы? Или тебе ее недостаточно?
— Нет, Глория. У мужчины должна быть своя гордость. Я не могу позволить себе жениться, не имея ничего в кармане. Несколько шкурок не в счет.
— Почему не в счет?
— Их хватит месяца на три, а что потом?
— Потом ты возьмешься за ум и примешь то, что тебе принадлежит. Неужели ты не понимаешь, что мне безразличны твои карманы. У меня хватит всего на двоих.
Куэйд вздохнул. Ерунда какая-то. Вместо того чтобы сделать ее своей, он объясняет ей, как собирается устроить свои дела, чтобы достойным образом содержать жену.
— Немножко терпения, любимая, — ласково проговорил он. — Я ведь только прошу тебя подождать, пока наше с Вартоном дело не начнет давать прибыль.
— Нет! — громко крикнула она. — Не хочу ждать!
Он нахмурил брови.
— Ну что ж. Придется, если, конечно, ты не выскочишь за другого. Глория сверкнула глазами.
— Наверно, я так и сделаю. Наверно, ты слишком упрям для меня. Куэйд схватил ее за плечи.
— Или ты слишком избалована и привыкла делать что тебе вздумается, — не смолчал он. — Однако, если тебе так спокойнее, я поговорю с твоей матерью и попрошу, чтобы она разрешила нам пожениться через шесть месяцев. А потом поеду в Кроссленд.
— Нет, — вывернулась из его рук Глория. — Не утруждай себя. Уезжай в Кроссленд и живи там, сколько хочешь.
— Глория! — крикнул ей вслед Куэйд, но она даже не повернула головы.
Едва сдерживая бурлившую в нем ярость, Куэйд стоял перед двумя судьями в Кроссленде. Его делу не помогло даже то, что судьи сгорали от нетерпения отправиться в Салем, где после долгого перерыва возобновились процессы над ведьмами. Нарушение закона, происшедшее двенадцать лет назад, было ничто в сравнении с необходимостью покончить с колдовством.
Стараясь сконцентрировать свое внимание на приятных вещах, Куэйд держал себя в руках. Этому он научился у индейцев и, когда больше ничего не помогало, с успехом пользовался наукой своих лесных друзей.
Бондарь Фиск тыкал пальцем в его бесстрастное лицо и отвратительно улыбался беззубым ртом.
— Да, да. Это тот самый Куэйд Уилд, который сбежал от меня двенадцать лет и несколько месяцев назад, — заявил он важным судьям, одетым во все черное. — Бесчестный малый. Сбежал, как вор, ночью и с тех пор ни разу не объявился.
— Фиск, я ничего у тебя не взял, — ответил ему Куэйд. — И ты не имеешь на мена никаких законных прав. Меня отдали тебе против моей воли, и я ничего тебе не должен.
— У вас есть доказательства? — спросил один из судей.
— Нет, — сказал Куэйд. — Я был тогда мальчишкой и не мог защитить себя от взрослых, которые взялись распорядиться моей судьбой.
— Значит, вы не согласны с обвинением? Фиск замотал головой так, что у него затряслись толстые щеки.
— У меня есть документ, по которому ты должен был отработать на меня десять лет, а ты отработал всего пять, — не утерпел Фиск.
Куэйд устремил на него горящий взгляд.
— Ты сказал, что взял за меня плату, — возразил он.
— Половину платы, — поправил его Фиск, вздрогнув под его взглядом. — Вторая половина тоже должна быть уплачена, а если нет, ты мне отслужишь.
— Господа, — Куэйд повернулся к судьям. Хитроумному бондарю надо было бы придумать что-нибудь получше, если он хотел опять завладеть Куэйдом, — этот человек принял половину платы, а половину я отработал, как он признал. Так что он получил все сполна, и то, что еще осталось неуплаченным, ему не принадлежит.
Судьи посовещались и решили, что Куэйд ничего не должен Фиску, а деньги Фиск может получить только в том случае, если этого захочет неведомый даритель.
Фиск запыхтел и побагровел, понимая, что ничуть не приблизился к долгожданным деньгам.
