Пленить сердце горца - Монинг Карен Мари (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗

— Когда мне было тринадцать, — проговорила она, проводя пальцами по гордому изгибу его подбородка, — я видела тебя со служанкой и поклялась себе, что однажды повторю все, что делала она. Каждый поцелуй…

И она опустила губы к его соску, и кончик ее языка затрепетал на его коже.

— …каждое прикосновение, — ее рука скользнула по его животу к его твердому древку, — и каждый вкус.

Гримм застонал и схватил ее за руку, не давая пальцам обернуться вокруг своего жезла. Если бы ее прекрасная рука хотя бы на миг сомкнулась, он бы потерял над собой контроль и в следующий миг очутился бы внутри нее. Призвав все свое легендарное самообладание, он отстранился. Он не станет причинить ей боль! И тут с его губ слетело признание:

— Ты сводила меня с ума с того самого дня, когда начала взрослеть. Ночью я не мог сомкнуть глаз без того, чтобы не захотеть оказаться на тебе, рядом с тобой, внутри тебя. Джиллиан Сент-Клэр, я надеюсь, что ты такая же крепкая, как тебе нравится думать, потому что сегодня тебе понадобится вся сила, какой ты обладаешь, для того, чтобы принять меня.

И Гримм поцеловал ее, чтобы заглушить любой ответ, который она могла бы дать.

И она растворилась в этом поцелуе. Затем он отнял губы и с нежностью посмотрел на нее.

— И еще одно, Джиллиан, — тихо проговорил он. — Я тоже чувствую это. Всегда чувствовал.

Эти слова распахнули ее сердце, и улыбка, которую она подарила ему, была ослепительной.

— Я знала это! — выпалила она.

И когда его руки заскользили по ее разгоряченной коже, Джиллиан полностью отдалась этому ощущению. Когда его ладонь легла между бедер, она тихо вскрикнула, и ее тело выгнулось навстречу его руке.

— Большего, Гримм. Я хочу большего, — зашептала она.

Он смотрел на нее, и глаза его сужались. В выразительных чертах ее лица радость смешалась с удивлением и желанием. Он знал, какой у него огромный, по сравнению с другими людьми, орган, — и в толщину, и в длину, — и ее надо было к нему подготовить. Но, когда она начала неистово подталкивать его руку, он уже не мог сдерживаться и посадил ее на себя.

— Так ты будешь все контролировать, Джиллиан. Будет больно, но ты будешь все контролировать. Если будет слишком больно, скажешь, — страстно выговорил он.

— Ничего страшного, Гримм. Я знаю, что сначала будет больно, но Кейли говорила, что если мужчина умелый любовник, то заставит меня почувствовать нечто более прекрасное, чем я когда-либо чувствовала.

— Тебе это сказала Кейли?

Джиллиан кивнула.

— Пожалуйста, — прошептала она. — Покажи мне, что она имела в виду.

У Гримма вырвался вздох восхищения — его Джиллиан не ведала страха! Он осторожно вставил головку своего древка и потянул девушку вниз, оценивая каждый проблеск ее эмоций.

Глаза Джиллиан вспыхнули, и рука, метнувшись вниз, охватила его жезл.

— Большой, — заволновалась она. — Действительно большой. Ты уверен, что все получится?

Его лицо озарилось улыбкой.

— Очень большой, — согласился он. — Но как раз такого размера, чтобы доставить женщине удовольствие.

Он стал осторожно входить в нее, но, встретив сопротивление, остановился. Джиллиан тихо простонала:

— Ну же, Гримм. Давай!

Гримм закрыл глаза и приподнял Джиллиан, подхватив ее за ягодицы… Когда он вновь открыл глаза, в их глубине замерцала решимость, и он одним сильным толчком проткнул преграду.

Джиллиан ахнула.

— Это было не так уж плохо, — спустя мгновение прошептала она. — Я думала, будет действительно больно.

Когда же он медленно задвигался, ее глаза расширились.

— О! — вскрикнула Джиллиан, и он запечатал ей рот поцелуем. Медленно двигаясь, он покачивал ее на себе, пока последний отблеск боли не исчез из ее широко раскрытых глаз, и лицо не озарилось в предвосхищении того, что, как она чувствовала, уже приближалось. И Джиллиан возбуждающе заводила бедрами, покусывая нижнюю губу.

