Благословение небес (История любви леди Элизабет) - Макнот Джудит (мир бесплатных книг txt) 📗
И Ян отправился в плавание – безденежный сын разжалованного английского лорда. Все, что у него было с собой, – это маленький мешочек с золотом, который отец подарил ему на шестнадцатилетние. Теперь, четырнадцать лет спустя, у него был собственный флот, который ходил под его флагом и перевозил его грузы, собственные рудники, в которых добывали олово и серебро, огромные склады и магазины, забитые дорогими товарами. Но первым его приобретением стала земля. Большой кусок бесплодной на вид земли, который он выиграл в карты у колониста, поклявшегося, что там есть золото. И оно действительно там оказалось. Это золото позволило ему купить другие рудники, множество кораблей и роскошных домов по всей Индии и Италии.
Ян предпринял серию рискованных капиталовложений, которые с лихвой окупились. Когда-то в обществе его называли игроком, теперь считали чем-то вроде мифического золотого короля. Стоило Яну купить какие-нибудь акции, как они тут же взлетали в цене. Стоило ему ступить ногой в бальную залу, как дворецкий громко выкрикивал его имя. Те же люди, которые когда-то считали его парией, теперь добивались его расположения и считали за особое одолжение получить у него деловой совет. Отцы мечтали выдать за него своих дочерей. Богатство дало ему роскошь и признание общества, хотя и не принесло особой радости. Больше всего на свете Ян любил риск – ему нравилось просчитывать, какое дело может выгореть, потом делать ставку и ждать результата. Однако вместе с успехом к нему пришла известность, его постоянно посещали какие-то люди, и невозможность побыть одному утомляла его.
А теперь его дед еще больше усилил эту ненужную известность. Видимо, смерть отца Яна вызвала у старого герцога запоздалые сожаления о разрыве с сыном, и все последние двенадцать лет он периодически писал Яну письма. Сначала он предлагал внуку приехать к нему в Стэнхоуп с визитом. Ян проигнорировал эти письма, и тогда дед стал задабривать его обещаниями сделать своим законным наследником. Эти письма также остались без ответа, и, поскольку вот уже два года писем от герцога не было, Ян подумал, что его оставили в покое. И вдруг четыре месяца назад ему снова доставили письмо с герцогским гербом Стэнхоупа, и на этот раз оно его просто взбесило.
Старик в повелительном тоне сообщал, что дает Яну четыре месяца на раздумье, в течение которых он должен появиться в Стэнхоупе и обсудить с ним условия передачи ему шести владений – владений, которые должны были составить наследство отца Яна и которых он был лишен. В случае если Ян не явится к нему в эти четыре месяца, герцог обойдется без него и публично назовет его своим наследником.
И тогда Ян отправил первое в своей жизни письмо деду. В письме содержался короткий и окончательный ответ, который служил верным подтверждением того, что Ян умеет помнить обиды так же хорошо, как и его дед, которому понадобилось двадцать лет, чтобы простить своего сына. Письмо Яна было следующим:
«Только попробуйте – увидите, каким дураком вы себя выставите. Я также публично откажусь от всякого родства с вами и сгною ваши владения и титул».
К настоящему моменту четыре месяца истекли, и герцог больше не предпринимал никаких попыток связаться с внуком, однако в Лондоне по-прежнему ходили слухи, что Стэнхоуп вот-вот назовет своего наследника. Говорили также, что наследником этим будет его родной внук – Ян Торнтон. К Яну сплошным потоком пошли приглашения на рауты и балы от людей, прежде считавших его присутствие в своем доме нежелательным, такое явное лицемерие одновременно и забавляло, и отталкивало его.
– Этот вороной, которого мы взяли с собой, самое вздорное животное, которое я когда-либо встречал, – проворчал Джейк, появляясь на пороге и потирая укушенную руку.
Ян оторвал взгляд от своих инициалов на столе и повернулся к Джейку, не пытаясь скрыть изумления.
– Он что – укусил тебя?
– Да, черт возьми, укусил! – в ярости ответил Джейк. – Он примеривался сделать это с того самого момента, как мы отпустили экипаж в Хэйборне и нагрузили на него поклажу.
– Я предупреждал тебя, что он кусает все, что находится в пределах его досягаемости. Когда седлаешь, старайся держать руки подальше от его морды.
