Как прелестна роза - Маккини Миган (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗

— «Ура! Ура! Вперед за права южан!» — Один сапог, затем другой плюхнулись на пол. Пение на несколько секунд смолкло, — должно быть, Кейн утолял жажду, приложившись к бутылке виски. Он смачно икнул, и губы Кристал изогнулись в циничной усмешке.

— «Ура! За наш красавец синий флаг с сияющей звездой!» — Послышался звон посыпавшихся на стол монет. Внезапно он запел другую песню. Голос его зазвучал мрачно, угрюмо. — В Амстердаме я встретил девицу, попомните мои слова!» — орал Кейн заплетающимся языком.

Он грузно повалился на кровать, которая находилась дюймах в шести от руки Кристал.

— «В Амстердаме я встретил девицу, ох уж и искусница она была. Красавица, ей-богу, ты мне больше не нужна!» — Он грохнул кулаком о стену. Если бы она не знала, что Кейн пьян и ни черта не соображает, можно было бы подумать, будто он специально голосит во все горло, чтобы разбудить ее и позлить своей похабщиной. — «Не нужна! Не нужна! Потому что ты — погибель моя». — Он опрокинулся на спину. — «Красавица… ты… мне… больше… не… нужна… — Кейн задышал ровно, глубоко. Кристал догадалась, что его наконец-то сморил сон.

Девушка в растерянности опустилась на кровать, думая о монетах, разбросанных на столе в комнате Кейна. Она опять нищая. Все ее имущество — одно только розовое платье, которое сейчас на ней, да и оно велико. В таком наряде в Нобле ее наверняка примут за проститутку, и доказать обратное будет нелегко. А вот имея при себе несколько монет, она сможет снять на ночь комнату в Саут-Пассе, купит нитку с иголкой и ушьет бальное платье по фигуре, придав ему более пристойный вид. Тогда, по крайней мере, у нее появится шанс найти приличную работу: она попробует устроиться в игорный дом сдавать карты или в салун — разливать напитки или танцевать за деньги с посетителями.

Мгла за окном рассеивалась. Небо посветлело, стало свинцово-серым. Раздумывать было некогда.

Кристал бесшумно отворила дверь. Запертые ворота форта охраняли караульные. Дилижанс еще не прибыл. Девушка прокралась вдоль стены к соседней двери и приложила ухо к замочной скважине. Кейн дышал размеренно и громко. Значит, спит крепко.

Кристал открыла дверь. Тишину нарушил печальный скрип. Девушка замерла на месте. Кейн не шевелился. Осмелев, она шагнула в его крохотную каморку. Кейн, в одних только черных штанах с подтяжками, лежал поперек парусиновой армейской койки. Покрытая густой черной порослью грудь тяжело вздымалась и опускалась. Глаза скрыты под закинутой на лицо рукой, губы чуть раздвинуты. От него несло перегаром. На полу и на столике возле койки россыпью валялись монеты.

Девушка на цыпочках приблизилась к столику. Ей повезло: в этот момент солнце наконец-то проглянуло над горизонтом, и в маленькое окошко заструился бледно-серый свет. Кристал понимала, что должна поскорее забрать то, за чем пришла, и убраться подобру-поздорову, но уйти, не взглянув в последний раз на Кейна, не могла.

Она остановилась возле кровати, на мгновение позабыв о времени. Кейн являл собой безобразное зрелище — волосы, почти черные на фоне белой парусины койки, всклокочены, торчат в разные стороны; накануне чисто выбритый подбородок за ночь успел зарасти темной щетиной. Почему он решил напиться, девушка не знала. Отчасти, может быть, по той причине, что предчувствовал ее исчезновение. Они испытывают друг к другу сильное влечение. Однако напрасно они допустили, чтобы их отношения зашли так далеко. Ничего хорошего из этого не выйдет.

Кристал смотрела на спящего мужчину и представляла, хотя думать об этом было тяжело, что когда-нибудь Кейн женится, и его жена будет так же смотреть на своего Маколея, как она сейчас. Она поднимется рано, — возможно, чтобы сварить мужу кофе, — и увидит его распростертым на постели, забывшимся в глубоком сне. Она нежно коснется его лба и улыбнется загадочной улыбкой, вспоминая бурную ночь. А потом, когда она уже сделает шаг в сторону, собираясь отправиться на кухню, он неожиданно выбросит руку, схватит ее и вновь уложит в постель…

Кейн вдруг громко всхрапнул. Кристал вздрогнула, мгновенно возвращаясь в реальный мир.

