Барабаны осени. Книга 1. О, дерзкий новый мир! - Гэблдон Диана (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗

— В том смысле, что я представляю собой весьма дорогую оправу для рубина? — сухо поинтересовалась я, припомнив разговор брата и сестры Уайли.

— Нет, — коротко бросил Джейми. — В том смысле, что ты отвлекала внимание Уайли и его приятелей, пока я разговаривал с губернатором. Дорогая оправа… ха! Стэнхоуп был готов просто нырнуть в твое декольте, чертов жирный греховодник! Мне, честно говоря, даже захотелось вызвать его на дуэль из-за этого, но…

— Осторожность и благоразумие — главные составляющие доблести, — закончила я, спрыгивая с подоконника и возвращая ему поцелуй. — Похоже, мне уже приходилось встречаться с неким шотландцем, который думал точно так же.

— А, ну да, это был мой предок, старина Симон. Наверное, можно сказать, что именно благоразумие заставило его сделать то, что он в конце концов сделал.

Я услышала в его голосе и улыбку, и внутреннее напряжение. Если он редко упоминал о якобитах и о событиях, имевших место во время восстания, то это совсем не значило, что он все забыл; и разговор с губернатором этим вечером явно вызвал все давно прошедшее на поверхность памяти.

— Я бы сказала, что благоразумная осторожность и хитрость, а то и ложь, — совсем не одно и то же. И твой дед по меньшей мере лет пятьдесят подряд сам постоянно напрашивался на неприятности, — кисло сказала я. Симон Фрезер, лорд Ловат, умер в Тауэрской тюрьме — точнее, ему отрубили голову, — в возрасти семидесяти восьми лет, после долгой жизни, сплошь занятой бесконечными придирками ко всему на свете — и в личных отношениях, и в политике. Но при всем при том я искренне сожалела о кончине старого грубияна.

— Ну… — Джейми не стал возражать мне, он просто подошел и встал рядом со мной у окна. Он дышал глубоко, как будто вдыхая пряные, насыщенные ароматы ночи.

Теперь, в слабом свете звезд, я довольно отчетливо видела его лицо. Оно было спокойным и неподвижным, но странно отрешенным, как будто глаза Джейми совершенно не видели того, что находилось перед ним, а обратились к чему-то иному, для меня невидимому. К чему? К прошлому? Или к будущему? Я не знала этого.

— И что там говорилось? — спросила я, озвучив мысль, внезапно пришедшую мне в голову. — В той клятве, которую ты принес.

Я скорее почувствовала, чем увидела легкое движение его плеч, — он даже не пожал ими, просто они едва заметно дрогнули.

— Я, Джеймс Александр Малькольм Маккензи Фрезер, клянусь, и пусть я отвечу перед Господом нашим в день Страшного суда, что я не имею и не буду иметь никакого вооружения — ружей, мечей, пистолетов или чего-нибудь еще, и никогда не надену килт, или плед, или еще какую-то одежду шотландских горцев; если же я когда-либо сделаю это, да буду я проклят во веки веков, вместе с моей семьей и владениями!.. — Джейми судорожно вздохнул, а потом продолжил, говоря медленно и размеренно: — И пусть тогда я никогда не увижу моих жену и детей, мать или другую родню; и пусть меня убьют в битве как труса, и пусть я останусь без христианского погребения, в чужой земле, вдали от могил моих предков и людей моего клана; пусть все это падет на меня, если я нарушу свою клятву».

— Ты как-то возражал против этой клятвы, сопротивлялся? — спросила я после паузы.

— Нет, — мягко ответил Джейми, по-прежнему глядя в ночь. — Не тогда. Тогда я думал о другом, намного худшем… о смерти и страданиях людей, а не о словах.

— Ну, смотря какие слова…

Он повернулся и посмотрел на меня, его лицо в свете звезд вырисовывалось смутно, однако я видела, как улыбка тронула уголки его губ.

— Ты знаешь слова, которые стоят дороже жизни?

На могильной плите было начертано его имя, но без даты. Я подумала, что могла бы удержать его от поездки в Шотландию. Если смогла бы.

Я повернулась лицом к Джейми и прислонилась спиной к оконной раме.

— Как насчет «я тебя люблю»?