Гримм наблюдал за ней, завороженный природным сладострастием своей девочки. Она полностью и без всякого стеснения отдавалась страсти, целиком и безоговорочно предаваясь любовным играм. Ее губы восхитительно изогнулись, длинный медленный толчок бедер намекнул на приближающийся пик удовольствия, и он улыбнулся с порочным восторгом.

Затем он приподнял ее и поменялся с ней местами, посадив ее на стул. Встав на колени, он притянул ее к себе, обвив ее ноги вокруг своей талии, глубоко вошел в нее, нажимая с изысканным трением на то таинственное место глубоко внутри нее, приводя ее в исступление, и стал подразнивать шишечку у нее между ног, пока Джиллиан не содрогнулась, вымаливая всем телом то, что он только мог ей дать.

Берсерк в нем бурно ликовал и резвился, чего Гримм никак не ожидал.

Когда Джиллиан, крича, забилась в сладких судорогах, Гримм Родерик издал сиплый, глубокий грудной звук, который был больше чем смех — это был гулкий набат освобождения. Но его триумф быстро превратился в стон облегчения. Ощущение тела, содрогающегося и так плотно облегающего его, было чем-то большим, чем он мог выдержать, и он взорвался внутри нее.

И когда в идущую кругом голову Джиллиан проник незнакомый звук, она, тяжело дыша, вцепилась в его плечи. Ее мышцы размякли и абсолютно не слушались ее, голова опустилась, и она уставилась сквозь упавшие на лицо волосы на обнаженного воина, стоявшего перед ней на коленях.

— Т-ты можешь смеяться! Смейся по-настоящему! — воскликнула она на последнем дыхании.

Гримм провел большими пальцами по внутренней стороне ее бедер вверх, по тонкой струйке крови. Крови девственности, запятнавшей эти белоснежные бедра.

— Джиллиан, я… я… о…

— Не охладевай ко мне, Гримм Родерик! — моментально воскликнула Джиллиан.

По телу Гримма пробежала крупная дрожь.

— Я ничего не мог с собой поделать, — с трудом вымолвил он, осознав, что они говорили совершенно о разном. — Главный зал, — пробормотал он. — Какой я осел. Какой чертов…

— Прекрати!

Джиллиан схватила его голову обеими руками, устремив в его лицо разъяренный взгляд.

— Я этого хотела! — страстно произнесла она. — Я ждала этого, нуждалась в этом. Не смей сожалеть об этом! Я же не сожалею об этом, и никогда не стану этого делать.

Гримм застыл, завороженный кровью, замаравшей ее бедра, ожидая появления ощущения потерянного времени. Очень скоро его должна была поглотить тьма, а за ней последует вспышка насилия.

Но пролетали мгновения, и этого не происходило. Несмотря на бушующую энергию, переполнявшую его, безумие не приходило.

Он смотрел на нее, ошарашенный. Зверь в нем полностью пробудился, и все же был ручным. Как такое могло случиться? Никакой кровожадности, никакой потребности в насилии, только все хорошее, что нес с собой берсерк, — и ничего опасного.

— Джиллиан, — прошептал он благоговейно.

Глава 17

— Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил Гримм.

Взбив кулаком подушки, он усадил Куина. Ставни окон, обрамленных фестонами из цветов, были приоткрыты, и серп месяца бросал достаточно света, чтобы обостренное зрение позволяло Гримму видеть как днем.

Куин уставился на Гримма непонимающим взглядом, словно хмельной.

— Не надо, пожалуйста, — простонал он, когда Гримм потянулся за салфеткой.

Рука Гримма остановилась в воздухе.

— Я просто собирался протереть тебе лоб.

— Не души меня больше этой проклятой мандрагорой, — пробормотал Куин. — Я чувствую себя так паршиво еще и потому, что Кейли постоянно отключает меня.

С соседней кровати зароптал Рэмси:

— Не позволяй ей больше нас усыплять, друг. У меня раскалывается голова от этого дерьма, а в рот словно заполз пушистый зверек, откинул лапки и издох. Трое суток назад. И сейчас гниет…

— Хватит! Обязательно надо так подробно описывать? — скривился от отвращения Куин, пустой желудок которого стал выворачиваться.

Гримм поднял руки в знак согласия.

— Больше никакой мандрагоры. Обещаю. Ну и как вы себя чувствуете?