Отчаянная - Томас Пенелопа (читать полную версию книги .txt) 📗

— Это вы кричали «убийство»? — спросил он.

— Слово само вырвалось у меня, — попыталась объяснить я. — Я не собиралась давать подобные оценки. Здесь логика событий говорит в мою пользу. Давайте проследим ее. Вы помните, я с самого первого дня высказывалась за отъезд из Эбби Хаус, за то, чтобы не тревожить историю здания и вашей семьи. Верно?

— Верно. Дальше.

— Я не напрашивалась на экскурсию по имению; и в церковь, это вы мне предложили совершить прогулку. Надеюсь, вы подтвердите это?

— Это я подтверждаю.

— Далее. Я ни у кого из членов вашей семьи не интересовалась внутрисемейными отношениями. Ваши слуги все слышат и все знают. От кого-нибудь из них поступал .доклад, обвиняющий меня в стремлении проникнуть в ваши семейные тайны?

— Таких докладов не было, но я сам застал вас в комнате моей мачехи.

— О моем присутствии в комнате вашей мачехи мы говорили достаточно. Вы взяли свои обвинения обратно, пообещав найти неотразимые улики против меня. Вы располагаете такими уликами?

— Я намерен действовать наверняка.

— А теперь я скажу самое главное. Меня совершенно не влекут ваши семейные тайны. Тем более, я не считаю себя вправе выносить какие-либо оценки. Каждая семья имеет свои маленькие и большие тайны. Наша семья состояла всего из трех человек, и я, один из этих трех человек, не могу до сих пор разгадать некоторые наши тайны. Не могу сказать, кто был прав, а кто нет. Не могу даже для себя решить, кто и в какой степени виновен. Как же после этого я буду выносить приговор другим семьям? Мне никто не давал такого права, а от рождения я им не располагаю.

— Тем не менее, вы произнесли приговор.

— Я готова принести самые глубокие и искренние извинения вам, всем членам вашей семьи за то, что словом, которое само вырвалось у меня, внесла напряженность в ваши семейные отношения. Но я не могу признаваться в том, что я не делала.

— Значит, вы намерены притворяться и дальше? С этими словами он сделал ко мне еще один широкий шаг. Теперь я могла видеть его бритую челюсть и крепкие сухожилия на шее. Я приподняла край платья, чтобы не наступить на подол и сделала еще шаг назад.

— А еще это царапанье по камням, — перешел он к следующему пункту.

— Вы не можете считать меня в ответе за это! — возмутилась я.

— Но это не была миссис Мэдкрофт, — нажимал он. — Сидя между мной и моей сестрой, она не смогла бы скрести так, чтобы мы этого не заметили. Значит, у нее был помощник.

Он сверлил меня взглядом, намереваясь взять реванш за нанесенное ему оскорбление и за свою неспособность победить меня аргументами. А, между тем, все шел и шел в мою сторону. На каждый его шаг я делала два шага, но расстояние между нами сокращалось с пугающей быстротой. Теперь я могла отчетливо видеть каждый волос в его темных ресницах и посчитать черные крапинки в его серых глазах. Удары сердца отдавались в моих ушах, а нарастающее чувство паники делало мои движения неуклюжими. В этом состоянии я налетела на стул и с трудом устояла на ногах. Представляю, как я выглядела бы, если бы упала на ковер.

— Я сначала заподозрил мистера Квомби, — продолжал мистер Ллевелин свою обвинительную речь. — И когда началось постукивание, стал внимательно наблюдать за ним. Если бы он пошевелил хотя бы одним мускулом, это было бы сразу заметно.

— Конечно, мистер Квомби не стал бы принимать участие в таком обмане, — согласилась я. — Но это не причина обвинять меня. Тем более, в таком неблаговидном поступке.

Но мои слова не произвели никакого эффекта. Он не замедлил своего наступления на меня. Сейчас он напоминал охотничью собаку, которая, учуяв добычу, уже не могла свернуть со следа. Казалось, вот-вот он меня настигнет и мне придется или защищать себя, или расписаться в своем бессилии и звать на помощь. Я почти ощутила его руку на своем горле, и моя рука непроизвольно поднялась к горлу, чтобы прикрыть его.

Мистер Ллевелин заметил этот беспомощный жест и довольно улыбнулся.