– Он хотел укусить не руку, а мой зад! Разинул пасть и стал наклонять голову, только я краем глаза наблюдал за ним и успел вовремя отскочить. Он промахнулся и укусил меня за руку. – Джейк еще больше надулся, заметив, что его рассказ забавляет Яна. – Не понимаю, зачем ты его кормишь столько лет. Он не достоин стоять в одной конюшне с другими лошадьми – те просто умницы, все до одной, а этот – ужас какой-то.
– Попробуй так нагрузить какую-нибудь из этих лошадок, и ты увидишь, почему я его кормлю. Он может перевозить на себе почти столько же, сколько вьючный мул, ни одна из этих красавиц на такое не способна.
Ян еще раз оглядел комнату и нахмурился, заметив, сколько пыли и грязи накопилось за прошедшие месяцы.
– Он очень медлительный вьючный мул, – сказал Джейк. – Злобное, упрямое животное, и к тому же медлительное, – упрямо повторил Джейк, который всегда оставлял последнее слово за собой. Он оглядел комнату и тоже нахмурился при виде лежавшего повсюду толстого слоя пыли. – Помнится, ты говорил, что отдал распоряжение нанять каких-нибудь женщин в деревне, чтобы они нам готовили и убрались к нашему приезду. А здесь полный беспорядок.
– Не понимаю, в чем дело. Я лично надиктовал Петерсу письмо к сторожу с просьбой доставить сюда запас продовольствия и нанять двух женщин для уборки и готовки. Еду он вроде бы доставил, и в сарае я видел кур. А вот что касается прислуги… должно быть, никто из женщин не захотел оставаться здесь.
– Надеюсь, он нашел хорошеньких, – сказал Джейк. – Ты сказал ему, чтобы он поискал хорошеньких?
Ян помедлил, изучая паутину, затянувшую потолок, потом с удивлением посмотрел на Джейка.
– Ты хочешь, чтобы я сказал семидесятилетнему и почти слепому сторожу, чтобы он, прежде чем нанимать девушек на работу, убедился, что они хорошенькие?
– Все равно можно было сказать, хуже ему от этого не стало бы, – пробурчал Джейк себе под нос.
– Деревня всего в двенадцати милях отсюда. Если тебе так уж приспичит, можешь сам спуститься туда и выбрать любую, какая тебе понравится. Конечно, обратный путь может оказаться для тебя смертельным, – пошутил Ян, так как извилистая тропинка на утес шла почти вертикально.
– Я и не думаю о женщинах, – вдруг отказался от своих намерений Джейк, и его сухое загорелое лицо расплылось в широкой улыбке. – Я приехал сюда расслабиться, половить рыбу – этого достаточно для любого мужчины. Все будет, как в старые добрые времена, Ян, – тишина и покой, и ничего больше. Никаких тебе вечно подслушивающих слуг, ландо и колясок, мамаш с дочками, которые, последнее время просто повалили к тебе в дом. И вот что, мальчик, хоть я и не собирался упрекать тебя за то, как ты жил весь последний год, но то, что мне не нравится больше половины твоих слуг, я должен сказать. Это из-за них я так редко тебя навещаю. Твой дворецкий в Монтмэйне так высоко задирает нос, что даже странно, как он умудряется получать из воздуха кислород, а этот ваш французский шеф-повар постоянно выкидывает меня из своей кухни. Он так говорит – моя кухня, и… – Старый моряк вдруг резко замолчал, и лицо его из сердитого стало испуганным. – Слушай, Ян, – обеспокоено спросил он, – а ты случайно не научился готовить за то время, что мы не виделись?
– Нет, а ты?
– Черт возьми, нет! – ответил Джейк, в ужасе оттого, что ему придется есть собственную стряпню.
– Люсинда, – уже третий раз за этот час сказала Элизабет, – я не могу тебе передать, до чего я жалею об этом.
Пять дней назад Люсинда прибыла в гостиницу у шотландской границы, где ее ждала Элизабет, чтобы вместе с ней отправиться в дом Яна Торнтона. Этим утром у их наемной кареты сломалась ось, и теперь они ехали на телеге с сеном, куда их любезно пустил местный фермер. Их баулы и сундуки с вещами то и дело опасно накренялись, угрожая съехать с телеги, когда она подскакивала на очередном ухабе или попадала колесом в рытвину, заваливаясь на один бок. Элизабет с Люсиндой пришли к выводу, что эти ямы и ухабы в Шотландии, очевидно, называются дорогой. Перспектива подъехать к дому Яна Торнтона на телеге с сеном привела Элизабет в такой ужас, что она предпочла сосредоточиться на своей вине, только бы не думать о предстоящей встрече с человеком, разрушившим ее жизнь.
