Аромат розы - Смит Джоан (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗

— Разумеется. Мы просто не смогли бы найти никакого сходства, как бы ни старались.

— У него темные волосы, как у Макшейна, и голубые глаза, как у Маргарет. Не знаю, догадывалась ли Маргарет о двойной жизни Борсини. Он говорит, что не был с ней знаком, и бесполезно доказывать обратное, он скажет, что это придумано нарочно, чтобы они с отцом имели возможность встречаться, не вызывая подозрений.

— Если мой дядя обобрал вашу тетушку и выманил у нее все деньги, почему же он тогда умер нищим? — спросила я.

— Можно только предположить, что он был плохим дельцом. Об этом говорит и его неудачная карьера в Индии. Полагаю, что все, в конце концов, попало в руки Борсини. Я не знаю всех деталей. У них мог быть общий сейф и все деньги достались оставшемуся в живых.

— Не трудно догадаться, кто должен был умереть первым. Мой дядя был старым человеком. Зачем ему было вымогать деньги у вашей тети, если он по-прежнему жил как нищий. Только для того, чтобы отдавать их чужому человеку? Если в вашей маловероятной истории и есть хоть капля истины (лично я этому не верю), тогда Борсини должен быть их настоящим сыном.

— Это вполне возможно. Я почти убедил себя в этом, пока в игру не вступил Стептоу. Вспомните, как сегодня вечером Борсини проявил подозрительное любопытство к вашей студии? Ему явно хотелось попасть в комнату вашего покойного дяди и что-то там поискать. Он не хотел, чтобы эта вещь попала нам в руки.

— И что это могло быть? Предсмертная исповедь моего дяди? — спросила я с саркастической улыбкой.

— Вряд ли. Скорее, какое-то письменное соглашение. Может быть, переписка, связанная с этим делом. Здесь можно строить сколько угодно предположений. Эта пропавшая вещь могла быть и ключом от сейфа. Поэтому понятно, почему она представляла ценность для Борсини и была бесполезна для Стептоу.

— Я думаю, что ключи от этого воображаемого сейфа были и у Борсини и у дяди Барри.

— Борсини мог потерять свой ключ. Я просто перечисляю возможные варианты.

— Я уже заметила, с какой легкостью вы делаете предположения, изображающие моего дядю чудовищем и вором.

— Перестаньте, Зоуи. Я узнал в Лондоне, почему ваш дядя рано ушел в отставку. Причина — пропажа денег в Ост-Индской Компании. Вы напрасно стараетесь его защитить.

— Вы наводите справки о моем дяде? Поливаете грязью наше честное имя? Мой дядя не крал этих денег. Их взял один из его подчиненных. Дядя все нам рассказал об этом. Преступника поймали, и деньги были возвращены. Мой дядя сам ушел в отставку и получил полную пенсию. Они бы не назначили ему пенсию, если бы он украл деньги! — Они получили назад только часть денег. За все ответственным был именно Макшейн. Он был либо причастен к этому мошенничеству, либо никуда не годным управляющим. Черт возьми, я не понимаю, почему вы так злитесь. Я ведь не говорю, что репутация Макшейна должна как-то отражаться на вас. Он обманывал и вас, и вашу мама. Какой же позор в том, что вы были жертвами обмана? В семье не без урода. Мой собственный кузен Альберт сколотил себе состояние, сбывая фальшивые акции своим друзьям. Покопайтесь в прошлом любого богатого человека, и вы обнаружите негодяя, если не в последнем поколении, то в самом недалеком прошлом. Я думаю, что в этом вы со мной совершенно согласны.

— Нет, Уэйлин. Я убеждена, что вы усердно стараетесь изобразить вашу тетушку невинной жертвой и все обернуть против моего дяди.

— Иными словами, вы не хотите признать, что Борсини — мошенник. Все дело в этом. Вы поверили его лживым речам. Я слышал, как он обрабатывал мама, и знаю, как он это делает. «Он никогда не видел таких очаровательных глаз, такого цвета лица, нежного, как лепестки роз. Ее нежные ушки похожи на морские раковины». Он настоящий жиголо. Я вышвырну его из дома, как только мы найдем ту вещь, которую они со Стептоу так упорно ищут. И я верну состояние моей тети и отдам ее настоящему сыну.

