Шепот ночи - Джойс Лидия (книги онлайн полные версии бесплатно .TXT) 📗
Мужчина в меховой шапке расхохотался, и как только он перевел ее слова на родной язык, его товарищи разразились дружным хохотом, добавляя собственные комментарии, вызывавшие новые взрывы смеха. Алси рискнула искоса посмотреть на Думитру, он поймал ее взгляд. Его лицо было таким же белым, как его рубашка, и впервые ничего не выражало, оно было мертвой маской. Гайдуки вдруг замолчали, и Алси повернулась к ним, отыскивая взглядом их предводителя. Его приличная лошадь и хорошая одежда вызывали вполне определенные подозрения.
– А ты что можешь о себе сказать? – повернулся к Думитру мужчина в меховой шапке.
– Я Гаврил Попеску, – с негодованием ответил Думитру. – боярин. Мой сюзерен выкупит меня.
Алси чувствовала, что гайдуки смотрят на нее, но никак не ответила на это заявление. Если Думитру считает, что безопаснее выдать себя за другого, она его не предаст, пока он не попытается помешать осуществлению ее плана.
Вожак пробормотал что-то злобное, Думитру с глубоким презрением ответил ему на том же языке. Алси с внезапным страхом посмотрела на предводителя бандитов, но он улыбнулся.
– Может быть, все так, как вы говорите, – наконец сказал переводчик. – Но если вы солгали, это дорого обойдется вам обоим. Мы отвезем вас к нашему князю. Он решит, что с вами делать.
Вожак кивнул двоим сотоварищам, и они, усмехаясь, вышли вперед с веревкой в руках. Алси вскоре лишилась своих часов, а Думитру – бесполезного теперь пистолета и содержимого карманов. Решив, что у пленников больше нет ничего ценного, им связали руки за спиной. Алси и Думитру посадили на их собственных лошадей, один из бандитов, взяв поводья, повел их тайными тропами прочь от реки.
«Все, – сказала себе Алси. – Они будут оберегать меня, пока отец не пришлет выкуп, а потом я со своей частью приданого отправлюсь в Англию».
Но почему-то она не могла заставить себя в это поверить.
Глава 14
Изнеможение сгибало Алси пополам, ее сотрясала безудержная дрожь, промокшая одежда липла к телу, забирая остатки тепла. Но, несмотря на гнетущую слабость, Алси наблюдала за гайдуками со сверхъестественным вниманием и настороженностью, словно физическое бессилие обострило ее чувства. В холодном воздухе все приобрело необыкновенно четкие очертания, цвета стали неестественно яркими. Она видела каждый волосок в бороде мужчины, который вел под уздцы ее лошадь; слышала каждый звук непонятного языка, когда гайдуки переговаривались между собой; каждый сигнал звенел в ее ушах с поразительной четкостью. Но от ее наблюдательности ни на йоту не было пользы: ей оставалось медленно следовать за похитителями со связанными за спиной руками – ни дать ни взять гусыня для жаркого.
Алси не осмеливалась взглянуть на Думитру. Даже сама мысль о нем вызывала у нее истерику. Он сказал, что любит ее. Любит! Можно подумать, он имеет о любви хоть какое-то понятие. Даже признав свою хитрость, воровство, предательство, он имел наглость заявить, что любит ее! Неужели Думитру так глуп и думает, что эти слова все изменят? Или он каким-то непостижимым образом уверен и в своей любви, и в своей правоте, держа их в разных уголках души, где хранил все жизненные противоречия, чтобы они не сталкивались друг с другом?
Алси не хотела об этом думать. Это слишком больно. Да ей и не нужно мучить себя, все идет хорошо, она скоро навсегда избавится от него. А если нет… Она вздрогнула, когда гайдуки расхохотались особенно грубо. А если нет, ей, возможно, вообще не придется думать.
Сколько они ехали через густой лес, Алси определить не могла. В Англии или Франции вдоль каждой большой реки тянулись селения и фермы, здесь же – глушь и запустение. Постепенно лесная чащоба сменилась пастбищами, потом пашней. Наконец показалась убогая деревушка.
Что-то в ее облике встревожило привыкшую к аккуратным английским поселениям Алси. Когда они подъехали ближе, она поняла, в чем дело. В деревне было не больше дюжины убогих лачуг, напоминавших шалаши. Готовые вот-вот рухнуть, они лепились друг к другу, образовывая неровное кольцо. Земля в центре была вытоптана, по краям теснились свиные хлева. Окон в домах не было, их с лихвой заменяли многочисленные двери. Когда гайдуки подъехали ближе, отовсюду показались любопытные лица.
