Тристан и Женевьева (Среди роз) - Дрейк Шеннон (чтение книг .TXT) 📗
Женевьева откинулась на спинку кресла и посмотрела в синие огромные, влажные глаза молодой женщины. Затем перевела взгляд на сэра Гэмфри.
– Ну и? – спросила она настороженно.
Тот с несчастным видом покачал головой.
– Я не вижу другого выхода, миледи. Эдвина права, мы должны присягнуть нашему новому королю. И молиться о том, чтобы он не приказал разорить наши земли.
– Пожалуйста! Прошу тебя, – снова взмолилась Эдвина.
У Женевьевы внезапно так сильно разболелась голова, что она изо всей силы сжала виски ладонями.
– Женевьева!
– Ты права. Я должна пойти и просить милости у этого выскочки-бастарда! – ей хотелось, чтобы боль оставила ее, чтобы мысли прояснились. – Если он и в самом деле станет королем, то добрая половина из нас попадет в Тауэр, или будет уничтожена. Но я пойду и поклянусь ему в верности.
Эдвина уже направлялась к выходу:
– Я начну собирать тебя в дорогу. Он молод, и если оденешь свои драгоценности и лучшие наряды, то он не сможет отказать тебе.
– Я слышала, что он хитрый, проницательный и холодный человек и что его гораздо больше привлекают фунты и шиллинги, нежели красивые женщины. Но, пожалуйста, делай то, что считаешь нужным, – Женевьева сделала паузу и печально добавила: – Если я буду вынуждена умолять его, то должна быть одета подобающим образом.
Но Эдвина уже вышла, а Женевьева медленно поднялась и посмотрела на сэра Гэмфри.
– Вы, сэр, будете сопровождать меня. С нами также поедет Мэри и эскорт из пяти стражников…
– Десяти, осмелюсь предложить вам, миледи, – перебил ее сэр Гэмфри. – По стране сейчас разбредутся солдаты разбитой армии, голодные и злые на весь мир. Мы должны быть готовы к нападению.
– Ну, что же, пусть будет десять, – согласилась Женевьева и вздохнула. – Мы можем выехать сегодня же, после полудня. Я бы хотела, чтобы все это закончилось, как можно скорее.
Менее, чем через два часа, Женевьева и ее эскорт были готовы в дорогу. Отец Томас и Эдвина находились во дворе, чтобы пожелать им счастливого пути и подать прощальный кубок.
– Когда вернуться оставшиеся в живых, наши люди, позаботьтесь о них. Они были верны Эденби и Дому Йорка.
Отец Томас серьезно кивнул.
– И, если прибудет сэр Гай, примите его как подобает, пусть устраивается со всеми удобствами.
– Хорошо, – озабоченно ответила Эдвина. Рядом с ней стояла маленькая Энни, широко раскрытыми глазами наблюдая за происходящим. Женевьева стремительно соскочила с коня, чтобы обнять свою кузину.
– Энни, я еду в город, будь умницей, и я привезу тебе замечательную куклу! Хочешь?
– Куклу?
– Да, чудесную красивую куклу!
Девочка радостно засмеялась и поцеловала Женевьеву, которая попыталась улыбнуться отцу Томасу и Эдвине.
– Не бойтесь, все будет хорошо. Я была вынуждена в последнее время усиленно тренироваться в умении умолять!
Эдвина улыбнулась, но священник сурово насупил брови.
– Женевьева! Следи за своими словами, чтобы они не выдали тебя!
Она вздохнула.
– Отец, я буду очень осторожна, я совсем не хочу расстаться с моим замком и с моей головой! Я вернусь, сразу же, как только смогу, если так будет угодно Богу. Не беспокойтесь.
– Храни тебя Господь, дитя мое, – сказал он, крепко пожимая ее руки. Она выглядела такой величественной и смелой. В ее словах не было покорности, они звучали гордо и уверенно. Но отец Томас чувствовал, как дрожат ее пальцы.
– Отец, вспомните – если бы мы дали Тристану де ла Теру фураж и провизию, мне не пришлось бы сейчас выступать в роли просительницы!
– Женевьева!
– Мы бы не были вынуждены сражаться, и не видели бы столько смертей, – она натянуто рассмеялась, – и на мне не было бы вины за предательство и убийство. Не было бы ничего, абсолютно ничего!
– Женевьева, ты не должна жить прошлым. Помни, что я сказал тебе – у тебя не было другого выхода. И это правда. Ты честна перед собой, своими людьми и своим сердцем.
