Валлийская колдунья (Где обитает магия,Цветок страсти) - Бекнел Рексанна (читать полную версию книги TXT) 📗
С минуту Клив изучающе вглядывался в нее, но его лицо оставалось непроницаемым.
— Если Артур останется в Англии, мы будем видеться. Я специально буду навещать его.
— Ты будешь слишком занят собственной женой… и детьми, — бросила Уинн. — Если женишься на своей Эделин, то скорее всего, переедешь жить в другое место и вскоре позабудешь об Артуре. А что будете ним? Один, в незнакомом месте, среди чужих людей…
— Возможно, не он сын сэра Уильяма. Это могут быть близнецы.
— Верно, — согласилась Уинн. — А может быть, среди моих мальчиков вообще нет его сына. Но даже если и так, Артуру все равно придется страдать. Когда мы вернемся в Уэльс, ты исчезнешь из его жизни. Навсегда. И та доброта, которую ты сейчас к нему проявляешь, позже заставит его мучиться. Ты хочешь утешить его, но, когда тебя рядом не будет, душу его заполнят боль и пустота.
Клив нахмурился.
— Так что же я должен сделать? Отвадить его от себя? Он ведь всего лишь маленький мальчик, которому очень не хватает отца.
— Но тебе никогда не стать его отцом, так что лучше и не стараться, — отрезала Уинн, зло сверкая глазами и сжимая кулачки.
Она была готова сражаться за Артура, за всех своих ребятишек, если понадобится. Но то, что сказал Клив, лишило ее мужества.
— А если тебе остаться в Англии… со всеми детьми?
Уинн заморгала, не понимая, чего он хочет добиться, делая такое неслыханное предложение.
— Остаться в Англии? Мне? — Она насупилась. — Ты настоящий болван, англичанин. Не отведал ли ты случайно черной плесени? А то у тебя возникают дикие фантазии. Остаться в Англии! Как же! Да я скорее предпочту остаться в аду.
Клив переступил через брошенное седло.
— Между Англией и Уэльсом не так много различий, но ты и сама в этом скоро убедишься.
Она прищурилась, услышав странную насмешку в его тоне;
— Я не останусь. Не задержусь ни на одну лишнюю минуту. Как только будет покончено с этим делом, мы тут же отправимся в обратный путь, даже если у нас над головой разверзнутся небеса и ветер захочет сдуть нас с дороги. Ничто меня здесь не задержит.
Уинн с вызовом посмотрела на Клива. В наступившей короткой паузе она вдруг неприятно осознала его близость и, тяжело сглотнув, хотела было отступить, но он поймал ее за руку.
— Ты могла бы остаться с… — Он замолчал и откашлялся. — Я нашел бы для тебя жилье. Там бы ты смогла видеть сына — или сыновей — сэра Уильяма так часто, как захотела бы.
Уинн вдруг почувствовала, как в ней заиграла кровь. То ли от его прикосновения, как уже случалось, то ли от одной мысли, что придется лишиться кого-то из детей, то ли от предложения остаться в Англии и быть рядом с Кливом — она не знала. Она только знала, что все его логические доводы в одно мгновение улетучились из ее головы.
Скорее из чувства самосохранения, чем от злости, она вырвала руку и отступила на безопасное расстояние. Хотя вряд ли его можно было считать безопасным, потому что взгляд Клива неотступно следовал за ней, и ей было не оторваться от его завораживающих глаз.
— Подумай об этом, Уинн, — произнес он тихим и чересчур ласковым голосом. Даже соблазнительным. — Как следует, не торопясь. Завтра мы переберемся через вал Оффы и окажемся в Англии. Тогда ты убедишься, что леса там такие же густые и зеленые, как на твоей родине. Птицы и звери — те же. Земля, правда, чуть более мягкая, и ты увидишь больше дорог и деревень. Не торопись…
— Нет! — Она упрямо покачала головой. — И ста лет не хватит, чтобы я стала думать по-твоему.
— Послушай меня, Уинн…
Он сделал шаг вперед, словно намеревался обнять ее и убедить тем способом, к которому прибегал раньше. Поцелуй делал его речь более убедительной. Под его ласками она забывала все свои возражения. И зная это, Уинн тем не менее не смогла предотвратить ни бешеное сердцебиение, ни горячую волну запретного чувства, поднявшуюся из самой ее глубины. Но Клив замер, так и не дотронувшись до нее, и, хотя внезапное появление Артура объяснило его замешательство, Уинн охватило острое чувство разочарования.
