Римский карнавал - Холт Виктория (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Вступление в Рим Карла Французского представляло собой зрелище. Начинало темнеть, когда он и его армия вошли в город, и в сумерках воины казались более устрашающими, чем днем. Они появились при свете тысяч факелов, и римляне, дрожа от страха, собрались посмотреть на них. Германцы и шведы, зарабатывавшие себе на жизнь участием в войнах против других народов, оказались здоровыми крепкими молодцами, какими их и ожидали увидеть. Французская армия до сих пор одерживала легкие победы. Многочисленную знать сопровождали солдаты, украсившие себя множеством драгоценностей, большей частью похищенных ими по дороге в Рим. Армии понадобилось целых шесть часов, чтобы пройти через город. Там были лучники из Гаскони и шотландцы, чьи волынки издавали трогательные звуки; маршировали булавоносцы и арбалетчики, солдаты тащили тридцать шесть бронзовых пушек. В процессии участвовал король, менее всех внушавший страх. Окруженный своей победоносной армией, уродливый и низенький Карл выглядел в своих позолоченных доспехах весьма комично.
Колонна миновала Виа Лата и направилась ко дворцу Святого Марка, где королю отвели покои. Пушки остались на площади, внушая ужас жителям города.
Находясь в крепости, Александр и его свита слышали крики, доносившиеся из города: «Французы! Ровере!»
Чезаре стоял рядом с отцом, сжимая кулаки. Он знал, как и Александр, что с наступлением темноты жителям Рима придется несладко. В домах хранились соблазны — серебряные блюда, украшения из майолики и оловянная посуда. И еще там были женщины.
Рим, Вечный город, находился на грани разорения.
Некоторое время спустя они услышали крики, плачь и тысячи голосов горожан, подвергавшихся насилию в униженном городе.
— Это дом моей матери, — негромко проговорил Чезаре.
— Не жалей дома, — сказал Александр. — Твоя мать не у себя дома.
— А где же она? — воскликнул Чезаре.
— Не бойся. Я устроил так, что она с мужем несколько дней назад покинула Рим.
Как удавалось ему сохранять такое спокойствие, удивлялся Чезаре. Борджиа в опасности, а он, несмотря ни на что, может стоять здесь и слушать крики ужаса, спокойный, словно просто пережидает грозу.
— Я отомщу тем, кто осмелился войти в дом моей матери, — вскричал Чезаре.
— Я ни на мгновение не сомневаюсь в этом, — спокойно ответил сыну Александр.
— Но что ты делаешь? Как ты можешь оставаться таким спокойным?
— Ничего делать и не надо, — возразил папа. — Мы должны подождать, пока наступит подходящий момент, чтобы продиктовать свои условия.
Чезаре был потрясен, ему казалось, что Александр просто не понял, о чем идет речь и что происходит вокруг. А Александр в это время вспоминал о другом переломном моменте своей жизни. Это происходило тогда, когда его дядя находился при смерти и все жители Рима выступили против друзей и сторонников Каликста. Брат Александра, Педро Луис, покинул Рим и никогда не сумел осуществить своих честолюбивых замыслов. Александр же остался, рассчитывая исключительно на свой талант стратега и свое высокое происхождение. И он жил, изо дня в день преуспевая в осуществлении своих амбиций.
Именно так он поступит и сегодня.
В покоях Борджиа в Ватикане маленький король французский не мог остановиться. Он мерил шагами комнату, поглядывая в окно на сады, взгляд его устремлялся поверх апельсиновых деревьев и сосен к Монте Марио.
Он чувствовал себя удрученным. Он пришел как завоеватель. Подобает ли ему ждать побежденного? Но этот человек не был обычной жертвой победителей. Это был сам папа римский, глава католической церкви во всем мире. Карл был католиком, как и большинство его подданных, и король никогда бы не смог отбросить уважение, которое он питал к святому отцу.
Наконец-то папа согласился обсудить условия. Что еще мог он сделать? Север Италии завоеван. Карл в Риме, готовый прорваться в Неаполь и превратить в реальность давнюю мечту своей страны.