– Слезайте, – приказал мужчина в меховой шапке.
Думитру спокойно перекинул ногу через спину лошади и, хотя руки у него были связаны, ловко спрыгнул на землю, твердо встав на ноги. Алси тоже перекинула ногу через луку седла, но не рискнула повторить трюк Думитру, понимая, что неминуемо растянется в грязи.
Вожак бандитов, расхохотавшись, подъехал к ней, обхватил за талию и, прежде чем поставить на землю, бесстыдно поцеловал в губы.
Алси отшатнулась в ту же секунду, когда его рот коснулся ее губ. Стиснув зубы, она в ярости смотрела на гайдука, хотя сердце неистово стучало от страха и ужаса. Снова рассмеявшись, он сказал что-то своим товарищам, и их смешки сменились взрывами хохота. Алси хотелось вытереть рот, но руки у нее были связаны, и в ответ на наглую выходку ей осталось лишь возмущенно вскинуть подбородок, будто она благородная леди, которая ставит на место хлыща в Гайд-парке, а не дрожащая, мокрая, испуганная пародия на женщину. Она отважилась взглянуть на Думитру, который зло смотрел на предводителя бандитов.
Тут в дверях ближайшего строения показалась женщина средних лет, судя по поведению, глава рода. Она сказала гайдукам что-то резкое, и те сконфуженно замолчали. По приказу вожака бандиты занялись содержимым седельных сумок Думитру. Алси и Думитру подтолкнули к дверям, где стояла немолодая женщина. Алси чувствовала груз монет в кармане на бедре и порадовалась собственной предусмотрительности: во время привала она засунула половину денег за подкладку корсета.
У Думитру внутри все сжалось. Он пытался ослабить веревку, пока не заболели плечи и запястья, но она не поддавалась. Беспомощен! Он совершенно беспомощен. Алсиона, будь она проклята, шла рядом с ним, бледная и решительная, гордо вскинув голову и сжав в тонкую нить побелевшие губы. Она считает гайдуков способом избавиться от него, и для нее, возможно, так и будет. Для него же ситуация гораздо сложнее. Если похитители не догадаются, кто он на самом деле, то Волынроский, узнав про «Гаврила Попеску», через несколько дней привезет выкуп. Думитру не хотел отказываться от Алсионы после того, что понял в этот день. Но если Волынроский попытается выкупить и ее, она тут же разгадает хитрость. И тогда может произойти что угодно. До поры до времени лучше помалкивать и послать людей понаблюдать за ней от имени Попеску или в качестве посланников ее отца.
Женщины врассыпную бросились от дверей, когда гайдуки провели узников в дом. Думитру заморгал в полумраке, слабое тепло солнечного света мгновенно исчезло, в помещении было холодно. Не успели его глаза привыкнуть к темноте, как пленников толкнули дальше. У Думитру сложилось впечатление, что их ведут через ряд сырых тесных комнат. Пол был скользким от грязи, из-под ног разбегались собаки и цыплята.
Наконец пленников втолкнули в очередное помещение без окон, более просторное, чем те, что они уже миновали, но не превышавшее шести метров в длину. Волны теплого воздуха разливались от огня, пылавшего в жаровне. Наполнявший комнату дым не сразу находил выход – дыру посередине крыши. Несмотря на сомнительность ситуации, Думитру благодарил судьбу зато, что комната теплая. Он начал согреваться, от мокрой одежды пошел пар. Влажные стены распространяли затхлый запах старого навоза, от дыма першило в горле и щипало глаза. Пол здесь был каменный и чистый, на стенах под копотью виднелись следы побелки. Особое помещение, понял Думитру. И это не предвещало ничего хорошего.
Грузный бородатый мужчина сидел пред очагом на единственном в комнате стуле, самодовольно сложив руки. Поверх национальной рубашки и коротких брюк на нем был старый австрийский сюртук, не сходившийся на огромном животе. Позади стояли трое мужчин в дорогих английских костюмах, модных среди нарождавшейся элиты восточной Австрии. На их поразительно юных лицах замерло высокомерное безразличие. Думитру сразу понял, кто перед ним: проникшиеся идеалистическими революционными идеями младшие отпрыски богатых сербских семейств. Таких юнцов воодушевляли государственное устройство и пышность Франции, но они совершенно забыли о гильотине. Эти новоявленные повстанцы пытались внушить местному князьку идеи государственности и ответственности за судьбу родины. Черт, дело плохо, подумал Думитру. Внешность у него характерная, если кто-то здесь и слышал, как выглядит граф Северинор, то именно эти молодые люди.