Девушка стала осторожно подбирать рассыпанные по полу монетки. По сравнению с теми семью золотыми, что она оставляла ему, то была скудная сумма — доллара два, не больше. Очевидно, все деньги, что у него были, Кейн потратил на бутылку, которая, теперь уже порожняя, валялась возле койки.

Кристал увидела висящий на колышке вместе с пиджаком его старый красный платок и, сняв его, завязала в выцветшую материю собранные монетки, а узелок сунула в вырез платья, под корсет. Удача в последнее время не особо благоволит к ней, но, может быть, так ей все же удастся сохранить эти деньги.

Кейн застонал, и сердце девушки запрыгало в груди. Она шагнула в сторону двери, но в нервном возбуждении позабыла про валявшуюся на полу пустую бутылку из-под виски и случайно поддела ее носком ботинка. Бутылка с грохотом покатилась по грубым половицам и ударилась о стену.

Кристал застыла на месте, словно манекен, с ужасом глядя на Кейна. Она думала, что разбудила его, но Кейн не шевелился, — напротив, даже задышал спокойнее. Внезапно он со стоном повернулся на бок, выставляя напоказ часть спины, видневшуюся из-под распущенной шнуровки брюк. Храп возобновился.

Кристал угрюмо отерла застилающие глаза слезы. Ее время истекло. Репортеры уже на пути в Кэмп-Браун. Она в последний раз взглянула на Кейна и, поддавшись минутному порыву, наклонилась и коснулась губами его щеки. Затем нежно провела ладонью по лбу Маколея, — как это будет делать его будущая жена.

Девушка потихоньку выскользнула из комнаты Кейна. Сердце ее обливалось горючими слезами.

Кейн со стонами метался на койке. Ему снился сон, и он знал, что это сон, потому что не ощущал гудения в голове, которое наверняка сопровождало бы его пробуждение, хотя напиваться так, как он напился вчера, было не в его привычках. Последствий ночного кутежа он еще не чувствовал, но образ этой девушки видел словно наяву.

Страх не отступал,

Он сел в, постели, как был, в одних брюках. Видение не исчезало. Она стояла в дверном проеме, одетая в черное с головы до пят; лицо тоже скрыто под колышущейся черной вуалью. Ангел, спустившийся на грозовых тучах.

Он смотрит на нее, не в силах отвести взгляд. В животе осел холодный комок страха. Он хочет защитить ее. Она нуждается в его покровительстве. Но как это сделать?

— Кто ты? — хрипло спрашивает он. Добиться от нее правды для него — жизненная необходимость, насущная потребность, обжигающая все его нутро, словно огонь виски.

Она приближается к нему, стройная, бесстыдно изящная в своих траурных одеждах, которые лишь подчеркивают каждую плавную линию, каждый изгиб ее чувственного тела, запретного для него и такого желанного. У него перехватило дыхание.

У койки она останавливается, и он нерешительно тянется к ее вуали. Смерть. Он ненавидит смерть. Сыт ею по горло еще с войны, где смерть приходилось хлебать вместе с бобами и сухарями. Он безжалостно срывает вуаль с ее лица. Ее красота причиняет ему такую же дикую боль, какую испытывает человек, получив удар в пах. А всё эти глаза, Голубые, словно небо прерии, хватающие за душу, как обрядовые песнопения пайутов [13], которые они исполняют в память об умерших.

— Кто ты? — шепчет он, не в силах закрыть глаза, чтобы не видеть ее подернутые скорбью черты.

Она напугана, спасается бегством от какой-то опасности. Она одинока.

Однако бессильным себя чувствует он сам. Он не знает, что делать, — и от этого еще страшнее. Он даже не уверен в том, что она назвалась своим подлинным именем. Не уверен в том, что она вдова. В ней ощущается некая непоколебимая твердость духа, и это выбивает его из равновесия. Ей пришлось испытать в жизни больше, чем она желала. Она целует его.