Тернистый путь к счастью (СИ) - Шарикова Мария (читать книги без сокращений TXT) 📗
— Здравствуйте, Татьяна Владимировна, и вам добрый день Полина Игнатьевна, — поздоровался Езерский, не спуская взор с маленькой девочки в розовом платьице, с куклой в руках. Он хотел было склониться к ней, но Татьяна завела девочку за спину, пряча её от его пытливого взора.
— Алексей Станиславович, — начала Полина, видя как Татьяна поспешно спрятала дочь, в надежде, что он не заметит сходства. Но поляк видимо заметил, и теперь внимательнее разглядывал малышку, которая держалась за юбку матери, изредка поглядывая на незнакомца.
— А как зовут вас, юная барышня? — спросил Езерский, несмотря на протест Татьяны, склоняясь к девочке.
Настя посмотрела на мать, и с гордостью заявила:
— Анастасия Александровна Игнатьева, месье, — склонившись в реверансе, девочка вновь повернулась к матери.
— Александровна, — будто сам с собой разговаривая, произнёс Алексей, — интересно!
— Нам пора, — грубо оборвала его мадам Игнатьева, взяла дочь за руку и направилась дальше, не оглядываясь при этом.
Алексей с усмешкой смотрел ей вслед. "Она изменилась", подумал Езерский. Красивая, как и прежде, Татьяна стала другой. Он почувствовал это, едва увидев её на аллее. Она держалась отстранённо, и было заметно, что она не блефует, а искренне сторониться его. Проведя несколько лет на Кавказе, Езерский сильно изменился. Видя несчастья и страдания других людей, он стал другим. Он смирился с потерей любимой женщины, коль она сама так решила. Но увидев Анастасию, понял, чего лишился по собственной глупости. Девочка была счастлива, и как показалось Алексею, очень любила Игнатьева. С какой гордостью она произнесла своё отчество. Сердце пронзила острая боль, и Алексей решил непременно поговорить с Татьяной.
***
В тот вечер, мадам Игнатьева и Полина были приглашены на вечер к княгине Тверской, которая в последний момент прислала им приглашение после состоявшегося знакомства. Татьяна не хотела идти, да и чувствовала она себя неважно, голова кружилась, а к горлу подступала дурнота. Полин зашла в её номер гостиницы, желая узнать, готова ли она. Тата была готова, но желания куда-то идти у неё пропало. Опасаясь очередной встречи с Езерским, она хотела спрятаться у себя в номере в компании дочери.
— Я вижу, ты готова, только вид у тебя неважный, и мне кажется, я знаю причину. Отчего ты мне ничего не говоришь? Я буду только рада, а ты, как всегда, молчишь. Почему?
— Я не хотела тебя расстраивать, — виновато сказала Таня. — Ты правда не расстроилась?
— Нет, я рада, что у вас с Александром будет ребёнок, это ведь такое счастье. Господь даёт нам детей, чтобы мы радовались. Я люблю Настю, буду любить и этого малыша.
— Спасибо тебе, — с чувством сказала Таня, обнимая подругу. — Может мы останемся тут, а не поедем на вечер к княгине?
— Ты хочешь сидеть в четырёх стенах? Но это же абсурд! Княгиня хотела нас видеть, да и тебе нужно отвлечься после встречи с Езерским.
— Хорошо, только ненадолго, я не хочу потерять этого ребёнка. Ты ведь понимаешь меня?
— Я понимаю, — улыбнулась Полина.
Вилла княгини находилась на краю города, и поездка заняла около получасу. Блеск и богатство отражалось в каждой детали, и Татьяна подумала, что это замок сказочной принцессы. Но хозяйка оказалась обыкновенной женщиной средних лет.
— Рада вас видеть, — поприветствовав гостей, княгиня завела светскую беседу: — Татьяна Владимировна, вы не знакомы с господином Езерским? Очень милый молодой человек, — сказала она, указывая на Алексея, стоящего позади.
— Отчего же? Мы знакомы, только знакомство наше состоялось до моего замужества. Теперь я не интересую господина Езерского, я надеюсь, — с вызовом прибавила Татьяна. Она уже жалела о своём решение, и теперь пыталась поскорее покинуть компанию Езерского, но все оказалось не так просто.
— Напротив, Татьяна Владимировна, вы мне очень интересны, — произнёс Езерский, осматривая Татьяну с ног до головы, не упуская не одной подробности. Скромное, по меркам последней моды, лиловое платье, прическа, подходящая старой матроне, Татьяна изрядно изменила свои вкусы. Заиграла музыка. «Варшавянка», новый танец из Парижа, который только набирал популярность.