Он поднял руку и коснулся моего лица. Легкое дыхание ночного ветерка задело нас; я увидела, как взъерошились волоски на руке Джейми.

— А, — прошептал он, — вот этим мы и займемся.

Где-то совсем недалеко распевала невидимая птичка. Всего несколько чистых высоких нот, быстро сменяющих друг друга, потом короткая трель — и молчание. Небо за окном по-прежнему было густо-черным, но звезды светили уже не так ярко, как до того.

Я беспокойно перевернулась; я была совершенно обнажена, мое тело прикрывала только лишь льняная простыня, но даже в эти ранние предрассветные часы воздух оставался теплым и плотным, и вмятина на постели, в которой я лежала, была влажной.

Я пыталась уснуть, но не смогла. Даже после того, как мы с Джейми занялись любовью, — хотя обычно после этого я впадала в полную прострацию и не чувствовала ни рук, ни ног. Но на этот раз ни тревога, ни напряжение не покинули меня. Я испытывала одновременно и возбуждение, и беспокойство за будущее, — и не в силах была отогнать тревожащие меня мысли, — а потому как бы отделилась от Джейми, не сумела слиться с ним до конца; да, я была отстраненной и ушедшей в себя, несмотря на близость наших тел.

Я снова перевернулась с бока на бок, но на этот раз легла лицом к Джейми. Он лежал в своей излюбленной позе, на спине; простыня скомкалась у его бедер, руки свободно лежали на плоском животе. Голова Джейми была чуть повернута на смятой подушке, лицо во сне выглядело таким спокойным… Широкий рот расслабился, темные длинные ресницы почти касались щек, и в этом смутном, рассеянном свете он выглядел совершенным мальчишкой, лет четырнадцати, не больше.

Мне хотелось прикоснуться к нему, но я не была уверена, что не потревожу или не разбужу его. Хотя Джейми и дал мне физическое наслаждение и облегчение, он в то же время лишил мой ум покоя, и я по совершенно непонятной причине завидовала теперь его безмятежному сну.

Так что я подавила свое желание и просто повернулась на спину, и лежала так, плотно закрыв глаза, старательно и тупо считая овец — и, конечно же, перед моим внутренним взглядом тут же возникли шотландские овцы, весело скачущие по двору кирки и беспечно перепрыгивающие через гранитную могильную плиту.

— Тебя что-то беспокоит, Сасснек? — пробормотал у моего плеча сонный голос.

Мои глаза сами собой распахнулись во всю ширь.

— Нет, — ответила я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал так же сонно. — Нет, все в порядке.

— Ты совершенно не умеешь врать, Сасснек, — сообщил Джейми. — Ты думаешь так громко, что я даже отсюда слышу твои мысли.

— Ты не можешь слышать чужие мысли!

— Ну, почему же, могу. По крайней мере, твои, — он негромко хихикнул и протянул руку, лениво погладив мое бедро. — В чем дело? Может, у тебя просто живот пучит от крабов с пряностями?

— Да при чем тут крабы? — я попыталась отодвинуть ногу, но его пальцы присосались к ней, как пиявки.

— Ну, ладно. Тогда, может быть… может быть, ты просто пытаешься придумать, как бы посмешнее ответить на мелкие укусы миссис Уайли?

— Да нет же! — немного раздраженно бросила я. — Нет, я думала о том предложении, которое сделал тебе губернатор Трайон. Может, ты оставишь мою ногу в покое?

— А, — откликнулся он, не прекращая своих провокационных действий, и уже куда менее сонным голосом. — Ну-ка, давай это обсудим, я тоже об этом немножко думал.

— И что же ты об этом думал? — я предприняла новую попытку удрать от его руки и, повернувшись к нему лицом, приподнялась на локте. За окном все еще было темно, но звезды уже почти совсем погасли, тая перед еще далеким, но уже заявившим о себе рассветом.

— Прежде всего мне хотелось бы понять, почему он об этом заговорил.

— В самом деле? Но мне казалось, он тебе объяснил, почему.

Джейми негромко хмыкнул.

— Да, но вряд ли он решил предложить мне землю за мои хорошенькие голубые глазки, как тебе кажется? — Джейми открыл глаза и вопросительно уставился на меня, вздернув одну бровь. — Прежде чем заключить сделку, Сасснек, я хочу знать, какая тут выгода для обеих сторон, понятно?