— Служанка Чайтра, как вы помните, сидела между Винни и Эглантиной, — сказал он притворно спокойным голосом. — Не сомневаюсь, что внимание Винни было направлено на вас, хотя это совсем другое внимание. Да, не то, какое мне хотелось бы. Но Эглантина, при всей ее тупости, может быть сообразительной, когда этого требуют обстоятельства. Я предупредил ее, на кого должно быть направлено ее внимание.

— Возможно, вы припомните, что мои руки тоже были сжаты руками соседей, — сказала я в свое оправдание.

— Со стороны Фанни нет никакой гарантии надежности, — Продолжал он приводить свои обвинительные доводы. — Ваши собственные замечания доказывают, что вы это осознаете. Только Винни мог контролировать ваши действия. Но вы прекрасно знаете, что стоило вам только моргнуть ему, чтобы он сделал все так, как вы пожелаете.

Я резко остановилась, заставив его сделать то же.

— Я не подмигиваю никому из мужчин! — выразила я категоричный протест.

— О, я припоминаю некоторую, так сказать, скромность вчера за завтраком, — неприятно-ехидным тоном произнес он. — Вы что, научились стесняться меньше чем за сорок восемь часов?

— Как вы смеете? — возмутилась я. — Если бы вы не были ослеплены своим эгоизмом…

— Но если бы я, как вы говорите, был ослеплен своим эгоизмом, я бы считал, что ваш интерес ко мне искренний, — ускользнул он. — А это была бы моя очень большая ошибка.

— Вы имеете в виду интерес, которого нет и никогда не было, — поставила я его на место.

— — Я предполагаю, что вы хотите использовать свои чары любым способом и в своих целях, — не уступал он. Разговор ушел далеко в сторону от того пути, которым мы намеревались пройти, и я посчитала нужным вернуться к теме исследования.

— А скажите, пожалуйста, как я могла создать призрак вашей матери, — круто повернула я беседу. — Или вы считаете это галлюцинацией?

Он нахмурился. Кажется, я нашла по крайней мере одно слабое место в его самолюбивой позиции. Приведенный мною довод никак не вписывался в предложенную им логическую цепь. Может быть, именно поэтому мое напоминание еще более разозлило его. Мистер Ллевелин иронически скривил губы.

— Было темно, — привел он чистейшую отговорку. — Мне многое могло показаться. В том числе и призрак, о котором вы говорите. И громкость царапаний я мог преувеличить по крайней мере в два раза. Церковь обладает странной акустикой. Думаю, что на меньший эффект вы и не рассчитывали. Хотя вы глупо сделали, используя всевозможные трюки. После этого можно подозревать, что вы лично или кто-то из вашей команды смошенничал в церкви.

— А что вы скажете в отношении скрипа досок, который сопровождал движение призрака вашей мачехи? — привела я еще один факт.

— Это могло мне показаться, — ответил он.

— Странная у вас логика, — не выдержала я. — Ваши личные впечатления вы считаете решающими. Если у вас нет впечатления, то вы считаете, что не было и события. Но что мешает вам выяснить впечатления других участников сеанса? На основании мнения по крайней мере большинства вы можете делать более обоснованный вывод. Но вы, не выяснив мнения других, сделали вывод, что все произошедшее в церкви — не что иное, как трюк и мошенничество. Это клеветническое обвинение.

— Но вы единственная, кто знал мои планы.

— Ну и что из этого следует? Если бы я и решила воспользоваться своим знанием, я же не волшебница, чтобы подготовить и показать чудеса. Более того, зачем мне делать вещи, которые противоречат моим внутренним убеждениям? Вы своими суждениями напомнили мне мудрость, которая гласит, что мошеннику не верится, что есть порядочные люди.

Тут он настиг меня и схватил за плечи. Я поняла, что опоздала с отступлением. Крепко держа меня, чтобы я ни за что не выскользнула из его рук, он подошел ко мне вплотную. Я смотрела на резкую линию его губ и сказала себе, что закричу, если он попытается поцеловать меня во второй раз. Пусть даже это нанесет мне вред и уронит мое достоинство в глазах общества.

Но, взглянув мистеру Ллевелину в глаза, поняла, что он был полон ярости, а не желания.