Безграничная любовь - Фелден Джин (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗
Киф не понял эту последнюю фразу, но решил, что она означает, что так как Джинкс никого не хотела видеть, то у те! и Эйлин не было возможности общаться с внучкой.
«Но все можно пережить. Так же, как и потерю мужа, с которым 30 лет…»
Тут она писала об Уилли, о том, каким хорошим мужем и отцом он был и как она тосковала по нему и ненавидела свое одиночество. В конце письма она еще раз упомянула Джинкс:
«Теперь у нее есть свой личный телефон — я так думаю, чтобы обеспечить столь ценимую ею уединенность.
Продавцы просто оставляют то, что она заказывает им, на крыльце. Но Пэишиенс говорит, что весь город знает, что детишки крадутся под окнами и бросают камни в окна.
Конечно, если Карр когда-нибудь узнает об этом, он, вероятно, позаботится о том, чтоб семьи этих мальчишек покинули Глэд — то есть Хэрроувэйль. Тут так много всего происходит, насколько я понимаю. Твой братец — жестокий человек.
Пэишиенс все же удалось мельком увидеть Элисон — высокий ребенок с копной светлых волос, сказала она».
Бедная, прекрасная, измученная Джинкс, подумал Киф. Какая может быть жизнь у нее, если она сидит взаперти с Карром? Карр поддерживал с Кифом связь только через Олли, от которого Киф получал длинные и сухие послания. Олли сообщал ему о том, насколько выросло состояние Кифа. Но хотя сейчас он стоил около 8 — 9 миллионов, его материальное содержание изменилось мало. Расходы его держались на уровне, установленном отцом, — около 5 долларов в неделю, Кифу даже пришлось занять денег, чтоб купить билет домой.
Никто не знал, что Киф приедет, если только колледж не уведомил Карра, что было вряд ли возможно. Определенно, никто в Сигма Каппа Ню не стал бы писать его брату. Киф откинулся назад, прикрыл глаза и подумал о письмах Райля. Знал ли Райль, что Джинкс заперлась в Хэрроугейте? Он знал, казалось, все о жизни Кифа, хотя они и не виделись с Рождества 1886 года.
Райль писал ему письма без обратного адреса, но крайне регулярно, и Киф поэтому думал, что пишет он ему из чувства долга, хотя послания Райля и были всегда теплыми и полными новостей и он явно очень интересовался всем тем, что делал Киф. Конечно, сами письма приходили нерегулярно. Из-за медлительности почты бывало, что письма от Райля не приходили очень подолгу. Потом приходило сразу три или четыре письма, и Киф с жадностью перечитывал их. Последнее письмо было с маркой Вирджинии.
Так трудно было вести одностороннюю переписку, Киф хотел бы спросить брата о его жизни и также много хотел рассказать о своей.
Райль, очевидно, следил за успехами Кифа, потому что он поздравил Кифа, когда тот закончил прескул первым в классе, когда его приняли в Гарвард, когда он перешел в Сигма Каппа Ню и когда он начал играть в бейсбол и выиграл одиннадцать игр за сезон.
«Ты и Чарли Николз, — написал как-то Райль. — Может быть, ты должен бросить свои мечты о том, чтоб стать врачом, как мама, и сосредоточиться на бейсболе»
Откуда узнал Райль про его медицинские устремления? Киф не знал. Откуда он столько всего знал о том, что делает Киф?
«Конечно, ты можешь заняться и политикой. Ведь тебя избрали „Самым популярным“ и „Подающим надежды“, не так ли?
Серьезно, я страшно рад, что ты решил стать врачом. Мать и отец гордились бы тобой. Знаешь, я долго боялся, что ты никогда не сможешь найти свой путь в жизни и превратишься в одного из этих никчемных сыночков, которые только и способны, что расстроить состояние, доставшееся им».
Киф думал: а что, интересно, сделал Райль со своим наследством и стал ли он, как хотел, художником?
Киф все раздумывал, что делает Райль, что приводит его в такие экзотические места, как Кайро, Париж или Багдад. Но в этом году Киф купил как-то «Уорлд мэгэзин» и увидел подпись под фотографией: Райль — фотограф. Он выглядел точно так же, как и раньше, но только старше и, возможно, более уставшим.
