Волшебный туман - Виггз Сьюзен (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Голова кружилась. Она трепетала, словно лист, обдуваемый ветерком. Прильнув к нему, ощутила совершенство его мужского тела. Ей было очень нужно что-то, что-то жизненно важное, как воздух, которым она дышала. Хокинс, с его ласковыми руками и опьяняющими поцелуями, манил возможностью выполнения ее желания. Ближе, она хотела быть еще ближе, и чтобы между их разгоряченными телами не было ничего.
Он чуть отстранился, не выпуская ее из объятий. Потеряв чувство реальности, Кэтлин почувствовала, как на нее нахлынуло почти забытое воспоминание. Однажды ей в руку впилась длинная колючка. Боли не было до тех пор, пока Эйлин не вытащила ее. Похожую боль она испытывала сейчас.
Хокинс, широкоплечий, с лохматой головой, четко выделяющийся на фоне скал и утесов Коннемары, заполнил собой ее душу. На его лице было написано удовлетворенное восхищение, а в глазах горели опасные огоньки.
Все еще держа ее за плечи, он отодвинулся назад и сказал:
— Посмотри мне в глаза, Кэтлин Макбрайд, и повтори, что тебя раньше целовали.
Глава 8
Всю следующую неделю Мэгин дулась еще больше и нещадно гоняла слуг. Рори Бреслин вслух заявлял, что лучше бы Рафферти выиграл пари и убрал отсюда и Мэгин, и англичанина. Даррин Мадж жаловался, что Джим ОШи украл его овцу, которая должна была скоро окотиться. Джимми угрожал в ответ поджечь его хижину. Прибыло еще несколько беженцев, в основном стариков и маленьких детей, которые с ужасом сообщили, что их женщин увели круглоголовые.
И во всей этой суматохе и спорах у Кэтлин постоянно возникало воспоминание о поцелуе англичанина.
«Неприлично», — говорила она себе.
«Потрясающе», — твердил засевший внутри нее дьявол.
«Я бы пошла на исповедь, если бы не исчез отец Тулли».
«Ты бы не рассказала ему даже под пытками о той страсти, которая охватила тебя».
«Вспомни Алонсо, — настаивала Кэтлин. — Поцелуй заставил меня забыть Алонсо, который обращался со мной как с мадонной».
«Нарисованные кони никогда не испытывают радостей жизни, — возражал дьявол. — Хокинс разбудил в тебе женщину».
— Не зли меня, тупоголовый баран! — сердитый голос Тома Генди через весь зал донесся до Кэтлин.
Раздраженно вздохнув, она пошла к круглому столу, чтобы выяснить, о чем же на этот раз спорили Рори и Том.
— Послушай, ты, низкорослый интриган, — Рори ткнул пальцем в грудь Генди. — Как ты думаешь, к чему приведет твоя дурацкая идея использовать мою крепкую тележку, на которой я вожу торф, для перевозки водорослей?
Генди отбросил его палец. — Ну разве ты не самое тупое создание, в которое Бог когда-то вдохнул жизнь? Водоросли съедобны, и мы можем собирать их по всему побережью.
Рори скорчил страшную мину. — Эти сорняки воняют, черт возьми, и я ни за что не положу их в мой…
— Прекратите, вы оба! Я устала от вашего вздора! — взорвалась Кэтлин. — Рори, позволь Тому использовать твою тележку и поблагодари Бога за пищу, которую англичане не могут у нас отнять, — она сбросила шаль, выскочила из зала и направилась к конюшням.
— Пошли, — сказала она черному любимцу. — Мы устроим грандиозную скачку, ты и я, только мы вдвоем.
Проведя его несколько метров, она увидела, что жеребец идет как-то неуверенно. Одна из подков валялась в грязи, словно насмехаясь над намерением Кэтлин.
— Черт, — пробормотала она и собралась было поискать кузнеца Лайама, но вспомнила про его руку, еще не зажившую после удара в ту ночь, когда они захватили Хокинса.
Удача покинула ее в ту ночь, и, похоже, с тех пор ничего не изменилось к лучшему. Она подумала, не обратиться ли к Рори. Но его тяжелая рука может повредить копыто. Наклонившись, она подняла подкову.
— Ничего, моя радость, — сказала она коню. — Я сделаю это сама.
— С моей помощью, — раздался звучный английский голос, постоянно звучащий в ее мечтах и не перестававший удивлять.