Папа вынужден был пойти на уступки, согласившись обговорить условия. Он укрылся в замке Святого Ангела, но когда пушечное ядро пробило стену, казавшуюся непреступной, он почувствовал, что пришло время покинуть убежище и приступить к обсуждению мирных условий. И эти условия, решил король, будут его условиями, и папе как узнику, оказавшемуся в плену в своем собственном городе, придется принять их.
Январское солнце освещало стены, еще не до конца расписанные живописцем. На висевших портретах были изображены члены семейства Борджиа. Карл внимательно разглядывал лица, пока не уловил в комнате шум и, обернувшись, увидел величественную фигуру в золотой мантии. На мгновение ему показалось, что рядом с ним находится сверхъестественное существо или что ожили портреты. Это был Александр, появившийся в комнате через низкий узкий проход. Карл опустился на колени перед грозным величием папы.
Александр жестом велел ему встать; держался он несколько покровительственно и благожелательно.
— Итак, сын мой, — проговорил он, — мы встретились.
С этого момента он взял инициативу в свои руки. В его присутствии Карл не мог считать себя захватчиком; единственное, на что он был способен, — это с величайшим уважением говорить со святым отцом, который беседовал со своим сыном так, словно последний оказался в затруднительном положении.
Ситуация становилась забавной, и тем не менее Карл пролепетал, что хотел бы беспрепятственно проследовать через Рим и именно для того, чтобы просить на это разрешение, он и явился сюда.
При слове «просить» брови папы взметнулись вверх, но когда Карл, продолжая говорить, услышал с улицы звуки борьбы, он вернулся к действительности, вспомнив, что победитель — он и что Александр находится в его власти.
— Значит, вы просите пропустить ваши войска через наши земли? — в раздумье повторил папа. Он смотрел поверх короля и улыбался так спокойно, будто видел перед собой будущее.
— Да, ваше святейшество.
— Хорошо, сын мой, мы пойдем вам навстречу, но только в том случае, если ваши солдаты покинут Рим немедленно.
Король взглянул на одного из своих людей, выступившего вперед — смельчака, на которого не производили впечатление блеск и величие Александра.
— Заложники, сир, — сказал он.
— О да, святой отец, — проговорил король, — нам нужны заложники, если мы согласимся покинуть Рим.
— Заложники. Кажется, это справедливое требование.
— Очень рад, что ваше святейшество согласны с этим. Мы остановили свой выбор на Чезаре Борджиа и на турецком принце Джеме.
Некоторое время Александр хранил молчание. Принц Джем, что ж, он согласен. Он отдаст его с радостью. Но Чезаре!
С улицы до него донеслись крики насилуемых женщин; он чувствовал запах дыма. Рим был в руках грабителей. Город был в огне и взывал к своему святому отцу, находясь в агонии. Он должен спасти его при помощи Джема и Чезаре.
Глядя на гладь Адриатики, Лукреция испытывала растущее беспокойство. Она знала, что Джованни находится в отчаянном положении. Он получал содержание от папы и от неаполитанцев и в то же время работал на Милан. Как могла она винить его? Ничто не заставило бы ее поступить во вред своей собственной семье, так как же она может винить за это Джованни? Лукреция старалась избавиться от мыслей о муже — слишком неприятным предметом для размышлений он ей казался.
Но разве приятно вспоминать о неприятностях, происходящих в ее семье?! Что случилось с Борджиа? Когда путники приезжали во дворец Сфорца, Лукреция немедленно распоряжалась привести их к себе. Она давала им пищу и кров и заставляла рассказывать все, что они знали о ее отце.
Она старалась представить себе его положение. Французы в Риме; дом ее матери разграблен; отцу пришлось принять короля Франции и согласиться на его условия. А Чезаре силой уведен из города как заложник завоевателей. Это самое плохое, что могло случиться. Она представляла его гнев и, опечаленная, тщетно старалась отвлечься от неприятных мыслей вышивкой или игрой на лютне. Прислушиваясь к суете внизу, она тут же устремлялась к дверям, откладывая в сторону рукоделие, надеясь увидеть посланцев отца.