– Спасибо, – улыбнулась она. Затем осторожно высвободила руки и подняла их в прощальном жесте. – Все будет хорошо!
Главные ворота открылись, и Женевьева вместе с эскортом выехала из Эденби.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Луна стояла высоко, но света давала немногим больше лучины. Скалы окутывал густой туман, через который едва пробивался серебристый свет, дающий загадочные тени в зарослях кустарника, росшего на каменистой почве.
Вода была ледяной. Граф де ла Тер и его двенадцать солдат, обогнув скалу по морю, дрожали от холода, направляясь к берегу. В сапогах хлюпала вода, но люди шли без жалоб и некоим образом не выражали своего неудовольствия, заранее готовые к тому, что придется карабкаться по скалам и утесам, через которые лежал их путь к тыловой башне замка Эденби.
Тристан, впереди своего небольшого отряда, указывал хорошо запомнившуюся дорогу. Весь путь с его лица не сходило мрачное выражение. Джон следовал за ним, что-то негромко ворча себе под нос, постоянно разыскивая опору для рук и ног, чтобы удержаться на крутом склоне утеса. Отряд шел в абсолютном молчании, нарушаемом лишь напряженным сопением и редким звуком падающего камня, вырвавшегося из-под ноги.
Наконец они достигли вершины, и у измученного Тристана, как рукой сняло усталость, когда он увидел яму, в которой его заживо похоронили люди Женевьевы. Джон стоял позади него. Граф поднял руку и указал на стену, еле видимую в неярком лунном свете.
– Теперь нам остается только перебраться через нее, – обратился он к рядом стоящему Джону, – мы с тобой идем первыми и разоружаем часовых, а затем подаем сигнал остальным.
Его товарищ кивнул головой. Расстояние между стеной и скалой казалось слишком большим, но Тристан уже пропал в темноте, остальные молча поспешили за ним. Граф коснулся ножен, проверяя, на месте ли меч, и начал спуск. Джон несколько секунд наблюдал за ним, затаив дыхание.
Он видел, как Тристан поставил ноги на уступ, подогнув колени, прыгнул и, с легким стуком, приземлился на самую середину стены. Джон вздохнул свободнее, быстро прошептал молитву, раскинул руки для равновесия и прыгнул. Если бы Тристан его не подхватил, Джон упал бы с неимоверным грохотом.
– Стража появится с минуты на минуту, – прошептал Тристан, сердце Джона гулко стучало, и он кивнул головой. Ждать пришлось недолго.
Стражник, совсем еще молодой парень, не имевший иного оружия кроме ножа, беспечно посвистывая, неторопливо приближался. «Возможно, что его беспечность была оправдана, – рассудил Джон, – кто может ожидать нападения со стороны неприступного утеса, окруженного острыми скалами?»
Юноша подошел ближе, и Тристан настолько стремительно метнулся к нему, что его очертания расплылись в неверном свете луны. Не вынимая меча, де ла Тер ударом могучего кулака сшиб стражника с ног.
– Жить он будет, – заключил граф, глядя на поверженного юношу. – И получит хороший урок, что всегда нужно быть настороже.
Осторожно крадясь по стене, они наткнулись на второго часового, который смотрел куда-то в ночь, ничего не подозревая. Им занялся Джон. Он хлопнул парня по плечу и, когда тот обернулся, врезал ему в челюсть. Солдат, ошеломленный внезапностью нападения, рухнул у его ног. Они тихо вошли в башню. Внутри трое стражников играли в кости, громко споря. Тристан осторожно обнажил клинок и кивнул Джону, чтобы тот поступил также. И двое друзей ворвались в караульное помещение с мечами наголо. Солдаты потянулись было к оружию, но застыла словно пригвожденные.
– Я думаю, друзья мои, вам не следует сопротивляться Тристану де ла Тер, – медленно проговорил он. – Только прикоснетесь к оружию, и вы мертвы.
– Молчите и молитесь, может быть, ваши молитвы услышит Бог. Джон, возьми фонарь и подай сигнал.
Тот взял светильник с тонкой ручкой и вышел на стену. Стражники переглянулись, взвешивая свои шансы избавиться от неожиданного посетителя. Тристан расплылся в улыбке.
– Я заслужил репутацию отчаянного рубаки. Вас трое, но у меня в руках меч, и я еще не забыл, как им пользоваться.