Кэтлин посмотрела на Хокинса. В ирландском одеянии и с улыбкой пирата на лице, он выглядел неприлично красивым.
— А что вы знаете о тонком искусстве ковки лошадей?
— Я в достаточной степени владею ремеслом кузнеца.
— Кузнечное дело — серьезная работа, мистер Хокинс. Помните, кузнец отказался сделать гвозди для распятия Христа?
— Кто же тогда сделал их?
— Бедный лудильщик. И разве не свалились на него все беды, в то время как кузнец остался уважаемым мастеровым?
— Тогда я — в хорошей компании, — заявил он.
— Я не стану рисковать, позволив вероломному англичанину прикоснуться к моему коню. Один неверный удар молотка, и вы изуродуете его.
— Кэтлин, — его большая рука опустилась на морду жеребца. — Разве он вздрагивает от моего прикосновения? — Животное стояло смирно. С той самой гонки, к большому неудовольствию Кэтлин, жеребец признал Хокинса. — Я не знаю, откуда он взялся или почему он здесь, но подозреваю, что на свете нет ему подобных. Клянусь, если бы я хоть на минуту допустил, что могу причинить ему вред, то отрубил бы себе руку.
Ей хотелось поверить ему, но она сказала: — Ни ваша рука, ни ваша голова, ни любая часть тела не стоит этого коня.
— Я ценю хорошую лошадь так же, как и ты.
— Тогда пойдемте. Кроме того, вы сможете хоть как-то отработать ваш хлеб, — она подвела жеребца к кузнице и привязала его поводья к большому камню.
Хокинс вошел внутрь. Цепи и косы висели на стене вместе со множеством подков. Кэтлин выбрала одну и положила на скамью.
— Она выкована специально для жеребца. Лайам постоянно держит несколько штук про запас.
Хокинс положил подкову на наковальню.
— Чтобы она лучше подошла, я разогрею ее, — заметил он.
— Где вы научились этому? Кузнечными мехами он раздул угли.
— На востоке Англии, когда служил в кавалерии.
Кэтлин прижалась спиной к каменной стене здания. — Разве вы служили в кавалерии?
—Да.
— Но сейчас же вы с круглоголовыми.
— Да.
— Но почему? Я хочу знать, мистер Хокинс.
Он медленно и лениво улыбнулся ей, стараясь спрятать озабоченный взгляд.
— Потому что Кромвель является сейчас протектором Англии, и он приказал мне выступать за Английскую республику.
Она оттолкнулась от стены и подошла к нему.
— Подобным образом вы расстались со своей преданностью принцу Стюарту?
— Это случилось не «подобным образом», Кэтлин, — огонь бушевал в горне, искры вылетали наружу через отверстие в крыше. Хокинс отложил в сторону меха и, взявшись за край туники, стянул одежду через голову. — Поверь мне, моя принцесса, моя преданность Кромвелю не глубже, чем шрамы на моей спине.
Раздетый до пояса, освещенный золотистыми отблесками огня, он представлял собой картину, явившуюся ей, когда она с закрытыми глазами слушала рассказы Генди о сказочных героях. Мускулы играли под гладкой кожей. Могучую грудь покрывали красно-золотистые волосы.
Весли улыбнулся, удовлетворенный ее вниманием.
— Ты превращаешь трудную работу в легкую, Кэт. Неудивительно, что мужчины охотно идут за тобой в бой, — он повернулся и поискал что-то в ящике с инструментами. — Нужно выковать новые гвозди.
— Сделайте их потоньше, — попросила она, — чтобы не расщепить копыто.
Хокинс бросил в горн заготовку. Пока она нагревалась, он повернулся к Кэтлин.
— Боже, Кэт, ты прекрасна, как заход солнца.
Она недоверчиво хмыкнула. Ногти на ее руках обломались, когда она помогала рыбакам заделывать лодку. Волосы, причесанные несколько часов назад, растрепались и рыжевато-каштановой копной небрежно обрамляли ее лицо. Куски дегтя оставили пятна на фартуке, края ее юбки были смяты.
— Обыкновенная лесть, — сказала она. — Неужели ваши английские леди клюют на такую приманку?
Он придвинулся ближе. Кэтлин отступила, но остановила себя. Нет. Она не доставит ему удовольствия видеть, что она боится его.
— Вы хотели унизить меня перед моими людьми.
— А, может быть, это был способ дать им возможность увидеть тебя не только как главу клана: человека, который улаживает их споры и кормит их; а осознать тебя как женщину, со всеми женскими потребностями.