— Татьяна Владимировна, вы позволите, — воспользовался ситуацией Езерский, до сих пор помня страх Татьяны перед людьми.
Таня подала ему руку, но намерено избегала смотреть ему в глаза. Ведя её в танце, он заметил слегка округлую талию своей партнёрши. Захотелось вдруг лишить Игнатьева того, что он сам когда-то лишился по глупости. Но он тут же выкинул это из головы.
— Неужели тебе нечего сказать мне, Таня? — Алексей прижал к себе свою партнёршу немного ближе, чем того позволяли приличия, ожидая ответной реакции. Долго ждать не пришлось.
Игнатьева гневно сверкнула глазами и сказала:
— Мне нечего вам сказать, господин Езерский. Мы все сказали друг другу пять лет назад!
— Не стоит так спешить дорогая, — склонившись к самому уху, Езерский продолжил: — Стоит мне пожелать, как весь курорт, а потом и Петербург узнает о происхождение Анастасии.
— Вы не сделайте этого! — воскликнула Татьяна. — Неужели вы способны поступить так низко?
— Наверное, нет, — серьезно промолвил Алексей, немного отстранившись. — Но видеть свою дочь я имею право.
— Вы потеряли это право шесть лет назад, когда жестоко изгнали меня из своей жизни! — Тата едва могла дышать, а перед глазами все поплыло. — У моей дочери есть отец, а вам нет места в нашей жизни!
— Ну что ж, сударыня, в ваших словах есть истина, — Езерский горько усмехнулся. — Не буду больше вам докучать, мадам.
По окончанию танца Таня, едва державшаяся на ногах, подошла к стене и, облокотившись на неё, перевела дух. Захотелось скорее вернутся в столицу и оказаться в крепких объятьях мужа. Уж он бы точно смог её утешить.
***
Петербург встретил Татьяну тёплым августовским днём, наполненным солнечным светом. Александр был на службе, и Татьяна провела весь день в детской, считая минуты до встречи. Но время шло, а мужа все не было.
Подготовившись ко сну, Татьяна мерила комнату шагами, стараясь не думать о том, что могло случиться. Послышался звук открывающейся двери, в которой Таня сразу узнала кабинет мужа, находившийся на другой стороне коридора.
Графиня, немедля не минуты, направилась туда, намереваясь выяснить, в чем дело. Растворив двери кабинета, Тата осмотрелась в поисках света. Две свечи нервно полыхали в старом подсвечнике, который она держала в руках, и не давали, как следует, разглядеть комнату. Наконец, в тревожной тишине Татьяна заметила силуэт мужа, и приблизилась вперёд.
— Саша, что ты здесь делаешь? — тихо спросила она, ставя подсвечник на стол и подходя к мужу вплотную.
Александр сидел в кресле, в белой рубашке с раскрытым воротом. В руках он держал наполненный бокал, к которому ещё не успел притронуться. Это показалось Татьяне странным, потому как муж не притрагивался к спиртному всю их совместную жизнь.
Подняв на жену свои серые глаза, Игнатьев тяжело вздохнул. Граф не понимал, что делает Татьяна в его кабинете, откровенно ища с ним встречи. Тонкий пеньюар не скрывал изгибов её тела, а золотистые локоны свободно падали на спину. Она медленно подошла к нему сзади, обнимая его. Игнатьев замер и, тихо выругавшись, отставил нетронутый бокал в сторону, притянул жену к себе.
Татьяна — его ангел, который тянул его к самой пропасти, заставляя забыть обо всём. Ради неё он готов пойти в ад и вернуться обратно, но, видимо, его доля будет пострашней ада. Тата обвила его шею руками, чувствуя, как бьется его сердце. Она не могла выразить, как скучала по нему, во время их разлуки. Даже двухдневная щетина, царапающая нежную кожу, не пугала её. Длинные пальцы гладили его волосы, порывисто перебирая их. Дыхание сбилось, туманная дымка охватила рассудок, едва она почувствовала его прикосновение на своей обнаженной коже. Александр оставлял легкую дорожку поцелуев от ключицы к тонкой шее, заставляя Татьяну сходить с ума. Но вдруг резко отстранился. В ушах до сих пор звенели слова Ольги, которая так любезно поведала ему о том, как проводит время его супруга за границей. Сначала он не поверил, но Раевская была так убедительна, да и по столице начали ходить кое-какие слухи. Счастье любимой женщины было для графа дороже собственного, оттого он решил дать ей свободу. Последние годы их сильно сблизили, но её сердце наверняка принадлежит Езерскому.