Киф отложил тогда журнал, собираясь показать его Джинкс. Сейчас он вытащил его и стал рассматривать фотографию Райля и сделанные им снимки — горе рыдающего китайского мальчика, склонившегося над умирающей матерью, убитой в Порт-Артуре при победе Кореи и Японии над Китаем. В тексте говорилось о том, что сражение выиграно, а фотографии пестрели ужасами, сопровождающими эту победу. В другом номере журнала были помещены фотографии гордого Альфреда Дрейфуса, обвиненного в шпионаже на судебном процессе. Статья обсуждала доказательства, а фотографии Райля разоблачали человека. В своих фотографиях Райлю удавалось за поверхностью явлений разглядеть самую их суть, и все же Киф не переставал удивляться, зачем Райлю понадобилось бросать живопись ради этого.
Какое-то время Киф носился с идеей о том, чтоб написать Райлю на «Уорлд мэгэзин» или чтобы занять денег и поехать в Нью-Йорк — повидаться с братом, но он не был уверен в том, что Райль захочет встречаться с кем-нибудь из семейства Хэрроу.
А теперь мысль о том, что ему снова придется увидеться с Карром, вызвала у него приступ злости. Киф не хотел видеть Kappa — ни сейчас, ни вообще когда-либо. Но ему придется ради Джинкс.
Поезд, выпуская черный дымок, бежал через долину Гремучей реки, что несет свои воды у подножия горы Глэд Хэнд. Хорошо, что Карру, по крайней мере, не удалось переименовать реку или гору, подумал Киф с хмурой улыбкой.
Была половина второго. Поезд уже опаздывал на полчаса.
На станции было безлюдно, звуки доносились только из Салуна. Киф отряхнул брюки от сажи. Наемных экипажей поблизости что-то не было видно. Пешком путь будет неблизким — через город к реке, через мост и вниз к озеру Род. Тут Киф увидел пожилого мужчину, нагружающего коробками деревянную тележку.
— Привет! Вы не могли бы подвезти меня в город?
— А куда вы едете, мистер? Вы не остановились в отеле?
Киф взглянул на трехэтажное здание, стоящее около станции.
— На самом деле я еду через озеро в Хэрроугейт.
Мужчина замолк, садясь на сиденье кучера и берясь за поводья.
— Хорошо, запрыгивайте, — сказал он наконец. — Теперь уж немного визитеров бывает в Хэрроугейте, а те немногие, что бывают, приезжают на частном поезде и встречает их частный экипаж мистера Хэрроу. Как я понимаю, у вас дела с мистером Хэрроу.
— В действительности я еду к молодой миссис.
— Миссис? Вы имеете в виду мисс Хэрроу? Ненормальную с калекой ребенком? Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь навещал ее раньше. — Он подвинулся и дал место Кифу. — А вы кто — адвокат или что-то в этом роде?
«Ненормальная? — подумал Киф. — Калека?»
— А почему вы думаете, что она ненормальная? — спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы голос его звучал бесстрастно.
— Я вожу туда разные вещи. Приходится оставлять все у крыльца, потому что она никогда не открывает дверь. Сомневаюсь, что она впустит вас, молодой человек.
Он бросил задумчивый взгляд в сторону Кифа.
— Пару раз я видел ее подглядывающей из-за занавески. А целиком я ее ни разу не видел — видел только ее глаза, и этого мне было достаточно, чтоб понять, что она ненормальная.
— А вы когда-нибудь видели ребенка?
— Калеку? — Он покачал головой. — Я думаю, она тоже ненормальная. А кто б не стал ненормальным, сидя взаперти с сумасшедшей? — Снова он искоса взглянул на Кифа. — А откуда вы, молодой человек?
— Из Массачусетса.
— Да? Мои предки родом из Массачусетса — из Бостона, я родился в Трэйле — есть такое местечко в Канзасе. — Он натянул поводья. — Если хотите, я повезу вас в Хэрроугейт.
— Я заплачу вам за беспокойство.
— Никакого беспокойства. Я в любом случае должен кое-что отвезти этой ненормальной — от доктора из Бостона. — Он показал пальцем на коробку. — Не знаю, что в ней, но он шлет им что-то каждые шесть месяцев.
Киф поднял коробку. Она была тяжелой и в ней что-то перекатывалось. На ярлыке было написано: «Др. Эмметт Тилсон» и адрес.
— У вас есть что-нибудь, на чем можно писать? — спросил он. — Я хочу записать этот адрес.