— Откуда вы знаете, что Борсини — не ее настоящий сын? — спросила я. Мне хотелось многое сказать в его защиту, если бы не эти комплименты, которые мне были хорошо знакомы. Меня совсем не удивит, если скоро леди Уэйлин заколет волосы в греческий узел и набросит на себя тогу.

Мне припомнилось, как дружны были Борсини и дядя Барри. В ненастную погоду я обычно посылала за художником в Альдершот карету. Чаще всего дядя Барри ездил за ним сам. А я-то думала, что ему просто было скучно. Теперь я поняла, что все это было неспроста.

Через каждые несколько месяцев Борсини пропускал уроки. Я не обращала внимания на даты, но, кажется, это действительно случалось раз в три месяца. Он пропускал уроки потому, что ездил в Танбридж Уэллз играть роль Эндрю Джоунза. К тому же время, когда Борсини появился в моей жизни, и то, что его представил дядя Барри…

Мои размышления прервал Уэйлин:

— Если Борсини их сын, почему он не скажет об этом? И почему он ищет что-то, за что готов заплатить сто фунтов? Его поведение не похоже на поведение человека с чистой совестью.

— Если в этом доме есть вещь, которая может установить истину, я найду ее, даже если мне придется для этого разрушить стены и взломать полы.

— Я приеду к вам завтра рано утром. Начнем с комнаты вашего дяди.

— Мой дядя жил в мансарде — там теперь моя студия. Оттуда все вынесли. Его личные вещи перенесли на чердак. Мама и я… и Стептоу уже десятки раз их перебирали.

Мы оба задумались.

— Попробуем начать с другого, — сказал Уэйлин. — У Борсини есть прошлое, и нам необязательно ехать в Италию, чтобы узнать о нем. Я пошлю человека в Дублин навести справки в школе, где работал Эндрю Джоунз. Они должны вспомнить учителя, который внезапно уехал пять лет назад. Уверен, у него объявятся оба родителя и свидетельство о рождении, удостоверяющее это. Но сначала нам нужно сделать еще одну вылазку в студию и на чердак.

В глубине души мне не хотелось, чтобы мой старый друг Борсини был опозорен. Я никогда по-настоящему не верила ни в существование дворца в Венеции, ни виноградников в Таскании, но он был по-своему заботлив и добр ко мне. Весной он часто приносил маленькие букетики фиалок и говорил, что хотел бы преподнести мне орхидеи. Он всегда помнил, если я рассказывала ему что-то, касающееся меня лично. Когда я сказала, что люблю Томаса Грея, он взял томик его стихов в библиотеке и прочел их. На мои дни рождения он присылал мне открытки с ужасными стихами, и сразу было понятно, что он сочинил их сам.

Он всегда относился ко мне почтительно. Не раз случалось, что он мог воспользоваться моментом и позволить себе лишнее, но всегда вел себя как настоящий джентльмен, не позволяя никаких фамильярностей. Он часто говорил мне комплименты, восхищаясь цветом моего лица, волосами, формой ушей, но говорил, как художник, только во время работы над моим портретом. Я относилась к этому, как к аромату духов, который вдыхаешь с удовольствием, но не принимаешь всерьез. Если не считать несчастных упоминаний о дворце в Италии, Борсини был человеком скромным и непритязательным. И если он стал вором, то к этому его, наверно, принудил мой дядя. Мне совершенно не нравилось, что основная доля вины ложится на Борсини, а именно это и хотел доказать лорд Уэйлин.

— Вам не обязательно затруднять себя. Я буду искать сама, — сказала я и поднялась, собираясь уйти.

Уэйлин встал и посмотрел на меня прищурившись.

— И спрячете улики? Вы неравнодушны к Борсини. Неравнодушны, и в этом все дело.

— Он неплохой человек, что бы вы ни говорили.

Я не ожидала такого бурного взрыва. Уэйлин был в ярости.

— Так, значит, он старался обольстить вас своими сладкими речами? Изливал на вас свое псевдоитальянское обаяние? Он сам отважился, или вы, как моя тетя, отдались ему, не помышляя о свадьбе?

Когда я поняла, что он имеет в виду, я совершенно потеряла контроль над собой. Размахнувшись, я влепила ему звонкую пощечину, которая эхом отозвалась в тихом ночном воздухе. Уэйлин вскрикнул от неожиданности.

— Как вы смеете! Я не позволю так говорить ни о нем, ни о себе, лорд Уэйлин! Граф Борсини — джентльмен. Возможно, он не имеет права носить этот титул, и у него нет семейного особняка, но он…