— Клив! Где ты пропадал весь день? — спросил ребенок. Он улыбался мужчине, ясно показывая силу своей любви, а Уинн тут же отругала себя, что отклонилась от первоначальной цели. Она послала Кливу говорящий взгляд, внушая ему немного осадить Артура. Мягко, конечно. Но в то же время достаточно твердо, чтобы Артур больше не тратил понапрасну своего душевного тепла.
Но Клив не обратил на нее внимания. Он прекрасно понял, чего она от него ждет, но решительно отверг ее идею. Под взглядом Уинн он присел на корточки рядом с Артуром и взглянул ребенку в лицо.
— Привет, мой мальчик. Как тебе понравилось целый день ехать в седле? Все еще хочешь стать рыцарем и провести всю жизнь верхом на лошади?
— Я совсем не устал, — похвастался Артур. — И попка совсем не болит.
Клив усмехнулся, посмотрев на Уинн.
— Подожди до завтра. Тогда увидим, какую ты песню запоешь, — Помолчав, он снова обратился к мальчику. — Расскажи мне, ты заметил каких-нибудь новых птиц?
Уинн захотелось тут же уйти — спрятать свою боль от пытливых глаз Клива. Как он мог быть так жесток к Артуру? Она понимала, что, возможно, он хочет наказать ее, но не Артура. Так почему же он так ласков с ребенком? Ведь это сделает их расставание еще более тяжелым.
Но тут она вспомнила странное предложение Клива остаться в Англии. И хотя она отвергла эту идею, она была очень близка к тому, чтобы уступить его чувственному призыву. Тут до нее дошло, как же она все-таки глупа. Он хотел оставить ее в Англии, исходя из собственных соображений. По своим глубоко личным причинам. Вот и весь сказ. Он намерен сделать расставание неимоверно тяжелым и для нее, и для этого не чуждался даже того, чтобы прибегнуть к помощи детей.
Поняв это, она раскрыла рот от изумления, но тут же захлопнула его, когда осознала, как легко, как охотно стала игрушкой в его руках. Какая же она круглая дура! Совершеннейшая гусыня.
А ведь в прошлом к ней не раз подступали вполне благородные мужчины. За ней бегали два или три красавца из деревни. Но тогда она была умна и повелевала собственным сердцем. Так куда же подевался весь ее ум теперь, когда рядом с ней этот человек?
— …но если через вал Оффы так легко переправляться, тогда я ничего не понимаю. Как он удерживает англичан на своей стороне, а валлийцев на своей? — спрашивал Артур, когда Уинн опять включилась в их разговор.
— Пересечь его нескольким всадникам несложно. А вот армии придется труднее. Повозки, телеги с продовольствием, орудия осады не просто протащить по крутым склонам рва.
— Вот как. — Артур на секунду задумался. — Тогда нужно построить мост.
— Правильно. Или, срыть вал и заполнить ров его землею.
— Тогда обе армии смогут ездить туда и обратно.
— Смышленый мальчик. — Клив улыбнулся Артуру, а потом и Уинн. — В нем чувствуется истинный воин, Уинн. Такой сначала подумает головой, прежде чем ударить мечом.
Уинн от этих слов только больше нахмурилась. Если Клив намерен бесконечно ее злить, то это ему хорошо удается, потому что Артур сиял от такого внимания и похвалы со стороны своего кумира.
Но внутри у нее клокотал не только гнев. Она все больше и больше понимала, что попала в ловушку. Ее перехитрили. Она терпела поражение от этого дерзкого англичанина с красивым лицом, соблазнительными речами и жгучими поцелуями. Ее оборона ослабевала, а собственные планы одержать победу оказывались несбыточными. У нее оставалась единственная надежда — не дать ему возможности доказать, что кто-то из ее мальчиков приходится сыном этому его английскому лорду.
Впрочем нет, не единственная. Она должна также надеяться и молиться — и бороться с любым соблазном отступиться от своего — что сможет продолжать сопротивляться его заигрыванию, которое с каждым разом становилось все более дерзким.
Он не собирался идти ей навстречу в том, что касалось Артура. Наоборот, он ясно дал понять, что хочет использовать мальчика в борьбе с нею. Что ж, пусть так и будет, вздохнула она. Ей удастся справиться с любыми напастями, пока у нее остается надежда. А надежда пока у нее есть. Есть.
